Помощница (СИ) - Алена Февраль Страница 8

— Будь уверена, твоей сестре было бы похер. Хотя даже не так. Андрей бы её раздражал и не больше…. Ладно. Спать иди, ночь всё-таки.

От его слов в душе становится так паршиво, что я решаю завтра же послать сестру с ее алчными планами.

— Вот приедет она завтра и я ей всё скажу, — бормочу себе под нос, двигаясь по темным комнатам в сторону столовой.

9

Утро встречает меня жуткой головной болью. К тому же живот просто невыносимо скручивает от голода. Приподнявшись на локтях, я понимаю, что мир вокруг меня прилично кружится. Все-таки третьи голодные сутки дают о себе знать.

Опустив голову на подушку, я пытаюсь дотянуться до мобильного, но оказывается руки тоже дрожат, поэтому мой многострадальный телефон валится на пол и разбивается на несколько частей.

— Блин! — с досадой кричу я и обессиленно прикрываю глаза ладонью.

И в этот самый момент дверь неожиданно открывается.

— Собирайся в клинику, — без приветствий говорит Алекс и переводит взгляд на пол, — это телефон что-ли?

Я только киваю, потому что если скажу хоть одно слово — сразу расплачусь.

И откуда взялась эта жалость к себе!? Вот точно, глупая слабачка.

— А какого хрена он разбит?

— Так вот… — выдавляю я из себя, а по щекам уже во всю катятся первые слезинки.

Алекс щурит глаза, а потом едко выговаривает.

— Истерик мне здесь не надо. Телефон тебе покупать никто не станет. Думала, что помогла мне ночью и теперь я тебе что-то должен?… Теперь понятна твоя блядская доброта… В общем так! Прекращай свой спектакль и выходи на улицу. На всё про всё даю тебе десять минут.

Дверь с силой грохается о наличник и теперь уже поток слез, с предельной скоростью опустошает все мои слезные железы.

Вот что мне делать?

Обтирая краями футболки всё новые и новые слезы, я очень медленно поднимаюсь с дивана.

Только бы не грохнуться в обморок, — набатом стучит в голове, когда я стягиваю ночную длинную футболку и тянусь за джинсами.

Но когда я беру их в руки, дверь вновь распахивается и в комнату возвращается Алекс.

Приготовившись к очередной атаки, я не сразу понимаю, почему его взгляд из злого превращается вначале в удивлённый, а потом… Потом он становится просто другим. Каким не могу сказать.

И только когда мужчина отводит глаза, до меня наконец доходит. Дело оказывается в том, что я стоя перед ним почти голая. Кроме хлопчатобумажных белых трусиков на мне ничего нет.

От нахлынувшего стыда, я резко отворачиваюсь и почти сразу же ощущаю, что реальность уплывает от меня и я грохаюсь в обморок.

Сквозь мутную пелену в сознании, я ощущаю легкие шлепки по щекам, а потом меня почему-то заливает водой.

Резко открыв глаза, я понимаю, что лежу на полу, а Алекс склонился ко мне со стаканом в руке, при этом что-то бормоча себе под нос. И судя по его недоброму взгляду, это что-то касается именно меня. Причем касается не положительным образом.

— Очухалась, — шипит мужчина и язвительно добавляет, — Ольга тоже любила падать в обморок, только тут ты её обошла. Думала, что если голой завалишься, я на тебя накинусь что-ли или что?

После его слов, я вспоминаю, что лежу перед ним голая и на автомате прикрываю грудь руками. В голове продолжает шуметь, а окружающая действительность волнами кружит перед глазами.

— Вы… вы с ума сошли, — выдавливаю я, пытаясь сесть, — у меня просто закружилась голова.

Как только я сажусь, становиться ещё хуже и чтобы удержаться хотя бы в этом положении, мне приходится опереться об пол одной рукой, а второй я вновь пытаюсь прикрыться.

Алекс присаживается рядом на корточки и некоторое время просто разглядывает меня.

От такого внимания щеки начинают пылать с новой силой. Сквозь сжатые губы, я выдавливаю.

— Мне надо прикрыться…

Вначале, на мою просьбу мужчина никак не реагирует, а потом он резко протягивает руку и быстро, слегка надавливая, проводит ладонью по моему животу.

От такого прикосновения я впадаю в ступор. Не один мужчина никогда меня не касался. А тут меня голую и беззащитную трогают…

— Ты когда ела в последний раз? — неожиданно спрашивает Алекс.

Какое-то время я собираюсь с мыслями и пытаюсь взять себя в руки, а потом тихо отвечаю.

— В тот день, когда мы приехали к Вам из деревни. Я тогда утром дома позавтракала.

Степанов прикрывает веки и грозно выговаривает.

— Это значит, что ты третий день ни хера не жрала… Тогда следующие вопросы — когда, где и на что ты собиралась жить в городе? Денег у тебя нет, я так понял.

Я стыдливо опускаю глаза в пол, а он продолжает.

— Ты думала, что я тебя буду кормить?

— Не думала, — еле слышно бормочу я, — мне Оля обещала привести.

Злой смех Алекса ударяется о стены столовой.

— Оля… значит, — преувеличенно мягко начинает Степанов, а потом резко выкрикивает, — да ей похуй на тебя. Ты ей нужна только для её чертовых злодеяний. Тем более по суду, из-за гепатита, она не имеет права приближаться к дому, где живет ребенок в течение всего срока лечения.

— Не имеет права… — повторяю за ним эту неожиданную для меня новость.

— Да. Для этого она тебя сюда и заселила, потому что сама не может тут ошиваться.

Я удивлённо хлопаю глазами и до меня наконец доходит, что сестра в очередной раз меня обманула.

— Я не знала… не про её болезнь, не про запрет.

Алекс тяжело выдыхает, а потом… Потом берет меня на руки, на что я удивленно охаю, а после, немного прихрамывая, он подходит к дивану, и набрасывает на мои плечи простынь.

— Прикройся. Сейчас быстро поешь и поедем в клинику. Врач уже ждёт.

10

Завтрак из бутербродов с сыром и омлета, я съедаю за пять минут. Пока ем, Алекс неотрывно наблюдает за мной и прикрывает лицо ладонью, когда я пару раз давлюсь из-за желания побыстрее закончить с завтраком.

Для поездки в клинику Степанов одел тёмные спортивные брюки и черную водолазку. Такие мрачные оттенки одежды добавляли ему дополнительной суровости и жёсткости. И ещё этот взгляд…

Когда последняя ложка омлета попадает мне в рот, мужчина отталкивается от косяка двери и подходит к столу.

— Тебе лучше? Сама пойдёшь?

— Сама, — быстро отвечаю я и придерживая руками простынь иду в столовую, где планирую стремительно переодеться.

Выхожу из дома, когда Алекс с сыном