Кейт Норвей - Уловки любви Страница 8

— Ты хочешь сказать, душа в пятки уходит? — уточнила я.

— Да. А ты? Или тебе еще не приходилось работать с сестрой Хуппер?

— Еще нет, — призналась я. — Мы можем провести в ее отделении три месяца, если захотим, или же выбрать работу в инкубационном отделении для недоношенных детей или в отделении послеоперационной терапии.

— И ты предпочитаешь детей?

— Нет-нет. Я думала о терапии, но точно еще не решила.

— Мы бы хотели видеть тебя в своем отделении.

Я оглянулась и удивленно взглянула на Деза:

— Мы?

— Я, и наверняка мисс Брукс тоже, и конечно же Мартин Вудхерст.

— Но не сестра Хуппер! — усмехнулась я.

— Об этом я ничего не знаю.

— Дез, Мартин говорил, что хотел бы меня там видеть? Я не могла поверить своим ушам.

— Нет, ты ему нравишься, — отозвался парень. — Поэтому я подумал…

— Нравлюсь? Но он едва знает меня, — вздохнула я печально. — А я едва ли часто вижу его.

— Он очень занят.

Именно в этот момент Мартин вошел в кухню. На плече у него повисла Мей Вильямс.

— Это уж точно, — заявила я ехидно. Мне не хотелось общаться с ними, что, конечно, было ребячеством с моей стороны.

Дез тоже был не рад появлению сладкой парочки, но повел себя дипломатично, сказав:

— Пойду поболтаю с хозяином и, наверное, вернусь домой.

Я уже готова была сказать, что у меня похожие планы и что я буду признательна, если меня подвезут, но затем передумала. Я приехала сюда померяться силами с Мей, и настало время бороться, иначе вся эта поездка — пустая трата времени. Я набрала в легкие побольше воздуха и вернулась обратно в кухню, прошмыгнув между Мартином и Мей, стоявшими у плиты.

— Извините за вторжение, — проворковала я, — но я забыла вымыть наши чашки.

Мей посмотрела сквозь меня, но Мартин улыбнулся:

— Я заварю свежий чай. Останься и выпей с нами еще чашечку, Лин.

Я почувствовала себя счастливой оттого, что вернулась.

— Чудесно, — сказала я. — Этот пунш приготовили специально для того, чтобы умереть от жажды. Это мог бы быть соляной раствор. У меня во рту именно такое ощущение. Что в него положили?

— О, дешевое красное вино, бутылка вермута, фруктовый сок, сидр. И немного джина, я думаю. Обычный маленький «коктейль Молотова»…

— Это его собственный рецепт! — возмущенно заявила Мей. — Там сушеная шелуха мускатного ореха, и божоле, и…

— Итак, ты единственная, кто попросил добавки? Кстати, Дез рассказывал мне о людях, которые «подсели» на чае. Ты не можешь удержаться, правда? — спросила я, вытерла две чашки и поставила их на стол. — Восхищаюсь этим парнем. Он совершенно не теряется перед сестрой Хуппер.

— Сестра Хуппер будет возглавлять следующий марш протеста, — мягко сказала Мей. — Это доказывает, как несправедливы к ней люди. Думаю, она хороший человек.

— Она будет возглавлять? — Я была удивлена. — Тогда я не уверена, что хоть кто-нибудь еще придет.

— Знаешь, Дрейк, по-моему, ты не стремишься к успеху нашей акции. Ты пока еще ничего не сделала, чтобы помочь нам.

— Именно так, — согласилась я. — И не думаю, что стану что-то делать.

Мартин накрыл крышкой наполненный чайник, а затем воззрился на меня:

— Противопоставляешь себя коллективу?

— Я не единственная. Не так уж сильно я отличаюсь от других.

Мей недовольно заявила:

— Ты, похоже, будешь единственной студенткой в «Мей», пытающейся саботировать кампанию. Ты осознаешь, во что ввязываешься, поступая наперекор общему мнению?

— Нет, и не собираюсь сдавать своих позиций. Но давайте не ссориться из-за мелочей. Я услышала только твою точку зрения и мнение Тома Робертсона. Пусть у меня будет свой взгляд на происходящее. Никто пока не доказал мне его необъективности. Хорошо, возможно, нам должны повысить зарплату и создать более комфортные условия работы. Но я не думаю, что лучший способ добиться этого — поднимать шум и угрожать забастовкой, словно мы можем реально ее организовать.

— А кто это угрожает забастовкой? — поинтересовался Мартин, пододвигая мне мой чай. — Сахар?

— Нет, спасибо… — Я покачала головой. — Ди Воттс думает, что дело может этим кончиться. Ты ведь слышал ее слова: «Но неужели мы сможем?»?

Чашка Мей застыла на полпути к губам.

— Предположим, забастовочный комитет решит, что нужно бастовать. Тебе ведь придется выполнить его требование?

Мартин задумчиво посмотрел на спутницу:

— Разве?

— Она ведь не захочет, чтобы от нее шарахались, как от прокаженной?

— Не говорите обо мне так, словно меня здесь нет, — фыркнула я. — Мне наплевать, если кто-то назовет меня дурацкими словами. Я считаю, что у нас нет морального права бастовать или, если ты об этом, отказаться выполнять «несестринские» обязанности. Я против того, чтобы люди приходили сюда работать только ради денег. А ты?

— Разумеется. Но…

— Тогда почему ты здесь? Ты видела себя в мечтах «холодной женщиной в белом», как Турбер назвала нас? Или хотела поскорее смыться из дома? Или у тебя не хватило воображения представить, чем еще можно заниматься?

Собеседница разозлилась:

— Я пришла сюда, потому что хотела быть медсестрой! А почему же еще?

— Хорошо. Тогда ты прекрасно знала о зарплате и об условиях работы еще до поступления. И ты согласилась с ними. Зачем же поднимать шум сейчас?

— А она права, — мягко сказал Мартин. — Ты знала все это до того, как поступила, Мей. Ты ведь пришла сюда не для того, чтобы все реорганизовывать? Как некоторые женщины, выходящие замуж с мыслью перевоспитать своего супруга?

— И я слышу это от тебя? — возмущенно парировала девушка. — Ты же загорелся идеей демонстрации не меньше остальных!

— Да, но в тот момент я не слышал, чтобы кто-то предлагал отказаться от работы. С забастовкой я не согласен.

— Правду говорят, что некоторые из постоянного персонала больницы склонны больше играть на публику. А вот Том считает — нам следовало выступить уже давно.

— Да? — усмехнулся Вудхерст. — Если он откажется заполнять бланки, ему станет трудновато поддерживать порядок в отделении скорой помощи.

— Нет, ты просто невозможен! — Вильямс поставила свою полупустую чашку в раковину и ушла, перебросив косу через плечо. Лента на лбу сползла, и выглядела Мей сейчас так же устрашающе, как вышибалы в клубе «Вершина поп-музыки». Не будь я так раздражена, я бы расхохоталась.

— Вот видишь? — заявила я Мартину. — Она отплатила тебе за отсутствие поддержки.

— Дело не в этом. — Мужчина пожал плечами. — Я только указал на невозможность отказа медсестер от выполнения своих обязанностей.