Конфетка для мажора - Аля Драгам Страница 8

Тяну девчонку за собой и, не встретив сопротивления, усаживаю в тачку.

Оставляя запах горелой резины, рву с места и вклиниваюсь в вяло плетущийся поток. Обгоняю едущие тачки под громкий хохот новой знакомой. Элька оказывается очень эмоциональной: визжит на поворотах, пританцовывает на прямой, а иногда высовывается в окно и орёт от восторга. Пару раз ловлю её, чтобы не вывалилась на проезжую часть.

— Любишь скорость?

— Обожаю. Дашь погонять?

— Посмотрим на твоё поведение. На завтра есть планы? — Если уж она такая заводная, можно взять с собой на тусу. Если пройдет тест-драйв до утра. — Нет? Отлично. У меня есть, что тебе предложить…

… Раскалывающая голова и невыносимая горечь во рту. Хлопаю рукой по тумбе, чтобы достать бутылку воды, но натыкаюсь на острый угол и шиплю от боли. С трудом открываю глаза и тут же зажмуриваюсь от яркого света. В мозгу коротит, словно в нём зажги старую испорченную лампу. Каждое движение даётся с трудом, но я все-таки спускаю ноги на пол и заставляю себя осмотреться. Ох-ре-неть…

Глава 11

Юля

— Ты сделала всё, что могла! — Лара подбадривает меня перед входом в ненавистную аудиторию. Второе занятие у Сычёва, а, мне кажется, я уже его ненавижу. И мой навязанный «напарник» опаздывает. Накануне я до упора просидела в библиотеке, готовя работу: печатала старые заметки, вписывала новые данные. Учитывая время, выделенное на подготовку, объем получился немаленький. Но самое главное, этот объем надо было вы-у-чить…

Я честно отфотографировала все до единого распечатанные страницы и отправила Юрию. Вы думаете, он мне ответил?

Да, ответил. Но как! Мы с Ларисой уже лежали в пижамах, когда раздался деликатный стук в дверь. Шумкова открыла и озадаченная вернулась с коробкой конфет. «Приятного аппетита, красавица!», — вот что гласило прилетевшее сообщение. Блин!

— Блин! — Это уже сегодня вылетает изо рта третий или четвёртый раз. Занятие начинается через пару минут, преподаватель уже внутри кабинета и бросает в мою сторону насмешливые взгляды.

— Юль, ты же не виновата…

— Правильно! Не виновата! В конце концов, он хотел доклад, я его сделала. Одна, между прочим. А этот… — Подбираю слова, но приличных на языке не вертится. — Этот… павиан! Он даже не явился.

Отключаю звук на телефоне и, набрав в лёгкие воздух, шагаю, как на эшафот. Мало того, что публичные выступления всегда некомфортны для меня, так ещё и объясняться… Ар-р-р… Хочется кого-нибудь покусать!

— Рассаживаемся по местам, — Альберт Игоревич громко призывает к порядку. — Сахарова, Езерский, ваш выход.

— Он же видит, что Юрия нет. Зачем? — Ларка шипит разъяренной кошкой, а я спускаюсь вниз. Спина напряжена, а губы обкусаны до неприличного состояния. Впереди маячит новенькая кафедра с тумбой для выступающих, а вот сзади… Сзади разместились аж три группы: два первых курса и та, в которой учатся не к ночи помянутые мажоры. Вот откуда в моей голове это выражение, а?

— Юлия, Вы готовы?

— Да, Альберт Игоревич. Я готова, вот только…

— Начинайте.

— Но Юрий…

— Начинайте, Юля.

Прикрываю глаза, кладу листы на стол Сычёву и начинаю по памяти рассказывать то, что тщательно заучивала. Говорю без передышки минут пять. С каждым словом становлюсь смелее: Лариса показывает пальцами «класс», Альберт Игоревич внимательно слушает, а студенты занимаются своими делами и это меня безумно радует. Их внимание было бы лишним.

— Отлично. Я понял, что с материалом Вы знакомы. Теперь давайте отве…

Преподаватель не договаривает, так как отвлекается на грохот открываемой двери. В проёме появляется лучезарно улыбающийся Юра.

— О, уже началось? Проспал, сорян.

Таращусь на него во все глаза: проспал, так еще и смеет нагло себя вести!

Но ему моё удивление по барабану: он подходит и встаёт рядом, попутно отвечая на смешки и приветствия с рядов.

— Присаживайтесь, Юля. Всё отлично. На вопросы как раз ответит Ваш коллега.

— А…

— Присаживайтесь, Юлия. — Я послушно ухожу на своё место, а Альберт поворачивается к ухмыляющемуся Езерскому и громко объявляет: — Проект был на двоих, поэтому и оценка будет средняя на двоих. По-моему, справедливо, Юрий?

— Тебе капец, — шепчет Лариска, а я прикрываю лицо ладошками…

Роман

Трясу головой, пытаясь восстановить вчерашние воспоминания. Какие-то фрагментарные отрывки, из которых ровным счётом ничего не понятно. Вспышка фар, неоновый свет… Если с фарами понятно, но откуда взялось свечение стробоскопа?

Башка кружится и мне приходится сесть на топчан, с которого я резко подорвался.

Осматриваюсь. Стрёмная комнатушка, больше похожая на коморку. Продавленный диван, раздолбанная тумба рядом, о которую я ободрал ладонь. Кстати, костяшки ноют: запёкшаяся кровь и несколько глубоких порезов.

Где я, чёрт побери?

Одежда на месте: по крайней мере, джинсы. Пиджака и фктболки нет, я тщательно оглядываюсь в его поисках. Нет. Потерять здесь тупо негде.

Из разбитого окна фонит, но сейчас это в плюс. Во рту сушняк, а вот источника живительной влаги нигде не видно.

Лихорадочно хлопаю по карманам. Понятно уже: налик наверняка сделал ноги вместе с верхней одеждой. Спасибо, что хоть штаны оставили.

Справившись с тошнотой, иду по направлению к двери. Судя по тишине, в конуре никого нет. С улицы также не доносится ни звука.

Приложив физическую силу, открываю дверь. Ну как открываю? Расшатываю до тех пор, пока щель не становится достаточной, чтобы в неё протиснуться. Ободрав спину, вываливаюсь в захламленный коридор. Когда-то давно здесь, видимо, была чья-то дача.

В ушах гудит, и я замираю, оперевшись о стену. Закрываю веки, давая организму привыкнуть к вертикальному положению, и делаю осторожные шаги среди гор мусора. Гул нарастает, и мой воспалённый мозг начинает работать. Гул безумно похож на вибрацию телефона. Смартфон находится на улице, куда я выхожу, миновав тёмную кишку длинного коридора.

Мне нереально везёт: мало того, что есть минимум заряда, так ещё и упал телефон, видимо, удачно, что его не нашли.

Медленно наклоняюсь и поднимаю покоцаный гаджет. Экран в мелких трещинах, но самое главное, работает.

Сунув его в карман, по примятой траве иду вперед. Где-то явно должен быть выход к дороге. Н-да. Если это и было дорогой, то лет дцать назад. Сейчас сплошные вые… выбоины, ямы и лужи. И тачки нет.

— Не будь букой! Дай порулить? Ну дааааай, красавчик, а?

Рыжие волосы попутчицы лезут в рот, пока сама она лезет на мои колени. Мы несёмся по загородной трассе под громкие биты отбитого рэпера. Не фанат, девчонка сама настраивала музыку.

— Ммм, кажется, я знаю, как тебя уговорить⁉ — Рука ползет от моего колена вверх, а я громко ржу, притормаживая у первых кустов. — Что, правда дашь?

— Сначала твоё предложение, — усмехаясь, тяну девку за волосы, но она ловко перехватывает мои руки.

— У меня есть вариант получше. Хочешь, я покажу тебе звёзды? Только, чур, я рулю. Здесь недалеко.

Рыжая облизывает губы, и я залипаю на них, прогоняя запоздалую мысль, что обычно не ведусь на подобные уловки.

— Водить-то умеешь?

— У тебя всего две педали, разберусь! — Девчонка счастливо визжит, а я покидаю своё кресло и обхожу тачку.

В голове приятная пустота: рыжик давит на газ и подпевает отрывистым фразам из динамиков, а я с улыбкой рассматриваю автогонщицу. И нет в ней ничего особенного, и пахнет она… резковато… но отчего-то сейчас эта девчонка меня заводит.

Заводит…

— Эй, полегче, — осаживаю, когда стрелка лихо заваливается вправо. — Смотри на дорогу!

— Я смотрю, не сикай в штанишки.

— Воу! Леди умеет выражаться?

— Леди умеет всё. Держись, скоро увидишь настоящий дворец!

Дворец, значит. Дорогу до самого «дворца» естественно не помню. Помню только тонкие сигареты, возникшие в руках девчонки и её хохот. Ппц. После пары затяжек вертолеты не заставили себя ждать и… Понятно, короче. Бабосы стащила, это понятно. Но угнать приметный поршак?

Стираю со лба выступившие капли пота и резво для своего состояния скачу к травке, куда просится выскочить желудок. Переждав дикие спазмы, сплевываю горечь и выпрямляюсь.

Запускаю приложение такси, молясь про себя, чтобы хватило батареи. Боюсь, среди соседних развалин мне никто не поможет. Ветер приятно холодит кожу, но уже через несколько минут приятное охлаждение переходит в озноб.

— Твою же! — Громко и несдержанно матерюсь,