Стелла Камерон - Лунный прилив Страница 8

— Все было не так. — Боб неуверенно постукивал по ладони кулаком. — До меня дошли слухи, так что я мог только передать тебе то, что витает в воздухе. Уже потом я проанализировал эти домыслы и понял, что они могут сыграть им на руку. Единственное, что теперь остается, — это отступить и надеяться, что все уляжется, — подытожил Боб.

— То есть ты имеешь в виду, что мне надо заткнуться, и тогда меня не притащат в комитет с обвинением в должностном преступлении? И что прикажешь делать? Начать ставить засечки на стетоскопе после каждой ночи с новой медсестрой?

Боб пнул в пропасть попавшийся под ногу камешек.

— Ты ведешь себя неразумно, — недовольно прервал он друга. — Мне было непросто рассказать тебе. Возможно, и вовсе не стоило. — Развернувшись, Боб стал подниматься по тропинке.

— Подожди. Да боже мой, постой. — Эндрю поравнялся с ним. — Это для меня уже слишком. Я бы не удивился, если бы ты сказал, что Кувер задумал извлечь пользу из моего открытия Рингстэд-Холла для туристов. — Он кивнул в сторону своего особняка в якобинском стиле, расположенного на гладкой лужайке на вершине холма. — Мне приходило в голову, что он может предположить, будто я претендую на его должность из-за нехватки денег. Но гомосексуализм?.. Ты меня просто убил.

— Я не был удивлен. Однако меня отнюдь не разозлили эти слухи.

То, что Боб непроизвольно перешел на своеобразное дорсетское наречие, окончательно уверяло Эндрю в глубине его дружеского сопереживания. Он покосился на подъездную дорожку возле дома. Нестройная линия посетителей постепенно исчезала, заползая в салон бело-оранжевого автобуса, который изрыгал дым из выхлопной трубы.

— Последняя понедельничная партия неуемных туристов кажется, покидает нас, — прокомментировал он. — Выпьешь со мной чего-нибудь?

Выражение лица Боба было непроницаемо.

— Спасибо, но Лорен готовит для меня обед. Подбросить тебя с утра?

— Да не стоит, Боб. Я завтра буду поздно... и в среду тоже.

— Станешь теперь избегать меня?

— Конечно нет. У меня на этой неделе отменили утреннюю практику. Недостаточно пациентов. — Эндрю подул на ладони и сцепил их замком. — Может быть, это моя дурная репутация уже нагоняет меня, — беспечно добавил он, не сумев, правда, выдавить улыбку.

— И может быть, тебе хватит ума отнестись к этому серьезно, — тихо ответил Боб. — Ты много значишь для меня, Энди. Поэтому я очень волнуюсь.

И он стремительно направился к полуразрушенным ступенькам, ведущим на задний двор. На фоне зеленовато-синего неба вырисовывалось внушительного вида здание из серого камня, покоящееся на зеленом холме.

— Боб, — обратился Эндрю к другу. — Поверь мне, что бы ни случилось, я сделаю все, чтобы это не коснулось тебя.

Когда он взглянул в лицо Бобу, по его выражению по-прежнему ничего нельзя было прочесть.

— Тебе могут помешать.

Эндрю вздрогнул.

— Что конкретно ты имеешь в виду? — напряженно спросил он.

— То, что мне вряд ли стоит тебе растолковывать, — откликнулся Боб. — Увидимся завтра. А пока что... обдумай все.

Глава 3

На дне ее чашки плескался чуть теплый чай. Грир сделала еще один глоток и поморщилась от горечи. Чай, который, по-видимому, предпочитали остальным напиткам все англичане, — такой крепкий, что в него впору было ставить ложку, — никогда не заменит ей любимого черного кофе.

По идее Грир должна была чувствовать себя более уставшей. Меньше чем двое суток назад она еще была в Сиэтле. Из-за волнения ей не удалось заснуть ни в ночь перед отлетом, ни в самолете. Вчера вечером, после долгого перелета в Лондон и трехчасовой поездки на поезде, она наконец прибыла в город Уэймут графства Дорсет. Этот прибрежный городок будет ее постоянным штабом на время пребывания в Англии. Грир благополучно добралась до пансионата с видом на море, но все равно была слишком взволнована и не могла расслабиться. Она встала в пять утра после бессонной ночи и в нетерпении вглядывалась в серое предрассветное небо, желая поскорее исследовать город, который когда-то в далеком детстве, не оставившем после себя ни единого воспоминания, был ее родным домом. Сразу после завтрака она вооружилась картой и отправилась на пешую прогулку.

Грир огляделась в крошечном кафе, расположенном на втором этаже здания. Было обеденное время, и все столики были заняты — в основном отдохнувшими и подтянутыми женщинами, занятыми оживленной беседой. Их голоса казались одинаково высокими и чистыми, а завидная скорость, с которой они пили чай и заказывали его снова, подсказывала Грир, что этим англичанкам было бы глубоко безразлично ее мнение насчет традиционной английской заварки.

«Бамблз». Название этого магазинчика привлекло внимание Грир, когда та прогуливалась по другой стороне дороги. Цокольный этаж здания был отдан под салон-магазин розничной продажи, суматоха в котором напомнила ей «Бритманию». Каждая полка была забита керамическими изделиями местного производства, необычными кухонными принадлежностями, медными украшениями, изобилием деревянных чаш и другой утвари. На стойках были выставлены поздравительные открытки и оберточная бумага. На прилавке между грудами частично распакованных товаров красовались коробки с шоколадом. Осмотрев витрины, Грир запаслась несколькими идеями для своего магазинчика, а потом уже поднялась по ступенькам на второй этаж, в ресторанчик. На пути ей встретились развешанные по стенам маленькие картинки с изображениями городских видов. Все картины были выставлены на продажу, и ей тут же пришла в голову мысль договориться о встрече с художником, если, конечно, он заинтересуется экспортом своих работ.

Пирог из шпината, который она заказала, оказался очень вкусным, но слишком уж большим. Отломив вилкой очередной кусок, она отложила ее на тарелку. Пришло время для следующего решительного шага. Чтобы примириться с собственным прошлым, ей нужно покончить с делами двухлетней давности. И доктор Эндрю Монтхэвен был первой ниточкой, выглядывавшей из неопрятного клубка ее прошлого, который ей надо было распутать, чтобы затем аккуратно смотать и убрать на место.

Едва распаковав чемодан, Грир отыскала имя врача в адресной книге. Она нашла только одно упоминание: «Э. Монтхэвен, доктор медицины, Рингстэд-Холл» — и дважды набирала телефонный номер, вслушиваясь в назойливые гудки, непривычные для американского уха. Час спустя Грир еще раз опустила монетку в телефонной кабине холла. И снова на ее звонок никто не ответил. В конце концов спокойствие ей изменило. Нужно было попробовать позвонить в дорчестерский медицинский центр, как она и планировала сначала, но от одной мысли о том, чтобы связаться с этим местом, ее сердце защемило от тоски.