Татьяна Туринская - В погоне за облаком, или Блажь вдогонку Страница 8

Да уж. Замужество — это не только поцелуи, но и секс. Настоящий. О котором Лёшка, возможно, не имеет ни малейшего представления. Если он так целуется — не хочется даже представлять, как он любовью занимается. Руки-крюки!

Руки-крюки?

Наталья рассмеялась бы, если бы не… Если бы не его руки.

Что-то неуловимо изменилось. Она сама не знала что. Но Лёшка с некоторых пор стал другим. Уже не Лёшка. Лёша.

Он всего-то провел рукой по ее волосам, коснулся ушка — этого ей хватило, чтобы понять: Лёшка вырос. Нет больше прежнего Лёшки. Есть Лёша. Взрослый. Новый. Другой. И руки у этого другого другие. Совсем уже не корявые, как раньше. Это Лёшка не обнимал — царапал. А Лёша умеет одним прикосновением отправить женщину в долину грез. Вот тебе и руки-крюки.

Теперь в его руках можно разомлеть. В его руках можно утонуть. Нет, он не позволил бы Наталье утонуть. Его руки спасли бы ее из любой бездны.

Но ты же сам стал бездной, Лёшка! Прости — Лёша. Взрослый, настоящий. Лёша.

Ну что? Народ для разврата собрался?

Наталья прислушалась к себе. Собрался. Никаких сомнений. Тогда поехали.

Розыгрыш. Я же говорила, все это розыгрыш! В таком красивом месте мне априори не может ничего угрожать.

Это мне сразу так показалось. Потому что опять же красота — страшная сила. Даже если красива не женщина, а дом. А домик и впрямь знатный. Классный домик. Избушка такая. Без курьих ножек. Зато в лесу, хоть и не глухом. Природа вокруг — просто ух! И домик сказочный.

Эк меня на лирику потянуло. Но тягу к прекрасному в моей душе убили все те же амбалы. Я-то, наивная, размечталась: сейчас меня встретят хлебом-солью, хороводы вокруг невесты водить станут.

Не было ни каравая с лепными колосьями по ободку, ни восторженных неземной моей красотой гостей. Меня, всю такую красивую, такую всю невесту, запихнули в какую-то комнатку. Пусть не особо агрессивно, но и не сказать что ласково.

Дверь за амбалами тотчас захлопнулась. Можно было не проверять, но я все же подергала ее для верности. Так и есть, заперто.

Жаловаться на плохие условия было бы нечестно: мягкий диван, уютные кресла, журнальный столик, Эдвард Григ для души. Приятно, что похититель учел мой вкус. "Пер Гюнт", "Утро". "Утро", это хорошо. Лишь бы после него не последовала "Смерть Озе". В таком случае плакала моя красота вместе со сверхсложным макияжем: на эту музыку я неизменно реагирую гремучими слезами. Что-то такое она во мне вызывает. Еще не знала названия, уже прочувствовала веяние смерти. Но несмотря на загробные нотки, музыка безумно красивая.

На журнальном столике круглый поднос с фруктами и минеральной водой. Ни дать, ни взять, "Кавказская пленница". Я даже поискала глазами столовый сервиз на двенадцать персон, девяносто шесть предметов. Не обнаружила. Эк сплоховали мои похитители! Что же мне бить? Поднос — металлический, бутылка из-под минералки — пластиковая. Только блюдо под фруктами красивое, фарфоровое. Его разве что. Так одно блюдо — это ж не битье. Грязи больше, чем протеста.

Так и есть, после "Утра" последовала сюита "Смерть Озе". Однако макияж от нее не пострадал: оказывается, плакать от музыки я умею только в минуты душевной релаксации. Благодаря неизвестному похитителю узнала о себе что-то новенькое.

Но лично я предпочла бы оставаться насчет этого в неведении, лишь бы только рядом был Тёма. Где он? Где его профессиональные навыки?! Убью.

И только после некоторого пребывания взаперти была та самая зала, о которой я уже вскользь упомянула. С колоннами. И с завитушками по карнизу. С красивыми, как из президентского дворца, стульями вдоль стены, с красно-золотой бархатной обивкой. С мамой, Галкой и Сонькой, сидящими на этих стульях. С незнакомой теткой в парчовом костюме и с парадной "халой" на голове. На необъятной теткиной груди покоился российский герб на мощной золоченой цепи. Странная тетка в странном доме — ничего странного.

Я же сказала: розыгрыш. Надо признать, он вполне удался. За то нескончаемое время, что я просидела взаперти, в голову пришли пара-тройка нехороших мыслей, от которых волосы, с таким тщанием уложенные в прическу, зашевелились под тонкой фатой.

Теперь все встало на свои места. Гости уже здесь. Ряды их, правда, значительно поредели, но это мелочи: главные для меня люди здесь, а на остальных начхать. Видимо, машин на всех не хватило, а ехать-то далеконько, аж за город. Только Тёмыча не видно. Вечно он опаздывает! Между прочим, жениха могли бы отправить первой машиной, вместе с невестиными мамой и подружками. Он ведь сегодня, как и я, гвоздь программы. Без него свадьбы не будет.

Мама почему-то смотрит в сторону. Почему, мама?

Галка с Сонькой тоже морды воротят.

Гостей как-то уж очень жидко. Ну ладно, мои-то главные — вот они, туточки. А Тёмины? И сам он где? Сколько можно ждать?

Теперь понятно, почему меня упрятали в той комнатке. Чтоб я раньше времени не обрадовалась, что свадьбу решили перенести в чью-то загородную резиденцию. Ждали, пока народ подтянется. Одно "но": почему меня выпустили из "заключения" до того, как приехали остальные гости? Нелогично как-то. Я б не умерла, если бы еще минут десять подождала. Даже полчаса. Послушала бы Грига. Может, и понервничала бы чуть-чуть, зато сюрприз получился бы полноценный. А так недоделанный какой-то. Что это за сюрприз, если я уже все знаю, и вместе со всеми жду, пока подтянутся остальные. Народ, вы где? Ау!

Вместо народа вышел Дружников. Как кстати. Я же хотела поблагодарить его за платье.

Шагнула ему навстречу, улыбнулась поприветливее: настолько широко, насколько велик мой восторг от платья. Но сказать ничего не успела: Дружников вцепился в мою руку, аки голодная сиротка, и зачем-то подвел к тетке с цепью на шее. По бокам тут же выросли Галка и малознакомый парень. Я видела его как-то в обществе Дружникова. Кажется, Санька Кострица. Или Кустрица? Помню, фамилия очень похожа на знаменитого режиссера. Этот похожий встал рядом со мной, Галка почему-то с Лёшкой.

Странная тетка оживилась, приосанилась.

— Дамы и господа! Вы присутствуете на торжественной церемонии бракосочетания.

Удивила! А то мы без тебя не догадались.

Но чего она так на Лёшку вытаращилась? Вроде гонорар отрабатывает.

Только теперь до меня дошло. Вот оно что. Сюрприз этот — дело рук Дружникова.

Ну да. Удивительно, что я раньше этого не поняла. Чей же еще? Никто другой не смог бы организовать такой шик. Только у него есть деньги на маленькие безумства.

Браво, Лёшка! Я не подозревала в тебе ни грамма романтизма. Что ж, тем приятней сюрприз.

Только где же Артём? Экий он у меня нерасторопный. Я ведь так и за другого выйти могу, пока он где-то прохлаждается. Вот возьму, и Лёшку осчастливлю, он только рад будет.