Мариус Габриэль - Седьмая луна Страница 8

– Да, я смелая, – откровенно призналась Рут. – Вот только ноги устали.

– Меня зовут Эдвина Давенпорт, а тебя как?

– Рут Лоуренс, – последовал ответ. – У тебя очень кудрявые волосы, – неожиданно добавила малышка.

– Да, к сожалению, это так.

– Почему к сожалению?

– Потому что с ними очень трудно справиться.

– Справиться? – не поняла Рут.

– Да, придать им нормальный вид. Как у тебя, например. Ты очень симпатичная девочка, как и твоя мама.

– Да, – согласилась Рут, – мы с мамой очень симпатичные.

– А где же твой отец? – полюбопытствовала Фрэнсин, решив нарушить не очень приятное для нее течение разговора.

– Он остался в номере, наотрез отказавшись спускаться в бомбоубежище. Похоже, что отец вашей дочки тоже решил не прятаться от японцев?

– Нет, он работает управляющим на шахте и остался там, чтобы присмотреть за ней.

Наконец они поднялись на свой этаж, и запыхавшаяся девушка передала девочку маме.

– Она уже почти спит.

– Ты очень добра, Эдвина, – благодарно улыбнулась Фрэнсин.

– Не стоит благодарности. Я очень люблю детей и готова возиться с ними целыми днями. Так что обращайтесь ко мне, если в этом будет необходимость.

– Еще раз спасибо и спокойной ночи.

– Спокойной ночи, миссис Лоуренс.

Уложив Рут, она легла рядом с ней и вдруг ощутила себя очень одинокой в этом большом городе. Как было бы хорошо, если бы рядом с ней был Эйб! Но он такой упрямый и ни за что на свете не оставит свою шахту.

В субботу вечером она позвонила мужу и услышав его усталый голос, стала слезно упрашивать его бросить все и приехать к ним.

– А что, собственно, случилось? – с недоумением спросил он.

– Говорят, японцы продвигаются очень быстро и скоро захватят Малайю.

В трубке воцарилось молчание.

– Все эти паникерские разговоры никакой пользы…

– Эйб, все говорят, что они уже в Куаантане, – прервала его Фрэнсин. – А это в нескольких милях от тебя!

– Не волнуйся, дорогая, все будет в порядке.

– Не волнуйся?! – закричала она в трубку. – А что мне остается делать? Что прикажешь делать?

– Фрэнсин, я не могу оставить шахту без присмотра. Что скажут владельцы?

– К черту твоих владельцев! – истерично завопила она.

– И не надо распространять панические слухи, – как ни в чем не бывало продолжал Эйб. – Как там Рут?

– Она соскучилась по тебе и каждый день спрашивает, когда ты приедешь.

– Ничего, скоро мы снова будем вместе. Как вы устроились?

– Прекрасно.

– К тебе там хорошо относятся?

– Да, Эйб, но сейчас меня больше волнует твоя судьба.

– Ну и зря. Я просто выполняю свои непосредственные обязанности, а армия выполняет свои. Неужели ты думаешь, что я стану убегать от каких-то желтомордых обезьян? – На этом связь практически прервалась, и она услышала лишь обрывки фраз: – Должен бежать… трудное время… пустая трата денег… будь осторожна…

– Эйб, пожалуйста, умоляю тебя, не задерживайся! – успела крикнуть она в трубку.

Рут схватила трубку и стала кричать в нее, но оттуда слышался лишь громкий треск.

– Извини, Рут, я не знала, что связь так быстро прервется. Поговоришь с папой в следующий раз, хорошо?

В тот вечер их ужин был неожиданно прерван очередным налетом японской авиации, хотя никаких предупреждений но радио не поступало. На секунду все замерли, а потом начали суетливо громыхать стульями и быстро покидать ресторан. Только генерал сидел как ни в чем не бывало и спокойно доедал свой ужин. Отец Эдвины тоже остался на своем месте и не обращал никакого внимания на разрывы бомб, чего нельзя было сказать о его дочери.

– Нам нужно поскорее покинуть это место, – сказала девушка, подбежав к ним. – Идемте, я помогу вам.

– Мне страшно, мама, – прошептала Рут, увидев побледневшее лицо Эдвины.

– Не бойся, малышка, – попыталась успокоить ее девушка. – Скоро мы будем в безопасности.

– Это японцы? – испуганно спросила Рут. – Что они делают?

– Бросают на город бомбы, – ответила Эдвина.

– А если в домах остались люди? – последовал очередной вопрос.

Эдвина немного подумала, а потом решила, что вряд ли стоит скрывать от ребенка правду.

– Они могут погибнуть.

Через несколько минут в бомбоубежище показалась крупная фигура бригадного генерала.

– Этого следовало ожидать, – недовольно проворчал он. – Думаю, они будут бомбить нас всю неделю.

Как бы в подтверждение его слов неподалеку разорвалось несколько бомб, от чего на головы постояльцев отеля посыпалась штукатурка.

– А где же твоя мать, Эдвина? – поинтересовалась Фрэнсин, чтобы хоть как-то отвлечь себя от панического чувства страха.

– Она умерла несколько месяцев назад, – дрогнувшим голосом ответила девушка и понуро опустила голову.

– Боже мой, какое несчастье! Прости ради Бога.

– Ничего, я уже привыкла, – ответила Эдвина. – Она долго болела, и врачи говорили, что этот климат ей не подходит. Конечно, папа должен был увезти ее отсюда, но так и не смог. Несколько лет назад мы переехали на Камеронскую возвышенность, но маме это уже не помогло.

– Правда? – оживилась Фрэнсин. – Это почти рядом с тем местом, где я родилась. Ты знаешь городок Ипо?

Эдвина радостно закивала головой:

– Конечно. Там очень красивые места. Многие говорят, что они чем-то напоминают Шотландию, но мне так не кажется. Впрочем, это мое личное мнение.

– А чем занимался твой отец?

– Он был владельцем чайной плантации, но ее пришлось бросить, когда туда пришли японцы. Я тут поначалу чуть с тоски не померла. Хорошо, что встретила вас, – хоть какое-то общение.

– А как же твоя школа?

– До вторжения японцев я ходила в школу в Куала-Лумпуре, – грустно сказала она. – А теперь папа сам обучает меня школьным премудростям.

– Он у тебя, должно быть, очень умный и образованный человек, – улыбнулась Фрэнсин.

– О да, – с какой-то странной интонацией подтвердила Эдвина. – Очень умный и очень образованный.

Бомбежка закончилась так же внезапно, как и началась.

– Они уже ушли, мама? – прошептала Рут.

Ответ матери потонул в громком крике радости, которым огласилось подвальное помещение отеля. Фрэнсин ощутила запоздалое и оттого еще более мерзкое чувство страха, а тело ее охватила щемящая слабость.

Они вернулись в ресторан, но не стали доедать остывшие блюда, а просто сидели молча, оглядываясь по сторонам. Отец Эдвины сидел на прежнем месте и сосредоточенно смотрел на пустую тарелку.

– Он у тебя очень храбрый человек, – сказала Фрэнсин Эдвине.

– Ему сейчас просто все равно, останется он в живых или нет, – грустно пояснила девушка.