Элин Хильдербранд - Босиком Страница 8

— Спасибо, — сказала Нахмуренная. — Спасибо, спасибо!

— Гм, — Джош сделал несколько шагов назад. У него перед глазами поплыли зеленые пятна — зеленая трава на участке за домом, зеленая блестящая ткань, поддерживающая грудь Нахмуренной. Теперь уж у него точно волосы на руках стали дыбом. — Пожалуйста.

— Я доктор Линдон, — представилась Нахмуренная, протягивая ему руку. — Бренда.

— Джош Флинн.

— Это так мило с вашей стороны — завезти мне книгу, — сказала Бренда, прижимая портфель к груди. — Я думала, что потеряла ее навсегда.

— Нет проблем, — ответил Джош, хотя это оказалось куда большей проблемой, чем он предполагал. Внешний вид Нахмуренной довел его до исступления. Ее волосы, которые в аэропорту были распущенными, теперь были собраны в пучок и заколоты с помощью карандаша, и отдельные пряди ниспадали на шею. Она была очень красивой. И достаточно зрелой, подумал Джош. Лет тридцать. Она была босиком, темно-розовые пальчики у нее на ногах напоминали ягодки. «Хватит!» — подумал Джош, хотя с таким же успехом мог произнести эти слова вслух, потому что Нахмуренная наклонила голову и посмотрела на него как-то странно, будто спрашивая: «Хватит что?»

— Хотите войти? — спросила она.

Чес Горда обязательно посоветовал бы Джошу ответить «да». Один из способов избежать автобиографичности — это открыто смотреть на мир, встречать новых людей. Слушать, наблюдать, впитывать. Джош никогда не видел ни одного из этих маленьких коттеджей изнутри. Он посмотрел на часы. Ровно пять. Обычно после работы он ходил окунуться на Нобадирбич, а иногда заезжал к своей бывшей девушке Диди. Они встречались в старших классах, но потом Диди осталась на острове, а Джош уехал, и сейчас, через три года, у них было мало общего. Диди работала в приемной больницы и говорила только о собственном весе и TV-шоу «Выживший». Если бы Диди нашла старинную книгу, помещенную в пузырчатую упаковку, она бы фыркнула и вышвырнула ее в контейнер для мусора.

— Д-да, — сказал он. — Конечно.

— Я приготовлю чай, — сказала Бренда. Но ее отвлек телефонный звонок, компьютеризированная версия «К Элизе». Бренда достала из заднего кармана сотовый и посмотрела на дисплей.

— О Господи, — проговорила она. — Я и не подумаю взять трубку. — Она натянуто улыбнулась Джошу, но он видел, что признаки энтузиазма исчезли с ее лица. Они были в двух шагах от двери, когда Бренда сказала: — Собственно, в доме сейчас все спят.

— О!

— Дети. Моя сестра. Ее подруга. Так что…

— Ничего страшного, — ответил Джош, отказываясь от идеи зайти в дом. Он был разочарован, но в то же время почувствовал облегчение.

— В другой раз, — сказала Бренда. — Пообещайте, что вы заедете к нам в другой раз. Теперь вы знаете, где мы живем!

Мелани никогда не жаловалась вслух, а тем более подруге, которая так тяжело больна, но сейчас она чувствовала себя плесенью на стене дешевой гостиницы. Это был классический случай, когда нужно было Быть Осторожной Со Своими Желаниями. Ее грудь была похожа на баллоны со свинцом и так сильно болела, что Мелани не могла спать на животе, в своей любимой позе, вниз лицом, даже без подушки. Теперь ей приходилось привыкать к новым условиям для сна, к провисающей кровати в этой странной солнечной комнате, в которой пахло искусственными соснами.

Все, чего хотела Мелани, — это убраться отсюда как можно дальше. Когда она была в Коннектикуте и оглядывалась на тот пустырь, в который превратилась ее жизнь, даже Плутон казался недостаточно далеким местом для переезда. Но сейчас Мелани была не у дел; на расстоянии ситуация представлялась еще хуже, чем на месте происшествия. А еще странным и необъяснимым был тот факт, что Мелани скучала по Питеру.

Питер, с которым Мелани шесть лет состояла в браке, был очень высоким для азиата. Высокий, широкоплечий, удивительно красивый — люди на улицах Манхэттена время от времени принимали его за Шефа, Жан-Жоржа Фонгрихтена[4]. Мелани познакомилась с Питером в баре в Ист-Сайде. В то время Питер работал на Уолл-стрит, но вскоре после того, как они с Мелани поженились, получил должность рыночного аналитика в «Раттер энд Хиггенс», где познакомился с Тедом Стоу, мужем Вики. Вики и Тед ждали своего первого ребенка и переезжали в Дэриен. Мелани и Вики быстро подружились, и вскоре Мелани начала донимать Питера разговорами о том, чтобы тоже переехать в Коннектикут («донимать» — это глагол, который Питер использовал теперь при описании сложившейся ситуации. Мелани же казалось, что переезд был их обоюдным решением). Мелани хотела детей. Они с Питером попытались зачать ребенка, но ничего не выходило. Однако Мелани влюбилась в дом, не говоря уже о зеленой траве и о саде, которые у нее ассоциировались с жизнью в Коннектикуте. Они переехали и стали единственной парой в Дэриене, у которой не было детей. Иногда Мелани обвиняла пригород в своих проблемах с зачатием. Дети были повсюду. Каждое утро ей приходилось наблюдать за детьми, направлявшимися к остановке школьного автобуса. Дети окружали ее со всех сторон, куда бы она ни пошла, — в магазине на углу, в детской комнате ее спортклуба, на ежегодном рождественском спектакле в епископальной церкви Святого Клементия.

— Ты такая счастливая, — говорили Мелани мамочки. — Ты можешь заниматься чем угодно. Ты можешь просидеть весь обед у Чака за бутылочкой вина, и никто не одернет тебя шестьсот раз, и столовое серебро вместе с половиной обеда под конец не окажутся на полу, и официанты не будут пялиться на тебя, как на кое-что, прилипшее к подошве ботинка владельца похоронного бюро.

Мамочки были милыми; они притворялись, будто завидуют Мелани. Но она знала, что они ее жалели, что она стала женщиной, отличавшейся своей несовершенной биологией. И не важно, что она окончила колледж Сары Лоренс, что после колледжа преподавала английский горным племенам Северного Таиланда, и не важно, что Мелани была прекрасным садоводом. Когда другие женщины смотрели на нее, они думали: «Это та женщина, которая пытается забеременеть. Та, у которой проблемы. Может быть, она бесплодна. Что-то у нее не в порядке. Бедняжка».

Питер этого не признавал, и теперь, после разрыва, когда все секреты просочились наружу, словно грязь из сточных труб, Мелани знала, что его никогда не волновало, забеременеет она или нет. (Неудивительно, что у нее были такие проблемы! Всем известно, что успех на девяносто процентов зависит от отношения, положительных мыслей, зрительных образов.) Питер старался сделать ее счастливой, и лучшим для этого способом он считал тратить на нее деньги, каждый раз удивляя Мелани. Поездки на выходные в Кабо, уик-энды в фешенебельных гостиницах «Коннот» в Лондоне и «Делано» в Саут-бич, Майами. Бархатный блейзер от Ив Сен Лорана, за которым была двухмесячная очередь. Черный трюфель весом двенадцать унций, доставленный самолетом из Италии в деревянной коробочке, завернутой в солому. Орхидеи по пятницам.