Точная Копия - Рут Стиллинг Страница 8

На самом деле все происходит у меня на глазах так быстро, но в моей голове Робинсон, центровой “Blades”, движется как в замедленной съемке. Я часами просматривал видеозапись матча, изучая его любимые приемы, прежде чем он забрасывал шайбу.

Он любит бить слева, но показывает, что делает это справа. Я знаю, что удар слева может быть его слабым местом, но ему нравится вводить вратарей в заблуждение.

Но не в этот раз; он делает именно то, что я ожидал, и забрасывает шайбу в верхний левый угол в стиле Кросби. Я готов, протягиваю перчатку, готовый поймать её и положить конец этому вместе с их мечтами о Кубке Стэнли.

Шайба с глухим стуком влетает в мою перчатку, и толпа взрывается.

На часах осталось всего тридцать секунд, их едва хватает для возобновления игры, не говоря уже о розыгрыше.

Джон подкатывается ко мне и хлопает по плечу.

– Да, чёрт возьми!

– Никогда не сомневался, – отвечаю я, мой голос дрожит так же, как мои колени. Я был в полном сомнении. Но им не обязательно это знать. Никому не нужно знать, что творится у меня в голове.

Это билет в один конец.

Кстати говоря. Я поворачиваюсь лицом к своей цели и настраиваюсь на финальную игру, но не могу не смотреть на нашу семейную ложу. Мама, папа и моя сестра Холли здесь. Но не их я ищу; У Холли и моей мамы черные волосы, а не светлые.

Рядом с ними брюнетка и рыжая, Фелисити и Луна. Но это не она.

Джон сказал, что она будет здесь. Но я ещё не видел её. А я искал каждую чертову минуту.

Самая большая игра в твоей жизни, Дженсен, а ты всё ещё одержим женщиной, которая ненавидит тебя до глубины души.

Жалко.

Игра возобновляется, но всё заканчивается, когда зрители отсчитывают последние десять секунд игры.

Снова победители Кубка.

В истинно сиэтлской манере резиновые рыбки дождем падают на лед, из–за чего кататься где бы то ни было практически невозможно. Я никогда раньше не видел столько народу и никогда не слышал такой шумной толпы, что у меня барабанные перепонки вибрируют от интенсивности.

Но мне нужно добраться до него.

До Джона.

Сквозь море игроков, пробивающихся к нему, я наблюдаю, как он присаживается в центре льда и снимает левую перчатку.

Поднося кончики пальцев к губам, он целует их, а затем прикасается к ледяной поверхности. Место, где забросил так много шайб, место, где он слышал, как его имя повторяют снова и снова. Место, которое он столько лет называл домом. Он – живая легенда хоккея, у которого за плечами безумная карьера, в которой были и хорошие, и великие, и по–настоящему трудные времена.

Я останавливаюсь и снимаю шлем, быстро проводя перчаткой под глазом. Но на этот раз не пот мешает моему зрению.

Мои товарищи по команде дают ему возможность пообщаться с домом, со льдом, сказать спасибо, но также и попрощаться с НХЛ. Именно Зак делает первый шаг к нему, что только кажется правильным.

Снова отталкиваясь ногами, я появляюсь вторым, и мы образуем плотный круг на льду. Прибывают ещё наши товарищи по команде, но не произносится ни слова. Позже у нас будет достаточно времени, чтобы покричать и получить травму.

Прямо сейчас, в этот момент, мы отдаем дань уважения одному из великих. Нашему великому.

Медленно двигаясь по кругу, Джон, наконец, заговаривает.

– Мне нужно напиться в хлам, ребята, иначе я прямо сейчас сойду с ума.

Смех гудит по кругу.

– Теперь ты говоришь на моем языке, – говорю я, отрываясь от своего места напротив Джона и подкатываясь к нему. Я ни за что не смогу поднять все шесть футов четыре дюйма и двести тридцать фунтов, но я идиот, поэтому всё равно пытаюсь.

– Чёрт возьми, опусти его, пока не повредил себе ничего, придурок, – ругается Зак.

Я едва приподнял его на дюйм, прежде чем опустить обратно. Но Джон, похоже, вообще ничего не заметил, так как уставился поверх моего плеча.

И я точно знаю, что привлекло его внимание. Фелисити, женщина, которую уже называл своей женой с момента их помолвки. Но уже скоро это будет официально. Всего через четыре недели.

Но там, где Фелисити, есть блондинка и...

Подождите.

Гребаная майка Джесси Каллагана?!

– Ты, должно быть, издеваешься надо мной, – мрачно ворчу я.

– Что ты сказал? – с этими словами Зак толкает меня в плечо. Самодовольная ухмылка появляется на его лице, когда он переводит взгляд на Луну.

– Ничего, – выдавливаю я.

Круг полностью распадается, и мальчики направляются к своим партнерам и членам семьи. Мама с папой ещё не спустились, так что я остаюсь стоять здесь, кипя от ярости.

Обычно она едва смотрит мне в глаза, но сегодня вечером она смотрит мне прямо в глаза, когда Джон наклоняется, и она обнимает его, положив подбородок на его мягкое плечо.

Она всего в двадцати футах от меня, поэтому я не упускаю из виду самодовольную усмешку на её губах, когда она наблюдает, как я разглядываю её верхнюю половину, обращая внимание на номер сорок четыре, выбитый на правом рукаве её черно–белой майки “Scorpions”.

Нет, забудьте об этом. Не её майки, а Джесси.

Я мог бы сорвать её с неё одним движением и насладиться тем, как материал разрывается на части.

Её губы изгибаются в натянутой ухмылке, и я знаю, что выражение моего лица кричит о ярости. Я держу себя на месте. Если я подойду ещё ближе, то, скорее всего, доведу свои мысли до конца.

Вызовите полицию мыслей.

Сегодня моя принцесса полна сюрпризов, когда она отстраняется от Джона и уверенно шагает по льду в своих белых конверсах и чертовски обтягивающих синих джинсах. Она их побрызгала? Было бы непросто их почистить…

– Поздравляю. Отлично сыграно.

Впервые за несколько недель, несмотря на то, что мы проводили время вместе, она обращается непосредственно ко мне. Но её тон холоден, как лёд, на котором мы стоим, а её ярко–голубые глаза проницательны, когда она скрещивает руки на груди, глядя на меня снизу вверх.

Её длинные светлые волосы ниспадают на плечи, а крошечное коричневое пятнышко под левым глазом, как всегда, привлекает моё внимание.

Интересно, это макияж или настоящее. Интересно, насколько Кейт Монро настоящая. Она ведет себя уверенно,