Горовая Ольга - Котировка страсти или любовь в формате рыночных отношений Страница 80

Простояв перед собственной кроватью не больше минуты, Константин развернулся и вышел из комнаты.

Она открыла глаза, едва он распахнул двери. Не спала? Или он ее разбудил, прервав чуткий, настороженный сон?

— Тебе же не понравилась эта комната. — Заметил Костя, садясь в кресло.

Расстегнул пуговицы пиджака. Закинул ногу на ногу, словно всем видом показывая, что собирается обосноваться здесь надолго.

— Ты готов уступить мне свою? — Карина приподнялась, откинувшись на подушки.

Она смотрела внимательно, но отстраненно. Ничего не показывало, будто она помнит о том, что случилось пару часов назад в столовой.

— Зачем? У нас неплохо получалось ее делить. — Костя невозмутимо улыбнулся.

Карина выпрямилась, сев на краю кровати.

— Чего ты хочешь, Соболев? — откинув одеяло, она по-турецки скрестила ноги.

Отвлекает внимание? Удачно. Ему хотелось на те смотреть. Вот если бы еще не эти заживающие ссадины и синяки.

Спала Карина в футболке, которую он одолжил ей в самый первый вечер.

— Ничего.

— Зачем тогда пришел? — Карина немного прищурилась.

Он увидел раздражение, мелькнувшее в ее взгляде, но Карина быстро справилась с эмоциями и вновь невозмутимо смотрела на него. А ему нравилось ее подразнивать.

— Тебе снятся кошмары, ведь так? Вот я и посижу тут, раз уж ты ушла из моей комнаты. На случай, если тебе станет страшно ночью, надо будет с кем-то поговорить. Для чего еще нужны друзья? — Он закинул руки за голову и вольготно потянулся.

Она поджала губы.

— Друзья не спят в одной комнате и постели. — Заметила Карина.

— Откуда тебе знать? — Искренне удивился Соболев. — Ты же сама говорила, что у тебя друзей не было, и нет.

Карина фыркнула. Иронично улыбнулась и встала с кровати.

— Я похожа на дуру, Соболев?

Она подошла к нему и остановилась в одном шаге.

Он заставил себя сидеть совершенно спокойно и невозмутимо, когда она ухватила пальцами край футболки и одним движением сняла ту через голову.

Черт! Что ж они все сегодня так его выдержку испытывают? Одно это движение возбудило его больше, чем, если бы она вздумала танцевать перед ним полноценный стриптиз. Хотя, наверняка, и это Карина умела.

То, как она избавилась от единственного предмета своего туалета… Господи! Он до хруста сжал пальцы рук, заведенных за голову. Сосчитал до пяти и медленно разжал, опустив руки на колени. Темнота в комнате почти скрывала ее синяки, оставляя только очертания роскошного тела, которое возбуждало его все то время, что Константин знал Карину. Но он-то помнил. Ему не нужен был свет. Просто закрыв глаза, он мог по памяти указать пальцем каждую чертову отметину. Однако и это не ослабило бешенного пульсирующего напряжения в паху.

Она усмехнулась, словно прекрасно знала каждую его мысль, и с той же грациозностью откинула футболку в угол комнаты. Свободно и даже с вызовом опустилась к нему на колени.

Отчего-то вспомнилось столь любимое американцами ругательство из четырех букв.

— Хочешь меня трахнуть? — Обняв его шею руками, Карина склонила голову к плечу.

Ее волосы рассыпались по его лицу. Ее пальцы погрузились в его собственные волосы на затылке.

Соболев молчал, прилагая все усилия, чтобы ее не спугнуть, и не выдать свою реакцию. Хотя, Боже ж мой! Кого он сможет обмануть, если она сидит на его паху и все прекрасно ощущает?!

— Трахни.

Карина еще ниже наклонилась к его лицу, почти скользя губами по его лбу. Щекоча дыханием веки, щеки.

— И прекрати делать вид, будто ты такой святой.

Все. Он не выдержал.

Его ладони скользнули по ее спине, прижимая Карину к себе крепче. Обнимая ее. Соболев поднял лицо так, что их губы оказались друг напротив друга, но не позволил Карине прижаться к нему в нарочито-искушающем, профессиональном поцелуе. Его пальцы ухватили ее волосы, и он с наслаждением набрал полные пригоршни этих скользящих прядей.

— Ты — не дура, Карина. Я никогда такого не утверждал. — Он улыбнулся. Провел щекой по ее щеке. Нежно коснулся губами синяка на ее скуле, ощущая, как она вздрогнула. Он точно знал, что в этот раз не от страха. — Но ты — дурочка, если думаешь, что все, чего я хочу от тебя — это секс. — Хрипло прошептал Костя ей на ухо.

Карина дернулась, словно хотела встать. И тут же передумала, хоть он пока и так не был готов позволить ей подняться с его колен. Она запрокинула голову и прогнула спину.

Чертовка. Сложно сопротивляться, когда ее грудь почти утыкается ему в рот. Костя тяжело сглотнул слюну, сгорая от желания ухватить зубами этот острый, напряженный сосок, упирающийся в уголок его рта. Нуждаясь в том, чтобы втянуть ее теплое тело в свой рот, облизнуть, поцеловать каждый миллиметр.

— Да, ладно, Соболев. — Даже в темноте ее синие глаза сверкнули вызовом. Карина легко скользнула бедрами по его паху. — Чего ты хочешь больше, чем сейчас же опрокинуть меня на пол и трахнуть так, как только взбредет в голову?

Он понимал, что она сознательно опошляла. Специально делала все, стараясь вернуть в понятную и привычную плоскость. И не собирался поддаваться. Как бы не реагировало тело на столь однозначное приглашение. Он должен быть непоколебим и тверд.

Ага, с последним как раз, никаких проблем.

Кремень, твою мать! Как же! Но цена ошибки была слишком дорога, чтобы поддаться.

— Чего ты хочешь больше, чем подмять под себя мое тело и сделать с ним все, что пожелаешь? — Продолжала искушать она.

— Тебя. — Ничуть не лукавя, сипло ответил он, надавив на ее подбородок. — Целиком и полностью. — Прошептал Костя в ее губы. — Душу, а не только тело. — Он скользнул языком по ее рту, не желая причинять боль еще подживающим губам. — Хочу, чтобы ты хотела меня так же сильно. И без страха. Чтоб не закаменела в моих руках, если я назову тебя «Даша». — Усилив нажим на ее рот, он завладел губами. Погрузил язык в ее рот, не позволяя Карине отстраниться.

А она попыталась. И застыла, почти так, как он и предполагал, едва услышав свое имя. Но Костя не собирался останавливаться, раз уже начал. Он исследовал ее рот, наслаждаясь сладковатой бархатистостью, и нежно поглаживал одной ладонью напряженную спину. Второй рукой продолжал перебирать волосы Карины.

И он добился, пусть придушенного, но явно возбужденного вздоха.

Так выдержка Кости еще не проверялась: Его женщина на его же руках. Женщина, которая возбуждала его до сумасшествия просто своим присутствием. Женщина, которая, несмотря ни на что, все-таки его хотела. Ее руки, искушающие его. Полная грудь у его лица, дразнящая его шею острыми сосками. И губы Карины, рьяно и жадно отвечающие на его поцелуй.