Ирина Волчок - Все люди – хорошие Страница 8

Наташка о планах своей хозяйки ничего не подозревала, поэтому, проснувшись, тут же стала строить собственные планы на день. Ее не для того взяли, чтобы она в ванне спала и до полудня в постели валялась. Ее приняли на работу.

Занятие на утро она присмотрела себе еще вчера: снег. В принципе другого и быть не могло, ведь в доме она только кухню, ванную и свою комнату видела. Все это было в идеальном порядке. А тому, кто здесь снег чистит, надо руки отбить за такую работу. Во-первых, умные люди всегда убирают от фундамента примерно на метр. Во-вторых, что это за дорожка до калитки такая, полметра в ширину? А если кто в длинной шубе пойдет? Лопату она тоже приметила вчера, сбоку от крыльца. Ерунда, конечно, а не инструмент, – пластиковая. То ли дело у матери, в деревне – большая, фанерная, легкая, а краешек жестью обит. Привычной лопатой она быстро бы управилась, а пластиковой – кто его знает.

Снег был легкий, веселый – оказывается, оттепель только в городе расквасилась. Для начала Наташка решила расчистить периметр. Нетронутое легче кидать. Через пять минут она оставила куртку на перилах крыльца. Мать в детстве всегда говорила: кто работает, тому не холодно. И правда, хотелось еще и свитер скинуть, но нельзя, простудиться недолго, а ей сейчас ну никак нельзя заболеть.

Она уже заканчивала чистить снег с третьей стороны дома, когда дверь открылась. На пороге стоял бритый наголо мужик, высокий, плотный, в дубленке нараспашку. Хозяйкин муж, догадалась Наташка. Поскольку вчера, когда он домой заявился, она уже спала и официально представлена ему не была, от работы она решила не отрываться. Владимир – вот как его зовут, Людмила вчера обмолвилась. Ничего такой Владимир, представительный, Вовкой небось даже друзья не называют. Мужик неторопливо вытащил из кармана пачку сигарет, долго прикуривал, с видимым удовольствием затянулся и только потом оглянулся на звук лопаты.

Снег чистил в каком-то непонятном месте тоненький паренек, лохматый, как бобтейл. Они молча кивнули друг другу и занялись каждый своим делом. Владимир пошел греть и заводить машину, Наташка продолжила споро кидать снег.

Интересно, что за домработницу Людка себе нашла? Хорошо бы, если бы симпатичную и сговорчивую. Владимир даже улыбнулся проплывшей перед его внутренним взором сногсшибательной диве в кружевном переднике. И что это за пацан лопатой орудует, в деревне вроде все мужики в возрасте? Впрочем, и фантастической красоты домработница, и белобрысый подросток были быстро забыты, предстоял нудный и трудный день.

Наташка тоже недолго помнила о представительном мужике в дубленке. Она как раз закончила бросать снег от фундамента последней стороны дома и вернулась к фасаду, к узкой тропинке между сугробами. С тропинкой оказалось сложнее: расширяя ее, приходилось перекидывать уже спрессованные сугробы. Наташка почувствовала, что устала, решила отдышаться, остановилась, опершись на лопату. Отдыхала и радовалась: как все-таки приятно встать рано и хорошенько размяться. Каждая мышца поет, дышится легко – и ни одной грустной мысли в голове. Этим утром Наташку переполняла уверенность, что все будет хорошо. Все-все будет просто замечательно. И на дворе-то – февраль, самый тоскливый месяц в году. А весной, летом – да что там, и осенью! – красотища в этой Гати, наверное, просто невозможная…

…Людмила была удивлена, и очень неприятно удивлена: время половина девятого, а помощница по хозяйству дрыхнет как сурок. Как медведь в январе. Или когда им там лучше всего спится? В принципе время подъема они вчера не оговаривали, но вся семья уже позавтракала и разъехалась, а ее нет. Людмила пошла будить Наташку, и тут, поднимаясь по лестнице, увидела ее в окно. Раздражение сразу сменилось раскаянием – ее помощница по хозяйству стояла возле калитки с лопатой для снега в руках. Что это она выдумала – снег чистить! Этим совершенно другой человек занимается. Это совершенно не женская работа. Да еще и без завтрака. Во сколько же девочка встала? Людмила отправилась восстанавливать нормальный порядок вещей.

– Доброе утро! – издалека закричала веселая, румяная, по всей видимости, очень довольная жизнью Наташка и помахала ей рукой.

– Бросай, кушать пора, – позвала Людмила.

Но та сказала про пять минуточек еще, и Людмила вышла во двор. Масштабы снегоуборочных работ поражали: казалось, здесь не одна девочка трудилась, а целый взвод солдат. Людмила, зябко обнимая себя за плечи, с удивлением оглядывалась. Понятно, почему Наташка такая худенькая. Если вот так привыкла работать – так это какая же трата калорий? А она еще и на голодный желудок…

– Тебе как следует поесть надо, – озабоченно сказала Людмила. – Ты чем обычно завтракаешь?

– Какая разница? – искренне удивилась Наташка. – Чай, бутерброд. Наверное. Можно просто чай с хлебом.

Людмила жалостливо качнула головой и принялась перечислять все возможные варианты хорошего завтрака. Наташка, не прерывая работы, с удовольствием слушала, ахала, удивлялась, выражала недоверие и смеялась. Через пять минут она отбросила с заметно расширившейся дорожки последнюю лопату снега и охотно пошла в дом за Людмилой – совмещать завтрак с изучением кухонного пространства и его возможностей.

Но Людмила сказала, что завтрак – это святое, а изучение пространства подождет.

Людмила торопилась в город. Это только кажется, что пустяк – двадцать минут туда и столько же обратно. Дел выше крыши, и начинать надо с парикмахерской. Только вот как бы поделикатнее сказать Наташке, что у нее на голове воронье гнездо из жутко неудачной «химии» и провалившегося эксперимента с покраской в альбиноса. Корни своих волос уже показались, пепельно-блондинистые, очень необычный и приятный оттенок. Чуть-чуть в зеленое, серо-зеленое. Хотя, может, это освещение шутки шутит? Зачем, интересно, она волосы жгла, какого эффекта пыталась добиться?

Потом надо купить обувь – домашнюю, уличную и что-нибудь простенькое и элегантное на все случаи жизни. Одежда, белье… Что же ей все-таки наврать, чтобы не отказалась?

Наташка о Людмилиных планах, конечно, не подозревала, она интересовалась хозяйственными вопросами: где какие продукты стоят, как плита работает, сложная ли штука посудомоечная машина, всю посуду можно брать, или есть каждодневная и парадная, сколько раз отмораживать холодильник, у них с мамкой прямо беда, два раза в месяц приходилось, потому что старый совсем…

Позавтракала она быстро. Людмила усмехнулась про себя: правду говорят, кто как работает, тот так и ест. Сразу вымыла чашку, ложку и ножик, огляделась в поисках посудного полотенца. Людмила поторопила: все, хватит, а то ничего не успеем, одевайся, поехали, под глазами припудри слегка… Наташка охнула: вспомнила про синяки. Что о ней хозяин с утра подумал? Ужас! Но зеркало слегка утешило ее – клеймо ее прошлой, закончившейся жизни пожелтело, стало совсем светлым. Все как на собаке заживает, с гордостью подумала она. И правда, под пудрой совсем ничего не заметно.