Карли Филлипс - Пробуждение страсти Страница 8

— Если повезет, найдем тихое местечко, где можно спокойно пообщаться.

Сэму очень хотелось взять ее за руку, но он сдерживался. «Ты сразу хочешь слишком многого, — говорил он себе. — Еще не время».

Они зашагали к центральной площади, где росло множество ярких цветов.

— Это просто невероятно, — пробормотала Николь и, подойдя к одной из клумб, стала перечислять названия цветущих растений.

Сэм с удивлением уставился на нее.

— Ты флорист? — спросил он, вдруг вспомнив, что не знал, чем Николь зарабатывала себе на жизнь.

Она покачала головой:

— Нет. Но моя мама хорошо разбирается в растениях. Она всегда заказывала цветы для вечеринок и званых ужинов. Мы очень часто… принимали гостей. — Ее голос дрогнул.

— Похоже, воспоминания о доме не вызывают у тебя радости, — заметил Сэм.

— Ты прав. — Николь грустно улыбнулась. — И все же эти цветы очень красивы. — Она указала на протянувшиеся вдоль площади клумбы.

— Словом «красивый» можно описать не только цветы, — промолвил Сэм, имея в виду саму Николь.

Черные как смоль волосы и средиземноморская смуглость кожи, вероятно, достались Николь от матери, поскольку фамилия «Фарнсворт» вовсе не являлась экзотической, — напротив, была вполне англо-саксонской. При этом на лице ее выделялись голубые глаза — похожие на два глубоких водоема, они притягивали к себе Сэма, мешая следить за нитью разговора. Тем не менее ему каким-то образом удавалось поддерживать беседу.

— Городской комитет по благоустройству проводит большую работу по озеленению улиц, — сообщил он своей собеседнице.

— Я привыкла к каменным джунглям мегаполиса, и мне очень приятно видеть столько цветов на открытом пространстве, — проговорила Николь.

Ее искреннее восхищение тронуло Сэма и побудило углубиться в тему озеленения.

— У нас ежегодно проводится акция по сбору денег на благоустройство улиц. В доме Фейт Баррон устраивается торжественный вечер в выходные после Дня труда.

— У кого?

Сэм засмеялся.

— Ох, я совсем забыл, что ты не местная. Тебе, наверное, бросился в глаза большой дом на холме, когда ты подъезжала к нашему городу?

— Да, конечно. Он напомнил мне детство.

Сэм невольно присвистнул.

— Понятно… — Очевидно, Николь в отличие от него была из богатой семьи.

Она весело рассмеялась.

— Да нет, этот особняк гораздо импозантнее того, в котором я жила в детстве. И все же он напоминает дом моих родителей тем, что выбивается из окружающей обстановки. Он явно построен для того, чтобы производить впечатление. — Смутившись, Николь добавила: — И мне это не нравится. Я совсем другая…

Она произнесла это с таким отчаянием в голосе, словно боялась, что Сэм изменит отношение к ней.

Он молча кивнул. Ему не нужна была избалованная принцесса. Если в его жизни, а вернее — в его постели и появлялись капризные, изнеженные женщины, он очень быстро разрывал с ними отношения. Однако Николь явно была из тех девушек, с которыми ему нравилось общаться.

— Итак, вернемся к дому на холме, — сказал он. — Сейчас там живут Фейт и Итан Баррон, а предыдущими владельцами особняка были родители Фейт. У тебя с Фейт много общего. Она такая же милая, как ты.

Николь густо покраснела.

— Я уверен, ты подружишься с ней, — продолжал Сэм.

— Я буду с нетерпением ждать встречи с Фейт, — с улыбкой ответила Николь.

— Хочешь посидеть? — Сэм указал на пустую скамейку под белым навесом беседки.

Она кивнула и, поднявшись по ступенькам, села на деревянную скамью. Сэм опустился рядом с ней.

— Обожаю это время года, — откинувшись на спинку, сказала Николь.

— Правда?

— Да. И это время суток. Летом солнце заходит поздно. Когда я была моложе, мы с сестрой гуляли допоздна, пока не стемнеет. — Выражение лица Николь стало задумчивым — казалось, она погрузилась в воспоминания. — Мы играли и выдумывали разные истории. Делали все, чтобы не возвращаться в холодный и скучный дом, населенный… такими людьми, как наши родители.

Николь поежилась, сообразив, что сболтнула лишнее. А Сэм, напротив, хотел, чтобы она была откровенной с ним.

— Спасибо, что показал мне это место, — продолжала Николь, вытянув перед собой ноги.

Сэм пожал плечами:

— Не за что. Знаешь, у меня вертится на языке один вопрос… Ты объяснила, почему выбрала именно Серендипити, но так и не сказала, что побудило тебя отважиться на переезд?

Этот вопрос мучил Сэма с того момента, как он узнал, что Николь снова в их городе.

— Я решила покончить с прежней жизнью. Ведь раньше я жила… для других.

Сэм уже понял, как Николь относилась к своим родителям.

— Мне понравился ваш городок… и его люди, — вновь заговорила Николь. — Несмотря на ужасную ситуацию с сестрой, я почувствовала, что должна сюда приехать. — Посмотрев прямо в глаза Сэму, она добавила: — В общем, я здесь потому, что решила начать все сначала. Ведь это очень просто, верно?

«Она сказала так много… и так мало», — подумал Сэм, заинтригованный ее признанием.

— И каковы же твои планы?

— В будущем я собираюсь открыть пекарню, но сначала хотела бы как следует осмотреться в этом городе. Мне надо устроиться на работу, завести знакомства… и тому подобное. Я должна прощупать почву, навести справки и, прежде чем вложить деньги в бизнес, разобраться, есть ли необходимость в открытии пекарни.

— Здесь, неподалеку от Мейн-стрит, раньше была пекарня, но недавно она закрылась. И не потому, что бизнес был убыточным. Просто супружеская пара, которая им владела, устала от обилия всяких проблем.

— Хм… Мне надо учесть их опыт.

— Хорошо, что ты не бросаешься очертя голову в какую-нибудь авантюру. Ты мудро поступаешь. Ведь нужно время, чтобы понять, является ли подобный бизнес перспективным.

Николь зарделась от похвалы.

— Спасибо… — кивнула она.

Не в силах больше сдерживаться, Сэм потянулся к ней и стал накручивать на палец прядь ее темных волос.

— Не знаю, понравятся ли тебе мои слова, но после твоего отъезда я постоянно думал о тебе, — признался он.

Николь взглянула на него сквозь густые ресницы.

— Со мной происходило то же самое, — сказала она. — Хотя я тоже не знаю, как ты к этому отнесешься.

Сэм почувствовал, что возбуждается от ее хрипловатого голоса.

— Всегда полезно знать правду. — Он дернул ее за прядку волос, и Николь подалась к нему, так что теперь их губы почти соприкасались.

Его охватило желание поцеловать ее, отдаться на волю страсти, владевшей ими обоими. Когда же Сэм увидел розовый кончик ее языка, увлажнившего пересохшие губы, он потерял контроль над собой. Сэм припал к ее губам, и Николь с тихим вздохом разомкнула их. Однако она замерла в ожидании, не желая брать на себя инициативу. А Сэм чувствовал нараставшую с каждым мгновением тяжесть в паху.