Пейдж Тун - Люси в небесах Страница 8

Мы летим по скоростному шоссе, Сэм петляет туда-сюда в потоке, сигналя, как сумасшедший. 

— Как странно видеть тебя за рулем, — удивляюсь я. — Никогда бы не подумала, что ты превратишься в такого вот чудика за баранкой. 

— Проблема не во мне, а во всех остальных, — ухмыляется он. 

Гляжу на Молли и оскаливаюсь, изображая ужас. 

— Это ерунда. Ты бы посмотрела на него в пробке, — закатывает она глаза. 

Мы въезжаем в туннель, и когда он заканчивается, город оказывается над нами, а в лазурном небе растягивается неровная панорама зданий. Золотая верхушка Сиднейской телебашни сверкает в лучах утреннего солнца. 

— Хочешь через мост, Люси? Или по туннелю? — спрашивает Сэм. 

— На мост, на мост! — взволнованно пищу я.

Сэм и Молли живут в Мэнли, одном из северных пригородов Сиднея. Туда можно попасть, переправившись паромом с набережной Серкьюлар-Ки, но мы едем на машине по мосту Харбор-Бридж. 

В следующее мгновение перед нами вырастает громадная стальная арка виадука. На ее вершине развеваются два австралийских флага, и я могу рассмотреть лишь маленькие фигурки, которые карабкаются, как муравьи, пытаясь завершить напряженный подъем по лестнице на мост. Оглядываюсь через плечо Сэма и краем глаза вижу океан. Сиднейская Опера сверкает, будто белый маяк, а вода в бухте блестит и мерцает, словно мириады крошечных кристаллов. 

Оставив позади мост, мы сворачиваем направо к Мосману и Мэнли. Со свистом проносимся мимо автосалонов, магазинов, аптек, гастрономов, газетных киосков, бюро ритуальных услуг и кофеен и вскоре приближаемся к косе, ощетинившейся сотнями разноцветных многоэтажек и домов с видом на залив. Вдоль берега растут пальмы и сосны, а трава желтая и сухая. 

— Жаркое лето? — интересуюсь я. 

— Очень, — отвечает Сэм. — Для садов — просто ужас. 

«Для садов — ужас, а для меня — самое то», — думаю про себя. Надеюсь, такая погодка продержится еще пару недель, и конечно, не испортится в день свадьбы. 

Молли опускает свое стекло, и я вдыхаю океанский воздух, с каждой минутой все больше приходя в себя. 

— Ну, как Джеймс? — спрашивает Молли, пока Сэм прессует бампер едущей впереди серебристой «сузуки». 

— Брр, — вздыхаю я и выдаю им сокращенную версию своей грустной истории. 

— Да ты что! — восклицает Молли по окончании. — И ты ему веришь? 

— Не знаю... наверное. Я просто не знаю. 

В этот момент я принимаю решение не позволить тому, что произошло с Джеймсом, омрачить мне настроение. Я несколько месяцев копила на эту поездку, это мой первый визит в Австралию за почти десять лет, и определенно, решительно нельзя дать своему парню все испортить. Если я такое допущу, придется жалеть об этом до конца своих дней. 

— Едь уже давай, кошелка! — разрывает тишину сигналом Сэм. 

Через несколько минут мы выруливаем на симпатичную, усаженную деревьями улочку, застроенную домами с красными черепичными крышами. Не успеваю опомниться, как мы останавливаемся перед двухэтажным деревянным особнячком, окрашенным в зеленый и кремовый цвета. На террасе висит гамак, а в садике перед домом вовсю цветет ароматное жасминовое дерево. Я бывала в доме Сэма и Молли много раз, когда в нем еще жила семья Сэма. Вскоре после моего отъезда из Австралии его родители, Джоан и Майкл, погибли, попав в аварию на катере. Их тела так и не нашли. Сэм и его младший брат Нейтан обратились в полицию, когда родители не вернулись поздно вечером после целого дня в море. Пару дней спустя пустой катер случайно обнаружили дрейфующим в Тихом океане. Самой распространенной версией стало то, что Джоан выпала за борт, и Майкл прыгнул, чтобы спасти ее, но забыл бросить якорь. Лодка уплыла, а они или утонули, или их съели акулы. Некоторые поговаривали, что, возможно, они сбежали, или их похитили. Были даже жуткие сплетни, что Майкл убил жену, а потом покончил с собой. Но никто из знакомых в это не верил. Родители Сэма были замечательной любящей парой, чей дом всегда был наполнен заразительным смехом Джоан. 

Узнав о трагедии, я впала в прострацию. Родители Сэма постоянно присоединялись к нашим детским посиделкам, и мы всегда себя уютно с ними чувствовали. Майкл был красивым мужчиной с темными волосами, немного длиннее, чем стоило бы носить в его годы, и с вечной легкой небритостью, а Джоан — высокой, стройной и длинноволосой блондинкой. Всегда хотела походить на нее, когда вырасту. Но будучи брюнеткой с пышными формами и ростом метр шестьдесят, я могла надеяться перенять только ее чувство юмора. 

После гибели родителей ребята перебрались к своей тете Кэтрин в город. Когда окончательно стало ясно, что Джоан и Майкл никогда больше не вернутся, Кэтрин, сестра Джоан, согласилась взять племянников на попечение, вместо того чтобы еще больше выбить их из колеи, заставив переехать совсем на запад, в Перт, к дедушке и бабушке. Сэму тогда было уже почти восемнадцать, так что он скоро стал бы достаточно взрослым, чтобы поступить в университет, и казалось не совсем целесообразным срывать их с братом с насиженного места. Ни один из парней не желал продавать фамильное гнездо, и, так как Майкл был успешным архитектором и вместе с Джоан руководил собственным строительным делом, у братьев хватило средств сохранить дом и сдать его внаем. 

Полтора года назад Сэм и Молли наконец вернулись туда и превратили особняк в мини-гостиницу. Теперь они вместе управляют этим бизнесом и любезно позволили мне на следующие две недели остановиться в одной из пары гостевых комнат. Перед домом стоит табличка «МЕСТ НЕТ», и Молли объясняет, что они пока никого не пускают сюда, готовясь к свадьбе. Внутренне радуюсь, что весь дом будет в нашем распоряжении, хотя мне и не по себе, ведь я не плачу за проживание. Надеюсь, друзья не возражают — все же расходы на перелет проделали изрядную дыру в моем бюджете. 

Сэм открывает парадную дверь и пропускает нас с Молли вперед. Дом пахнет знакомо — деревом и немного сыростью, но не в неприятном смысле. Кухня, как я скоро вижу, обставлена по-новому и переехала от холла в переднюю часть дома, а свежеотремонтированная светлая и просторная гостиная теперь прямо по курсу, с видом на сад. Сэм проводит нас через кухню в коридор, где всегда были спальни, и тащит с собой мой багаж. 

— Только закину это в твою комнату, Люси, — улыбается он мне. — Поживешь в моей старой спальне. 

Наконец поспать в комнате Сэма после всех этих лет. Какая ирония. 

— Ну, как подготовка к свадьбе? — поворачиваюсь я к Молли. 

— Такой геморрой, — стонет она. 

— Теперь я здесь и могу помочь. 

— Знаешь, ты ведь пожалеешь об этих словах, — предупреждает она, когда появляется Сэм.