Вадим Норд - Девушка по имени Августа Страница 8

Не покупать билет заранее – суеверие чистой воды, вытекающее из вселенского хирургического правила «Не говори «гоп», пока не прооперируешь». Можно покупать обратный билет заранее и сдавать его в случае изменения планов, но лучше не планировать ничего до тех пор, пока не убедишься, что операция прошла успешно. Тем более что проблем с билетами нет.

Александр очень удачно купил билет на трехчасовой поезд. Позвонил боссу, сказать, что выйдет на работу уже завтра, прогулялся по Невскому (для того люди и придумали зонты, чтобы гулять под дождем), пообедал в кафе неподалеку от Гостиного Двора, а уже в восемь часов вечера был дома и звонил матери, доложить, что благополучно вернулся.

Командировка закончилась.

– Как съездил? – спросила мать.

– Хорошо съездил, – ответил Александр. – Приятный город, приятные люди…

3

Очень неприятная новость

Что такое истинно холостяцкий ужин? Классический?

Сборище холостяков за обильно накрытой «поляной»? Нет, это, скорее, мальчишник.

То же самое, но с участием женщин? Снова неправильно.

Истинно холостяцкий ужин – это ужин, приготовленный холостяком и им же съеденный. В одиночестве. С одиночеством можно поступать как заблагорассудится. Можно смаковать его, наслаждаясь, можно им тяготиться, а можно не обращать на него внимания.

Сегодня вечером Александр собрался наслаждаться одиночеством и тем покоем, который с ним связан, уж больно суматошным выдался день. Дорогой и любимый босс Геннадий Валерианович вчера полдня провел в мэрии, где, по его словам, «уточнял насчет реконструкции», и потому сегодня с самого утра изводил всех придирками. Досталось и Александру, который «в это тяжелое для клиники время» совершил страшное преступление, отложив две операции на следующий месяц.

– Вы понимаете, что в июне нас здесь уже может не быть?!

Геннадий Валерианович немного перегибал палку со сроками и намеренно упускал из виду то обстоятельство, что, закрывшись на Чистых прудах, клиника «La belle Hélène» непременно открылась бы в другом месте. Но так получалось трагичнее и гармонировало с минорным настроением босса.

Александр объяснил причины. Одна из клиенток сильно увлекалась астрологией и очень хотела сделать подтяжку в самый благоприятный для нее день, который, по предварительным расчетам, был в мае, а по окончательным, точнее которых не бывает, переместился на июнь. Александр поговорил с дамой по душам, убедился в том, что к операции в неблагоприятные дни она относится крайне отрицательно, и «переставил» операцию на июнь. А что ему еще оставалось делать? Операция делается не по жизненным показаниям, и дата в этом случае не имеет никакого значения. А вот внутренний настрой пациентки – имеет, да еще какое! Огромное значение! Исход операции зависит от профессионализма медиков только наполовину. Вторую половину обеспечивает внутренний настрой пациентов, их моральное состояние. Если у пациента депрессия – ждите осложнений.

– Благоприятные дни придумали! – возмущался босс. – Что мне теперь, придворного астролога на работу брать?!

«Где имение и где наводнение», – говорила бабушка Александра, сталкиваясь с подобным отсутствием причинно-следственных связей. Бабушка Анна Тимофеевна, царствие ей небесное, была забайкальской казачкой, скорой на руку, легкой на ногу и острой на язык.

У второй «передвинутой» клиентки, занимавшейся оптовой торговлей электротоварами, внезапно осложнились дела с китайскими поставками, и ей пришлось бросать все и отправляться в Шанхай, причем отправляться надолго, как минимум на две недели. Пока со старыми поставщиками разберешься, пока новых найдешь… Что тут мог сделать Александр? Вариант был всего один.

– Надо планировать как следует, а не брать даты с потолка! У нас тоже бывают разные непредвиденные обстоятельства! У кого их не бывает?!

В обычном состоянии Геннадий Валерианович по таким поводам вообще бы выступать не стал. Хозяин – барин, клиент всегда прав и так далее. Но сегодня ему надо было выплеснуть часть скопившегося раздражения, и Александр относился к этому с пониманием. Кивал головой, особо не возражал и не оправдывался, только время от времени на часы демонстративно поглядывал, намекая на то, что рабочее время можно использовать более рационально.

Бурное утро плавно перетекло в не менее бурный день. День без операции всегда более бурный, нежели операционный, потому что в такие дни приходится общаться с бо€льшим количеством пациентов. Кто-то приходит знакомиться и высказывать пожелания, кто-то на перевязку… К вечеру Александру хотелось тишины и покоя. Он даже не стал возиться с готовкой, а наделал себе на ужин бутербродов с красной икрой, которые относились к числу самых любимых его бутербродов. Хотя бы потому, что каждый день ими себя баловать не станешь, уж очень калорийное это баловство.

Иногда бутерброды падают маслом вверх, и это – дурной знак, предвещающий крупные проблемы. Дела настолько плохи, что закон бутерброда ленится срабатывать – именно так надо расценивать упавший маслом вверх бутерброд, а не радоваться удачному стечению обстоятельств.

Александр опрометчиво порадовался, потому что бутерброд был последний и падал он на колени, а вставать с дивана и идти переодеваться не хотелось. Александр сначала порадовался удачному падению бутерброда и только после этого, уже надкусив его, осознал, почему, собственно, дрогнула рука.

– Если вы видели этого человека или обладаете информацией о его местонахождении, то просим позвонить по телефонам…

С экрана телевизора на Александра смотрел недавний питерский пациент Сергей Иванович Кузнецов. Такой, каким он был до операции. Ошибка исключалась – во-первых, фотография, показываемая в сводке новостей, была хорошей, четкой, лицо снято анфас крупным планом, а во-вторых, профессиональная память не могла подвести Александра. Одно дело узнать человека, которого мельком видел на улице, и совсем другое – узнать своего бывшего пациента. Тем более прооперированного совсем недавно, на позапрошлой неделе.

Где-то внутри зябко потянуло холодком. Александр пропустил мимо ушей то, что диктор сказала о Кузнецове, но и так было ясно, что разыскивают его в связи с совершением какого-то преступления. Если бы внезапно пропал добропорядочный гражданин Кузнецов, то никто бы из близких не дал для опознания старой фотографии. За неимением новой (сразу же после пластической операции никто обычно фотографироваться не спешит) обошлись бы фотороботом. Какой смысл искать человека, зная, как он выглядел раньше, но не представляя, как он выглядит сейчас? Старая фотография не подошла бы, потому что новое лицо разительно отличается от старого, да, вдобавок, послеоперационный отек сильно меняет внешность. Старого лица уже нет, нового лица еще нет, а есть нечто… «Нечто», наверное, самое подходящее слово для характеристики облика в этот «промежуточный» период.