Карла Кэссиди - Долгая дорога к счастью Страница 8

— Потому что всякий раз, когда вы с Ричардом приходили ко мне обедать, ты обычно ела очень мало.

Элизабет прекрасно помнила те первые дни, когда она и Ричард только-только поженились и Тэлбот иногда просил их присутствовать на обеде. Как она ненавидела эти семейные посиделки!

— Я слишком нервничала тогда, чтобы есть, — призналась она.

Тэлбот поглядел на нее с удивлением.

— Нервничала? А мне ты всегда казалась такой доброжелательной и спокойной.

— Я хорошая актриса, — ответила Элизабет. — Но внутри я превращалась в дрожащий комок нервов. — Улыбнувшись, она покосилась на него. — Помнишь кафе «Большой бургер» вниз по улице, недалеко от твоего дома? Мы нередко застревали там с Ричардом по пути домой, и я вдоволь наедалась бургеров, картошки и мяса.

Элизабет повеселела, увидев на лице Тэлбота недоумение.

— Так что же делало тебя такой нервной? — спросил он.

Секунду-другую она колебалась. В конце концов, не могла же Элизабет признаться ему в том, что нервничала из-за его близости. Не могла же говорить ему о том, что всегда, когда находилась рядом с ним, все ее мысли вращались вокруг того, что она почувствует, если он вдруг поцелует ее или они займутся любовью... Порой она даже боялась сознаться себе в том, что ее обуревают такие чувства.

И ей вовсе не хотелось рассказывать ему, какое нервное напряжение она испытывала всякий раз, когда чувствовала опасность, исходящую от него — не как от деверя, но как от стройного, статного мужчины, чьи глаза всегда были холодны и безразличны.

— Ты, — наконец ответила она. Поймав его недоуменный взгляд, она добавила: — О, Тэлбот, мне известно, как ты меня ненавидишь. Я знаю, ты считаешь, будто я специально забеременела, чтобы заманить Ричарда в сети.

— А разве была другая причина для вашей женитьбы? — В его глазах промелькнуло неподдельное замешательство.

— Я не настаивала на замужестве, — стала защищаться Элизабет. — И уж точно я не нацеливалась на благосостояние семейства Маккарти, хотя мне казалось, что именно такой вывод ты сделал. — Она вздернула подбородок, как бы заранее готовясь к удару с его стороны. — Мне было семнадцать лет, и я была убеждена, что люблю Ричарда.

— Ты и Ричард были слишком юны, чтобы знать много о любви.

— Попробовал бы ты это втолковать двум тинейджерам, — сухо заметила Элизабет. Все те годы, что она была замужем, и время, прожитое ею после развода, Элизабет никогда не обсуждала с Тэлботом ни ее неудачное замужество, ни ее скоропалительный развод.

Она задумчиво вздохнула. Неужели грустные мысли никогда не отпустят ее?

— Мне было тогда очень тяжело и так хотелось стать нужной кому-то. Ричард был мил, умел рассмешить, и подчас мне казалось, что в нем есть все то, о чем я мечтала. Мне ужасно хотелось верить в то, что мы сумеем построить с ним нечто прочное. Крепкую семью.

Элизабет страстно желала, чтобы Тэлбот понял ее. Она протянула руку и коснулась его ладони.

— Неужели ты никогда не испытывал ничего подобного?..

Тэлбот убрал руку и резко поднялся.

— Нам лучше продолжать двигаться, пока еще светло.

Прихрамывая, он пошел сам, но быстро устал, и Элизабет поспешила поддержать его. Она надеялась, что он все-таки понял, какие силы бросили ее в объятия Ричарда и какие обстоятельства вынудили ее разорвать их отношения. Но скорее всего, Тэлбота это совершенно не интересовало.

Ее деверь, наверно, вообще никогда не влюблялся. Он всегда производил на нее впечатление человека, который не способен испытывать страсть, никого не любит и ни в ком не нуждается.

Тэлбот всегда казался ей неимоверно сильным в его одиночестве. Но она никак не могла понять: почему всегда, когда она осознавала это, у нее становилось так тяжело на душе?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Была только одна женщина в его взрослой самостоятельной жизни, к которой Тэлбот испытывал мучительную, всепоглощающую страсть. Эту страсть он считал постыдной и всегда испытывал из-за нее чувство вины. Он был влюблен в жену брата. Он вожделел ее, но знал, что его желание никогда не сбудется.

Тэлбот чувствовал, что если им не удастся быстро выбраться из этого дремучего леса, то он не сможет оставаться с ней рядом так долго и в конце концов сорвется. Последствия этого срыва могут быть катастрофическими для его брата.

Когда она открыла свой чемоданчик и Тэлбот краем глаза заметил нижнее белье, аккуратно сложенное и тут же перепрятанное ею во внутреннее отделение, его мозг стали одолевать ложные надежды на то, что в скором времени они сблизятся.

На самом же деле его больше беспокоило то, что образ полуобнаженной Элизабет никак не выходил у него из головы.

Тэлбот призвал на помощь все свое самообладание и сосредоточился на дороге.

Они брели до тех пор, пока сумерки не сменились кромешной темнотой.

— Нам лучше остановиться здесь и заночевать, — с неохотой предложил Тэлбот, помня о том, как опасно спотыкаться в такой темноте.

Элизабет опустилась на траву и утомленно вздохнула.

— У меня такое чувство, будто мы стали героями какой-то идиотской сказки и нам суждено вечно скитаться по этому проклятому лесу.

Тэлбот осторожно уселся рядом с ней и сдавленным голосом прошептал:

— Я сожалею, Элизабет... Ты даже не представляешь, как я сожалею обо всем, что случилось с нами...

В окутавшей их темноте она едва различала черты его мужественного лица.

— Ты уже во второй раз пробуешь оправдаться... Я ведь говорила, что вовсе не нуждаюсь в твоих извинениях. И нисколько не виню тебя в том, что произошло. Просто я... я очень хочу увидеть Эндрю и надеюсь, что с ним ничего не случилось.

Внезапно из ее голубых глаз брызнули слезы, и Тэлбот заметил, как дрогнули ее губы. С изумлением он обнаружил, что она, оказывается, способна давать волю слезам.

Он ожидал это от кого угодно, только не от Элизабет. Ее твердый характер, как ему представлялось ранее, напрочь отрицал любое проявление чувств. Он был свидетелем того, как она взяла на поруки Ричарда, когда тот по собственной глупости едва не угодил в тюрьму, и не заметил тогда в ее глазах ни намека на слезы. Он знал, в каких муках она рожала, в то время как Ричард беззаботно играл в баскетбол с кучей приятелей. И после того, как она благополучно разрешилась от бремени, Тэлботу даже не пришлось протянуть руку, чтобы вытереть ее увлажнившиеся глаза, потому что они оставались совершенно сухими.

Слезинки, стекавшие сейчас по ее щекам и едва мерцавшие в темноте, просто потрясли его. Он беспомощно молчал, не зная, что делать.

— Уверен, Эндрю наверняка считает, что с тобой все в порядке, — робко начал он и впал в отчаяние, потому что не мог выдумать ничего другого, что могло бы остановить эти слезы. — Он и Ричард, скорее всего, уже вернулись домой и прекрасно проводят время. И, поверь мне, парни слишком увлечены, чтобы беспокоиться о нас.