Анна Годберзен - Скандал Страница 8

– Да уж, да уж, – продолжил он в своей шутовской манере, – сегодня все выглядят просто блестяще! Сногсшибательно. Это же настоящий праздник тщеславия. То есть, я хочу сказать, одни драгоценности чего стоят! Да на них можно купить весь Манхэттен.

– Это точно, – согласилась Пенелопа, – Хотя я не перестаю удивляться, как люди умудряются увешать себя побрякушками с головы до ног.

– О, ты наверное имеешь в виду Агнесс! Но у нее едва ли есть побрякушки. В любом случае, думаю, она хочет быть Анни Оклей, и уверен, что если ты спросишь ее портного, он ответит, что все сшито из замши.

– Не смеши меня. Тебе прекрасно известно, что у Агнесс нет портного, Баки, – приторно улыбнулась Пенелопа. – А матадором будет Амос Вриволд? Умоляю тебя.

Она повернулась к другу, выразительно приподняв темную бровь.

– Ну-ну. Не каждый мужчина может с достоинством носить трико.

– О, только взгляни – это же Тедди Каттинг! – прервала Пенелопа увлекательную беседу о костюмах.

Светловолосый и голубоглазый Тедди владел громадным состоянием и занимался судоходным бизнесом. Он принадлежал как раз к тому типу мужчин, с которыми Пенелопа охотно флиртовала на балах вот уже в течение двух лет.

Но была и еще одна, более веская причина того, что Пенелопа постоянно строила ему глазки: Тедди был без ума влюблен в Элизабет Холланд, и разумеется, лучшая подруга никак не могла этого пережить. Она молча наблюдала, как девушки, придерживая накрахмаленные юбки, порхнули навстречу Тедди. Он галантно кланялся и каждой из них целовал руку, обтянутую перчаткой.

– Тедди выглядит очень привлекательно, – Исаак потер подбородок. – Смотри, как ему идет костюм французского придворного! Многие здесь в таких костюмах, но так изящно он ни на ком не смотрится.

– Да, довольно неплохо, – равнодушно отозвалась Пенелопа, ведь куда бы ни пришел Тедди, поблизости всегда можно было найти кого-нибудь и получше. Она щелкнула пальцами; подзывая одного из официантов, скатала трубочкой полученную ранее записку и опустила в свой бокал им под шампанского. Потом поставила его на поднос, не встречаясь со слугой глазами, и взяла себе еще два наполненных бокала.

И в этот самый миг в дверях появился Генри Шунмейкер. Пенелопе показалось, что время остановилось. Она заставила себя сохранять спокойствие, хотя сердце ее бешено заколотилось, а щеки вспыхнули. Она ликовала. Да, несомненно, Генри Шунмейкер был особенным! Во всем Нью-Йорке не было столь же изысканного, богатого, красивого и столь же веселого и легкомысленного парня. Тем временем он остановился рядом со своим другом Тедди и принялся целовать протянутые к нему руки. Пенелопа фыркнула и демонстративно отвернулась.

– Эти девицы сами себя выставляют на посмешище, – обратилась она к своей кузине и друзьям, приглаживая свои прекрасные темные волосы, разделенные пробором и волной ниспадавшие на шею. Замысловатые серебряные гребни, украшенные филигранью, были веером закреплены на затылке.

– Думаю, пора спасать нашего друга, – добавила она так, словно эта мысль только что пришла ей в голову.

Пенелопа приподняла складки алого крепдешина, скрывавшего ноги, и начала скользить к резной мраморной лестнице.

– Баки, – тихо позвала она, уже пройдя несколько ступенек, и посмотрела на него долгим выразительным взглядом. – Это человек, за которого я намерена выйти замуж.

Исаак поднял свой бокал с шампанским, и Пенелопа улыбнулась собственным словам. Как она могла так неосторожно выдать себя лукавому болтливому Баку?

Она спустилась по лестнице и через несколько мгновений очутилась в бальной зале. Как только толпа заметила ее и всколыхнулась волной, в зале воцарилась тишина. Среди белого сатина и напудренных париков ее алое платье казалось еще ярче. Красавица прошла через стайку девушек, которых только что во всеуслышание объявила дурочками, и, затаив дыхание, приблизилась к Генри Шунмейкеру.

– Кто позволил вам войти? – поинтересовалась она без тени улыбки. Потом резким движением подбоченилась, отчего золотые, в цыганском стиле браслеты с мелодичным звоном упали на запястье. – Вы не в костюме! А в приглашении было ясно сказано, что бал костюмированный.

Генри повернулся к ней с изумленным лицом, даже не озаботившись кинуть взгляд на свой черный фрак и брюки.

– Мисс Хейз, неужели я допустил ошибку? Видите ли, я сегодня не успел перебрать почту, но пташка нашептала мне, что здесь будет бал…

Поговаривали, что Генри всегда платил музыкантам вперед, поэтому они частенько начинали играть вальс, предоставляя ему возможность закончить разговор. Вот и теперь полилась музыка, и Генри мягко кивнул Пенелопе. По ее лицу скользнула улыбка, но через мгновение девушка вновь напустила на себя строгий вид. Он не отрывал от нее глаз, пока они рука об руку шли в центр залы.

Пару мгновений толпа молча наблюдала за ними, зачарованная танцем блистательной пары. Но Пенелопа прекрасно умела вызывать зависть, а ее кузены и друзья не могли просто стоять и ревновать. Так что постепенно и другие, менее яркие пары присоединились к ним, расцветив сияющим мраморный пол разноцветными вихрями.

И, тем не менее, взоры всех гостей были устремлены на танцовщицу фламенко и денди во фраке. Пенелопа знала, как много любопытных глаз смотрит на нее, поэтому во время танца старалась говорить сдержанно и спокойно.

– Зачем вы послали мне ту записку? – спросила она, слегка наклоняя голову при повороте.

– Хотел поддразнить вас, – ответил он, – Тогда вы определенно обрадовались бы моему появлению.

Пенелопа на мгновение задумалась, но что-то в его живых и глубоких карих глазах подсказало ей, что он солгал.

– Вы были где-то еще, прежде чем пришли сюда, не правда ли?

– Да ну! Почему вы так решили? – ответил он с хорошо разыгранным удивлением, – Об этом танце с вами я мечтал весь день.

– Лжете вы превосходно, – заметила она ему, – Но я была уверена, что вы придете.

Генри беззаботно посмотрел на Пенелопу и промолчал. Он просто чуть крепче приобнял ее за талию и продолжил вести сквозь толпу. И в тот миг она вдруг почувствовала, что они уже принадлежат друг другу, что их ничто не разлучит. И все остальные девицы уже могут рыдать в свои шелковые платочки при мысли, что Генри Вильям Шунмейкер женат.

Вальс показался ей победным маршем, играющим в ее честь, звучащим лишь для нее. Она могла бы танцевать так вечно. Могла бы, если бы за спиной Генри не появилась массивная фигура его отца и не прервала танец.

– Простите меня, мисс Хейз, – отчеканил старший Шунмейкер невозмутимым ледяным тоном.

Все остальные кружились в вихре танца, а Пенелопа застыла в центре всего этого великолепия. Она чувствовала, что теряет самообладание, но каким-то образом смогла сдержаться. Другие танцоры делали вид, что ничего не замечают, по, конечно же, все видят ее замешательство. Интересно, смотрит ли сейчас на нее Элизабет? В этот вечер она планировала открыть лучшей подруге свою тайну и уже с замиранием сердца предвкушала, какие бурные страсти вызовет ее признание. И вот весь ее сценарий разрушен, все пошло не так. Великое представление было сорвано внезапным появлением этого мерзкого наглого старикашки.