Мой бывший муж (СИ) - Лакс Айрин Страница 8

Сначала придётся сделать гимнастику, разогреть мышцы, прежде чем двигаться резко и быстро.

— Выглядишь так, словно тебе сорок, а не мне, — комментирует мои действия Бекетов.

Приятель наблюдает, как я осторожно наклоняюсь за штанами, что валяются на полу, и тут же исправляет свои слова.

— Нет. Вру. Выглядишь на полтинник с хвостиком! В утешение скажу, что шрамы украшают мужчину. Так что в некоторых местах ты весьма и весьма украшен.

— Помолчи, пожалуйста. Не припомню, чтобы раньше ты был таким болтливым. Башка трещит…

— Башка трещит, потому что ты выжрал весь мой ром. Зря я не запретил тебе лезть в мой бар!

Бекетов пинает опустевшую бутыль, стоящую рядом с диваном. Одна сбивает вторую, тоже пустую, и они стучат друг о друга, звенят и звенят без конца, порождая хаос в гудящей голове.

Стону, уцепившись за голову обеими руками. Как же сложно удержаться от трёхэтажного мата!

— Хватит жалеть себя! — обрывает мои стенания Бекетов.

— Я не жалею. Просто ещё не проснулся! — возражаю.

— Расскажи это тому, кто в одиночку глушил ночью мой ром.

— Задолбал. Я поставлю тебе ром. Только деньги сниму…

— Проснёшься, придёшь за этим, — показывает мне что-то.

Я с трудом сосредоточил взгляд на предмете в руках Бекетова.

— Телефон?

— Кажется, ты хотел поговорить с Тяпой? Я нашёл его новые контакты.

В голову резко приливает кровь и мир проясняется, становится чётче в тот же миг.

— Дай сюда.

— Хочешь телефон? Сначала просвежись, — усмехается Бекетов и прячет телефон в карман своих брюк, хлопает по нему широкой ладонью.

— Дай, а?

— Сказал же, сначала просвежись, собери бутылки и проветри комнату. Не люблю срач и спёртый воздух…

После этой тирады старый приятель уходит.

Который час?

Я с трудом нахожу часы, валяющиеся под диваном. Почти десять часов утра. Наверное, это не слишком рано, но мне сложно прийти в себя после вчерашнего.

Ковыляю в душ, чтобы привести себя в порядок. Залезаю под лейку и, сцепив зубы плотнее, сразу же врубаю ледяную воду.

Хочется орнуть вслух от сильного напора, с которым ледяные струи бьют по телу, но зато такой способ быстро отрезвляет и вставляет на место мозги, до этого дрожащие, как кисель.

Потом рассматриваю своё отражение в зеркале, признавая очевидность правоты слов Бекетова: я выгляжу лет на пятьдесят с этой небрежной бородой и отросшими волосами.

Если добавить к этому растянутый свитер, кожанку с чужого плеча и потёртые шмотки, видок получится ещё тот.

Удивительно, как только Варя мне — такому — дала, причём, охотно.

Или это лишь блажь моих фантазий? Может, голод по любимой коротнул все эмоции, отсёк лишнее и оставил лишь главное — оглушающий, жаркий финал.

Надо что-то делать со своим страшно бородатым фейсом. Открываю шкафы в просторной ванной комнате, один за другим, пока не нахожу машинку для стрижки с кучей насадок. Уверен, что Бекетов ей ровняет виски или делает стильную бородку, когда есть такое желание. Мне же машинка для стрижки сгодится, чтобы одним махом сбрить лишнее, под привычную «однёрку».

С одеждой, правда, напряг. Вчерашние шмотки надевать не хочется, а с Бекетовым у нас немного разное телосложение. Да и он скорее удавится, чем одолжит кому-то одну из своих рубашек.

По двери ванной стучат.

— Что?

— Бекетов попросил передать вам одежду. Сказал, что должна подойти.

— Оставьте у двери.

Бекетов распорядился, чтобы мне достали джинсы, бельё, просторную футболку. Проблема с одеждой решается даже быстрее, чем я мог себе представить.

— Другое дело, — комментирует моё появление на кухне Бекетов.

На длинном, узком столе посередине комнаты высится бокал с подозрительной зелёно-коричневой жижей.

— Что это?

— Эликсир жизни Бекетова. Вставит тебе мозги на место.

Подношу бокал к носу, втягиваю резкий, неприятный запах. От этого амбре содержимое желудка мгновенно начинает бунтовать.

— Воняет, как старые носки.

— Пей, а не нюхай. Мне всегда помогает после хорошей попойки.

Бекетов демонстративно покручивает между пальцев телефон. Осушаю бокал с гадким пойлом за четыре крупных глотка, и потом ещё с минуту стараюсь удержать тошноту, подкатывающую к горлу. Зато потом где-то внутри запускается хитрый механизм зелья — иначе не скажешь — и всё успокаивается, встаёт на место.

— Охренеть. Вот это да… Что ты туда намешал?

— Не скажу. Иначе какой это эликсир жизни Бекетова?

— Как знаешь. Телефон?

Ловлю аппарат, запущенный в мою сторону. Телефон новый, в списке контактов забит только один номер. Видимо, по нему мне и нужно звонить.

Не знаю, чего ожидать от разговора со старым приятелем. После моего исчезновения прошло больше двух лет.

Я не знаю расстановку сил, мне нужно поговорить с кем-то из «внутренней кухни», с тем, кто в курсе всех дел. Бекетов обмолвился, что Кислого нет в живых, о Шумове не слышно ничего…

Выбор невелик.

Остаётся только Тяпа. Из всех наших он всегда был нейтральной стороной и никуда особо не лез.

Остальные мелкие сошки.

Тяпа отвечает почти сразу же. Он сильно удивился, что я жив, но по телефону обсуждать дела отказался и назначил встречу в одном из дорогих ресторанов города.

Тяпа выбрал людное место, пользующееся популярностью. Скорее из опасений, что я могу взбрыкнуть, вдавить в пол педаль ярости и поправить ему фейс одним ударом.

Потому место для встречи он выбрал очень пристойное и видное, где на один квадратный метр свободного пространства приходится как минимум, два итальянских пиджака.

К месту я подруливаю вовремя, даже немного заранее. Оглядываюсь по сторонам и внезапно застываю камнем от увиденного.

Варя.

Моя Варя… В этом же ресторане! Если это не судьба, то что ещё?!

Моя жена. Всё равно — жена, несмотря на официальные сводки о моей смерти.

Сейчас она другая, выглядит иначе, чем вчера. На ней роскошное алое платье, длиной чуть ниже колена, с открытой спиной.

Я нахожусь в тени, столик боковой. Уверен, что она меня не видит. Но я вижу всё. Вижу её тонкую, длинную шею и выступающий ряд позвонков.

Варя худее, чем была до нашего расставания и выглядит хрупкой, снова напоминает мою сладкую Феечку, в которую я влюбился, как последний осёл.

Моя.

Всё равно моя…

Но почему рядом с ней другой мужчина?!

Тонкие пальцы Вари покоятся на ладони другого мужика. Того самого, кому я вчера едва не навалял. Не навалял, а теперь сожалею. Надо было ушатать его там же, на лестничной площадке, и закопать в ближайшей лесопосадке…

Наблюдаю за ней и понимаю, что соскучился дико. Мне всегда будет её мало. Никогда никогда не смогу ею насытиться.

Независимо от того, сколько раз я касался ее, владел желанным телом, целовал, обнимал и сжимал в объятиях…

Этого никогда не будет достаточно. Я всегда буду хотеть еще.

Нужно устранить досадную помеху в виде щеголеватого мужика, отирающегося рядом с Варей. Я поднимаюсь со своего сиденья, не видя перед собой ничего, кроме цели.

— Ринат?

Моего локтя касается чужая ладонь. Оборачиваюсь на прикосновение и вижу Дмитрия Тяплова, но все вокруг его звали просто Тяпа.

— Здорово, мужик! Думал, ты умер!

Тяпа раздобрел в стороны и выглядит солиднее, чем два года назад. Мы обмениваемся крепкими рукопожатиями и садимся за столик.

— У тебя пусто. Ещё не сделал заказ?

— Только пришёл.

— Здесь рёбрышки просто атас! Не пробовал?

— Я давно в городе не был, поэтому заказывай на своё усмотрение.

— Сейчас всё организуем… — говорит Тяпа, подзывая официанта, и диктует ему заказ, даже не заглядывая в меню.

Ясно, что Тяпа бывает в этом ресторане не в первый раз. Он начинает болтать о дрянной погоде, плохих дорогах и автомобилях — такие распространённые темы, на которые можно долго трепаться с любым человеком. В особенности, с тем, кто раньше считался одним из твоих друзей.