Светлана Щурова - Песчинка на ветру Страница 81

Думаю, именно после этого разговора он и решил всё изменить, начать действовать. Он сказал тогда: «Я не позволю никому встать между нами! Я что-нибудь придумаю!» Я не могла даже предположить, что же, в итоге, он придумает! На моих глазах он менялся. Новая работа, новая машина, ремонт в квартире. Даже одеваться стал по-другому. Я тогда думала: какое замечательное чувство – любовь! Человек становится лучше, расцветает. Как же я заблуждалась! Да, он менялся, но это был не рассвет.

Мамочка, родненькая, я не могу до сих пор осознать, как из тихого мечтательного паренька получился хладнокровный убийца! Неужели я так на него повлияла? Есть ли в этом моя вина?

– Милая моя, я не могу однозначно ответить на твой вопрос. Я знаю лишь одно – не было в нём любви. Любовь – это светлое чувство, чувство, ради которого идут на жертвы. Здесь же, наоборот, жертвы приносят – в угоду своей страсти, своего единоличного счастья. Вы оба решили пойти наперекор судьбе. Но с ней невозможно спорить! Ты помнишь, мы песчинки на ветру. Он дует – мы летим. А если выпадешь из потока – куда тебя принесёт? Теперь ты знаешь.

– Нет, я не знаю! Я действительно ощущаю себя песчинкой, маленькой, незаметной, летящей где-то, непонятно где! Как же было легко и спокойно лететь в потоке ветра вместе с такими же, как я, песчинками! И вместо того, чтобы приспособиться и научиться жить с Максимом, я стала сопротивляться, искать другой путь – и выпала из потока. Но где я сейчас? Что ждёт меня впереди?

Валерия заплакала.

– Доченька, после того, что произошло в твоей жизни, у тебя только один путь, – мама гладила её по волосам, целовала в мокрые щёки и ласково шептала что-то на ушко.

В четыре утра Нина Александровна покинула этот мир.

На её худеньком, со впалыми щеками лице воцарилось спокойствие. Страх за судьбу дочери, камнем лежавший на сердце и терзавший сильнее болезни, отпустил её.

Прошло три года.

Солнце стояло в зените. В прозрачном воздухе витали бабочки. Они летали парами, махая махровыми тёмно-красными крылышками. Кусты и деревья, одетые в багряные и жёлтые листья, величаво покачивались на лёгком ветерке. Стайки маленьких птичек щебетали что-то на своём птичьем языке, то опускаясь на землю и прыгая вдоль дорожек, то снова взлетая на низкие кусты сирени, ровно подстриженные и уже успевшие изрядно поредеть. Большой рыжий кот, зажмурившись и растянувшись на слегка пожухшей траве, казалось, наслаждается лучами, греющими его мохнатую физиономию. Лишь его глаз, смотрящий сквозь чуть приоткрытое веко, хитрый и зоркий, наталкивал на мысли о том, что его расслабленная поза есть не что иное, как прикрытие истинных желаний. Вот одна из пичужек прыгнула почти у самого носа рыжего зверя, но он, несмотря на наши мысли и предположения, лишь перевернулся на другой бок.

Отвлечёмся и мы от птиц, бабочек и самого кота – и посмотрим на небо. Его синева приобрела насыщенный глубокий цвет, тот цвет, смотря на который можно с уверенностью сказать – наступила золотая осень.

Сегодня на кладбище было спокойно. Казалось, сама смерть, заглядевшись на природу, забыла о своём предназначении. Что же делает здесь молодая женщина, вся в чёрном, с букетом цветов? Неужели она не заметила, как прекрасен этот сентябрьский день, и пришла сюда, в это место скорби и печали, вместо того чтобы пойти с семьёй в парк или уехать с друзьями за город, ловя последние тёплые дни?

Да, читатель, ты прав, она пришла к своей семье и к своим друзьям. По воле судьбы – нет, скорее, вопреки ей, – люди, дорогие сердцу нашей героини, оказались здесь.

Вот две маленькие могилы рядышком – это детские могилки. На них женщина оставляет незабудки, васильки и ромашки. Гладит таблички у изголовья, смахивает слёзы и оборачивается. Третья могила украшена венками, лентами, цветами. Там покоится военный. Ему предназначены бордовые розы, их молодая женщина ставит в мраморную вазу и долго-долго сидит на скамеечке у ног усопшего. Непонятно откуда взявшаяся тучка закрывает на минуту солнце. На могилу ложится тень. Слёзы заливают лицо нашей героини, несколько капель падают на шарф. Она достаёт из сумочки платок и плачет в него. Встаёт со скамьи. Нехотя, словно её отрывают от любимого места, заставляет себя отвернуться и пойти дальше.

Через несколько аллей – снова могила мужчины. Губы женщины сжимаются, желваки ходят под скулами. Она достаёт из букета одну белую розу и кладёт её прямо на землю, поперёк могилы. Ни одной слезинки не скатывается с её глаз. Здесь она не задерживается ни на секунду, сразу уходит.

Несколько поворотов, широкая аллея, со всех сторон окружённая красивыми голубыми елями. Справа – могила молодой женщины огорожена красивой кованой оградой. Внутри свежие цветы, яркие ленты. Ей не было и тридцати лет, когда она умерла. На памятном камне высечены стихи – много строк о красоте, таланте и несчастном случае. Женщина в чёрном оставляет здесь ноготки и астры. Такое необычное сочетание цвета, ярко-оранжевого и розово-фиолетового, как ни странно, гармонирует с атмосферой этого места. Женщина в чёрном наклоняется и пишет палочкой на земле. Всегда, приходя сюда, она пишет: «Кира, прости!»

В руках у молодой женщины остаются только георгины. Конечно, читатель, ты уже догадался, кому предназначены эти цветы. С памятника, установленного у надгробия, улыбается женщина. Невозможно не заметить сходство с нашей героиней – тот же овал лица, тот же разрез глаз, та же улыбка. Женщина в чёрном садится на скамейку. Её глаза затуманиваются. Здесь – успокоение. Здесь – понимание.

Сегодня, сейчас на этом кладбище те, кого она любила. Те, кто любили её. Та жизнь, что была у неё когда-то. Её выбор. Её противление судьбе. Завтра она примет постриг в Ново-Тихвинском монастыре и, став инокиней Варварой, уже не будет спорить с судьбой. Никогда. Больше никогда её выбор не причинит никому вреда.

ŠČurova, Svetlana: Pesčinka na vetru,

1. vyd. Praha, Animedia Company, 2016

ISBN 978-80-7499-225-4 (online)