Татьяна Герцик - Курортный роман Страница 8

Хотя Даша и не верила в вампиров разных мастей, но то, что в семейке мужа все любили делать друг другу гадости и радовались, если им удавалось побольнее задеть друг друга, было неоспоримо. Ну, любят люди ругаться! Кому ведь что нравится. Может, они таким путем свою жизнь интереснее делают?

Но особенно обидно было, когда муж начинал попрекать ее нечаянной беременностью. Окрутила! Подставилась! Это были самые благодушные из всех выражений, которые он употреблял. Хотя всё было вовсе не так.

Едва после окончания медицинского колледжа она приехала на работу в санаторий, куда ее сумел устроить брат отчима, воспользовавшись своим давним знакомством с главврачом, как на нее сразу положил глаз местный красавчик. Ей едва исполнилось двадцать, она еще ни в кого не влюблялась, поскольку всегда была ответственной и осторожной. В силу крайней неопытности не понимала, что Валерий просто ищет легких развлечений. Местные красотки ему поднадоели, он увидел свеженькое личико и решил испытать свои чары на ней, так сказать, проветрить свой шарм, чтобы не застоялся.

Наивной девушке показалось, что к ней пришла настоящая любовь. Валерий так красиво ухаживал, – дарил цветы, правда, сорванные в чужих палисадниках, читал стихи, водил гулять при луне. Он так задурил ей голову, что она даже не поняла, как оказалась в его постели. О предохранении и не подумал, поскольку считал, раз она медичка, то вполне сможет позаботиться о себе сама, а она ничего подобного не ожидала, поэтому тоже своевременных мер не приняла.

В результате через пару месяцев выяснилось, что она беременна. Валерий пришел в ярость, стал отрекаться от ребенка и требовать, чтобы она сделала аборт. Даша решительно отказалась, решив вырастить малыша одна. Она бы так и сделала, если б не твердые моральные устои поселка. Поскольку вся эта история происходила на глазах у множества людей, Валерия начали осуждать, а заодно и его мамашу.

Нина Андреевна людского порицания вынести не смогла и заставила сыночка жениться.

На свадьбе Валерий вел себя безобразно – целовать невесту не захотел, во всеуслышанье заявив, что женят его насильно, неприязни к ней не скрывал, и бедная Даша весь день проходила с пунцовыми щеками и опущенными в землю глазами, чувствуя себя униженной и бесправной. Она бы никогда не согласилась на подобную свадьбу, но ее родители, люди строгих нравов, считали, что грех должен быть прикрыт, пусть потом и разведутся, но свадьба должна быть обязательно.

Спорить с родными, особенно с отчимом, ей было не по силам, и фальшивая свадьба состоялась. По деревенским меркам она прошла вполне нормально: водки и самогона было вдосталь, закусить тоже было чем, под конец была традиционная драка с добротным мордобоем. В общем, народ оторвался по полной программе, и на хмурых молодоженов внимания не обращал. Через полгода после свадьбы родилась Машенька.

Возможно, молодые со временем попритерлись бы друг к другу и стали жить не хуже, чем другие молодые семьи в поселке, поскольку у Даши характер был мирный и покладистый, если бы в их жизнь с упорством бульдога не вмешивалась свекровь. Вот уж кому всё, что ни сделает сноха, было нехорошо.

Нине Андреевне не нравилось в Даше всё. От мышиной внешности до рыбьего характера. Она критиковала ее всегда и везде, не стесняясь никаких слушателей. Ну как же! Единственный сыночек вполне мог жениться на девушке с высшим образованием, из хорошей семьи и жить сейчас в дорогом красивом коттедже, которые строил для своей элиты санаторий. А Дарья – какая-то заштатная медсестра! Да еще с родителями из глухой деревни! Себя Нина Андреевна считала городской дамой, обеспеченной и с большими связями. Подобный мезальянс ее совершенно не устраивал.

По молодости и наивности Даша много раз пыталась найти со свекровью общий язык, но, в кровь побившись о ее железный норов, оставила зряшные попытки. Была с ней вежлива и выдержанна, в пререкания никогда не вступала, молча выслушивала бесконечные вздорные обвинения и никогда никому не жаловалась.

Свекровь считала ее глуповатой мямлей и своего мнения от многочисленных знакомых не скрывала. Правда, у жителей поселка было свое мнение, но властолюбивой и не терпящей противоречий Нине Андреевне мало кто решался возражать. А тех, кто возражал, она просто не слушала, считая, что они такие же дуралеи, как ее постылая невестка.

Первые два года Валерий, поостыв после свадьбы, довольно снисходительно относился к своей милой и ласковой жене, но потом попривык и начал походя ее обижать. А что? Она ведь всегда под боком и никуда не денется, как бы ей ни нахамить. Под бесконечные материнские причитания о его погубленной жизни поверил в них и стал усиленно третировать жену, получая от этого какое-то извращенное удовольствие.

Даша терпела молча, как многие женщины в русских селеньях. А что бы изменили пустые разговоры? Не бьет, и то хорошо. Деваться ей с малышкой на руках было некуда. Если бы она была одна, не задумываясь бросила бы такую жизнь, уехала в город, нашла бы работу. Как-нибудь прожила бы.

На следующий день Даша привычно поднялась в шесть часов, приготовила обильный завтрак, а заодно и обед, чтобы свекровь не осталась голодной. В полвосьмого отвела дочку в садик и убежала на работу.

Переодевшись в отглаженный белый халат, убрала волосы под шапочку и приступила к привычным обязанностям. С начала смены прошло уже изрядно, когда в комнату, умудрившись зацепиться карманом за ручку двери, влетела высоченная запыхавшаяся особа с огнедышащим румянцем на щеках. С пыхтеньем отцепившись от коварной двери, она высоко подняла руки, будто благоразумно решила сдаться окружившей ее вражеской армии, и быстро выпалила:

– Опоздала, знаю, жутко виновата! Но, поскольку мне повезло не попасться на глаза начальства, будем считать, что пришла я вовремя!

Даша многозначительно взглянула на часы. С начала смены прошел почти час. Снисходительно пожала плечами, ничуть не удивившись. С Верой всегда так. Марья Ивановна, постовая медсестра, мирно сидящая за письменным столом и разбиравшая в историях болезней каракули лечащих врачей, тоже с привычным скептицизмом посмотрела на девушку.

– Проспала, что ли?

Та, уже скинув пальто и сапоги, судорожно натягивала халат, не попадая от беспокойства рукой в узкий рукав.

– Ну вот, всегда так! Когда спешишь, никогда ничего путем не получается! – пропыхтела себе под нос, не спеша отвечать.

Наконец, подавив бунт собственной одежды, напялила набекрень белую шапочку, отчего стала похожа на напроказившего поваренка, и повернулась к коллегам.

С пафосом пожаловалась:

– Если бы я проспала, то была бы даже довольна. Но ничего подобного – я шлепнулась в грязную лужу! На глазах у доброй половины поселка! Еще ладно, что недалеко от дома!