Ирина Волчок - В Калифорнии морозов не бывает Страница 81

Натали через неделю сама позвонила, сказала, что пожары продолжаются, настоящее национальное бедствие. Я сказал, чтобы она в случае опасности брала только самое необходимое и уезжала. Она сказала, что в доме всё необходимое, особенно — сам дом. Я тогда подумал: ведь мне тоже когда-то казалось, что там всё необходимое. Я сказал, что понимаю её и чтобы она берегла себя. Сказал, что я не могу сейчас прилететь, здесь ещё много дел, мне ещё надо было в права наследства вступить. Мама оставила мне квартиру, оказывается, квартира теперь стоила довольно дорого, можно было бы её продать, если наш дом сгорит, то придётся покупать новый, деньги пригодятся. Натали сказала, что понимает меня, сказала, чтобы я себя берёг.

На самом деле я не хотел уезжать из Москвы не из-за маминой квартиры. Я просто не хотел уезжать. Я хотел здесь хоть немного пожить, просто так, не работая, ничего не делая. Здесь была осень, довольно солнечная, но свежая, прохладная. Синоптики обещали через пару недель заморозки. По теории вероятности, ведь и синоптики когда-нибудь должны были дать правильный прогноз. Я ждал заморозков. Я ждал морозов. Я уже двадцать лет жду морозов. Я же должен когда-нибудь их дождаться.

А в Калифорнии сейчас пожары. Там и так всегда жарко, а сейчас ещё и пожары. Сейчас мне туда нельзя, совсем с ума сойду.

Я дождусь морозов — и всё пройдёт. Я же не могу лететь в эту долбанную Калифорнию, пока ничего не прошло. Пока я так и остаюсь сумасшедшим. Мне просто необходимо дождаться морозов, выйти однажды утром под первый снег, идти, продавливая каблуками тонкий белый лёд на вчерашних лужах, дышать холодным воздухом, может, даже слегка простудиться. Простуда — ерунда, простуда скоро пройдёт, а вместе с простудой пройдёт моё сумасшествие. И я полечу в эту долбанную Калифорнию абсолютно нормальным. И буду жить там нормально, как все. От пожара до пожара. От тайфуна до тайфуна. Да это не важно. В конце концов, по теории вероятности, даже в Калифорнии можно дождаться нормальной зимы. Я уже столько ждал, что привык думать, что когда-нибудь дождусь. И всё пройдёт. Навсегда. И я успокоюсь навсегда. Потому что у меня будет всё, о чём я мечтал. А о том, чего у меня нет, я больше не буду мечтать. Как все нормальные люди.

5. Ночь

Двенадцатый час ночи! Ведь надо было позвонить Максиму, чтобы сказать: «Спокойной ночи, дорогой». И он что-то не звонит. Может быть, уже спит? Без пожелания «спокойной ночи»? Какое нарушение режима! Ну, сейчас проверим.

Александра откопала телефон из-под конфетных фантиков и послала мужу содержательное сообщение: «!». Через минуту Максим позвонил.

— Ну вот, опять не спишь, — сказал он с упрёком. — Я так и знал. А чего это ты на меня восклицаешь? От радости или от лени?

— От радости, — ответила Александра. — Дочитала наконец. Ну, и от лени: чего это я буду набирать целое слово, если ты и так всё понимаешь?

— Действительно, — согласился Максим. — Ленивая ты наша. Ну, хоть теперь поспи. Поспишь?

— Посплю, — пообещала Александра. — Только сначала ответь мне на один вопрос: ты о чём мечтаешь?

— О тебе, — с готовностью ответил Максим. — Зачем спрашиваешь? У тебя какие-то сомнения?

— Максюха, я серьезно, — строгим голосом сказала Александра. — Все о чём-нибудь мечтают… ну, о таком, глобальном. О таком, чтобы был смысл в жизни.

— Чего о нём мечтать? — удивился Максим. — Смысл и так есть. Главное — это чтобы его не перепутать с бессмыслицей. А что это ты вдруг о смысле жизни? Концептуалист допёк?

— Допёк, — с тяжёлым вздохом сказала Александра. — Надо ещё название придумать, а я не поняла, о чём там речь. То есть — в чём смысл его жизни.

— Раз уж даже ты не поняла, значит, в его жизни нет никакого смысла. — Максим тоже тяжело вздохнул. — Шурёнок, ты не виновата. Сам дурак. Во! Так и назови: «Сам дурак». Очень концептуально. И выспись наконец, а то я уже волнуюсь.

— Спокойной ночи, дорогой, — манерным голосом сказала Александра. — Не волнуйся. Я прямо сейчас усну, вот прямо через секундочку. Только Славку дождусь. Она ещё с этой своей вечеринки не вернулась.

— Не жди, — посоветовал Максим. — Выпусти Моню на улицу, он её живо найдёт и приведёт.

— Какой ты умный! — восхитилась Александра. — Я так и сделаю. Всё, пойду Моню выпускать. Спокойной ночи.

— Да, я такой, я умный, — с гордостью подтвердил Максим. — И шубу красивую нашёл, и вообще…

— Особенно — вообще…

Александра отключилась и несколько минут валялась, неторопливо и с удовольствием размышляя о смысле и бессмысленности жизни, о Максиме, о его мечтах, о шубах, которые он будет искать для неё всю жизнь, несмотря на глобальное потепление, о Славке, которой, может быть, эти шубы ещё пригодятся, о том, что надо бы и вправду выпустить Моню на улицу, пусть заставит хозяйку соблюдать режим…

Но Моню выпускать не стала. Отправила Славке тоже очень содержательное сообщение: «?». Через минуту Славка позвонила и сразу закричала:

— Кося, ты почему не спишь?

— Максим Владимирович только что спросил меня о том же самом, — печально ответила Александра. — Я ему сказала, что жду тебя.

Славка обиделась:

— Вот всегда я виновата! Между прочим, я уже иду домой. Уже почти половину расстояния прошла. Уже через пять минут приду.

— Молодец, — обрадовалась Александра. — Ванну наливать?

— Лучше чайник поставь, — приказала Славка. — И супчик согрей. И салатик из холодильника вынь, пусть тоже чуточку согреется. Котлетки, наверное, все скормила Моне? Если не все — тоже погрей. С картошечкой. Я голодная, как собака.

Александра даже не очень удивилась, что Славка со званого ужина идёт голодная, как собака. Славка была обжорой — вся в Александру. Наверняка и там мела всё подряд, а придёт — и тут на ночь глядя устроит холодильнику разгрузочный день. Ну и хорошо. Александра тоже уже проголодалась, а ужинать в компании в сто раз вкуснее.

Через пять минут во дворе приветственно тявкнул Моня, и тут же в дом ввалилась Славка, на ходу крича, какая она голодная, какой Моня жирный, какая Кося бессовестная, что нажаловалась мужу на Славку, — всё без пауз. Устроилась за столом, стала стремительно мести то, что Александра успела выставить, одновременно раздражённо рассказывая:

— Кося, это просто кошмар! Готовили три дня, а наготовили знаешь чего? Тарталетки! Тонна тарталеток — и будь счастлив! Ещё канапе, но это ничем не отличается. И перепелиные яйца… такая гадость. Да ещё печёные. Пока пеклись — полопались, конечно. Вообще никакой нормальной еды, одни бутылки. Кося, вот ты про званые ужины всё знаешь. Скажи честно: на званых ужинах никогда не кормят? Кормить — это теперь не модно? Главное — двадцать человек назвали, да ещё пять человек своих, целая толпа, а на столе — одни бутерброды… то есть тарталетки. Хорошо, что я перед этим ужином пообедать успела. Лучше бы вообще не ходила. Они правда все козлы.