Юлия Дэйкина - Сновидица и лис. Хроники смотрителей Страница 9

Побрезговал! Ну точно, побрезговал, бездна его возьми! Проклятые остроухие! Носятся со своей гордостью, как… Впрочем, не важно! Пусть у него не хватает мозгов, чтобы переступить через предрассудки. Но я-то не дура! Просто не буду обращать внимания на его брезгливо скривившееся лицо. Делов то!

Со вздохом я встала и медленно переползла поближе к эльфу, цепляясь руками за ледяные прутья решетки. Повозку трясло так, что стоять на ногах не представлялось возможным. Мысленно содрогнувшись в предвкушении ледяного ветра, я быстро сняла одеяло, накрыла эльфа, затем уселась рядом с ним и укрылась сама. На всю эту операцию ушла какая-то пара секунд, но я успела насквозь продрогнуть. Как только он умудрился все утро сидеть в своей легкой тунике на таком ужасном ветру?!

Я посильнее прижалась к мужчине. Наощупь он был совсем холодным, а дыхание его едва различимым. Этого только не хватало! Вот радость то, вдруг оказаться в одной клетке с замерзшим насмерть болваном, из врожденной брезгливости, не пожелавшим разделить со мной одно одеяло. И совесть ведь жрать будет меня, а не его!

«Сволочь остроухая!» – выругалась я про себя и принялась растирать его уже начавшие синеть плечи.

Поначалу выходило из рук вон плохо. Эльф все никак не хотел теплеть, несмотря на все мои усилия. Я ужасно жалела, что со мной нет хотя бы одного из моих браслетов. Если магию не фокусировать через серебро, она ужасно слаба. Конечно, существовали легенды о людях способных творить заклятия без специальных вещей. Но, исходя из своего опыта, я мало им верила.

Но все же, зажечь свечу или костер без браслетов я могла. А значит, могла попробовать разогреть что-то небольшое, например, собственные ладони. В качестве эксперимента, я сосредоточилась на левой руке и попробовала перенаправить в нее духовную энергию. Через пару минут кожа начала теплеть, затем и вовсе жечь. Я немного сбавила температуру и продолжила растирать эльфа, только уже горячими руками.

Через полчаса активных действий, тело мужчины начало понемногу розоветь. С губ ушла неприятная синева, а дыхание стало более отчетливым. Я устало смахнула со лба пот. Надо сказать, от таких упражнений я и сама замечательно согрелась, и теперь было даже жарко. И все же, снять одеяло я не рискнула, памятуя о пронзительно ледяном горном ветре. Я поудобнее устроилась рядом с потеплевшим эльфом и устало прикрыла глаза.

– Aine mie revenen, h’gasha! Tuor rienen! – мягкий баритон прозвучал прямо у моего уха.

От неожиданности, я подскочила, как ужаленная. Оказалось, эльф проснулся и теперь сердито смотрел на меня, кутаясь в теплое одеяло. Я облегченно выдохнула. Хвала предкам! Очухался! И… мне наконец дошел смысл сказанного. «Отодвинься от меня, полукровка! Это отвратительно!».

Нет, ну вы видели?! Ему отвратительно?! Проклятый сноб! Все эльфы заносчивые самовлюбленные болваны, и этот, похоже, далеко от них не ушел.

Я вопросительно посмотрела на него, затем ткнула его пальцем в грудь, потрясла перед носом краешком одеяла и скрестила руки. Я просто обязана была узнать какая именно дурь заставила его замерзать, когда под рукой было теплое одеяло.

Эльф нахмурился еще сильнее, но всего на мгновение. Уже в следующий момент он ядовито ухмылялся.

– Видишь ли, плед нам дали один, но нас двое. А мне слишком противно лезть под одно одеяло с отвратительным чудовищем. Но, с другой стороны, не мог же я оставить леди без одеяла.

Его объяснение в купе с ехидной улыбкой меня дико взбесило. Противно ему! Выродок! Раз брезговал, взял бы одеяло себе, а мерзкая h’gash очень быстро превратилась бы в совсем не мерзкий труп. Но нет, он же джентльмен! А я, оказывается, сволочь эдакая, под одеяло к нему прыгнула, проигнорировав его чувства.

Я сердито засопела, затем показала ему кулак и покрутила пальцем у виска в общепринятом жесте, понятном представителю любой расы. Эх, будь со мной Огонек, я бы попросила его дать мне ненадолго голос, чтобы сказать этой сволочи все, что я думаю о нем и его брезгливости.

Мне часто приходилось пользоваться голосом духа, когда мы жили в герцогском замке в Орслене. Для меня это был единственный способ разговаривать с людьми так, чтобы не вызвать подозрений. Но Огонек был далеко, а вместо него рядом сидел лишь этот нахальный тип со своей отвратительно красивой улыбкой, которая сейчас меня так бесила.

Эльф заметил мое негодование и оно, похоже, его ужасно развеселило. Во всяком случае, лицо его приняло уже привычно ехидное выражение, а в золотых глазах заплясали веселые искры. И почему, во имя предков, таким он нравился мне еще больше?! Я внутренне одернула себя.

– Ты становишься еще отвратительнее, когда сердишься, h’gash – выдал он, и я оторопела от такой наглости. Да что он о себе возомнил?!

Я резко вскочила, окинула его злым взглядом и резко дернула одеяло на себя. В этот самый момент повозку подкинуло на очередном камне, и я полетела вниз на спину, больно стукнувшись затылком о железные прутья. Моего сокамерника постигла та же участь, только он, в отличие от меня, лишился теплой защиты от ледяного горного ветра. Я кинула на него победоносный взгляд, гордо завернулась в отвоеванное одеяло и отвернулась.

Какое-то время мы молчали. Я, в своем огромном теплом коконе и он, съежившись на ледяном ветру. Я периодически бросала на него любопытные взгляды. Было жутко интересно, решит ли он снова замерзнуть или все-таки предпочтет переступить через свою заносчивость.

Через несколько минут мой гнев начал понемногу угасать. А проклятый эльф не спешил извиняться. У него уже зуб на зуб не попадал, но он лишь вызывающе смотрел на меня и молчал. И наконец, я сдалась.

Ну не могу я смотреть на чужие страдания!

Недовольно засопев, я подползла к нему и уселась рядом, предложив ему половину одеяла. Тот и виду не подал, что удивлен. Лишь быстро закутался в него и отвернулся. Может я и поступила слишком мягкосердечно, но зато его желание издеваться, точно отбила пусть и ненадолго.

Я устало прикрыла глаза. Какое-то время мы молча тряслись в проклятой повозке. И поначалу наступившая тишина была только в радость. Мы с Огоньком порой молчали часами. Но сейчас рядом был не мой дух-защитник, а незнакомый и очень странный мужчина. Потому, через время, тишина начала давить. И, когда я уже совсем была готова сдаться и извиниться перед этим типом, он, к моему крайнему удивлению, меня опередил.

– Mie vera, h’gash, – его голос вновь прозвучал слишком близко, но я и не подумала шелохнуться. Хотя, честно говоря, просто застыла от шока. Впервые в жизни передо мной извинился эльф! Чувствуя, как пошатнулось мое, обычно такое устойчивое, мировоззрение, я настороженно уставилась на своего сокамерника. Меня посетила мысль, что он снова издевается. Однако, на этот раз, лицо его было абсолютно серьезным.

Похоже, тот заметил сомнение на моем лице, потому что поспешил объясниться.

– Подумать смешно, я чуть не стал жертвой собственных предрассудков. И спасла меня ужасная полукровка, которая, если верить общим убеждениям, должна была как минимум сожрать меня заживо. В общем, у меня произошел небольшой сбой в мировосприятии, понимаешь?

Я задумчиво кивнула. Ну как тут не понять, если сама еще не отошла от такого же шока.

– Я предлагаю мир, – закончил свою мысль эльф и выжидающе уставился мне прямо в глаза.

Только сейчас мне удалось хорошенько его разглядеть. Предки! Он оказался еще красивее, чем я думала! Даже под невероятным слоем грязи была заметна прекрасная смуглая кожа. Идеально-правильные черты лица делали его похожим на древнюю статую, когда-то виденную мной в каком-то полуразрушенном эльфском храме. Светло-пепельные, почти белые волосы эльф носил выбритыми по бокам и собранными в длинную косу на затылке. В медово-золотистых глазах с огромной радужкой сверкали веселые искры. Общую картину немного портила напухшая от ссадины губа и запекшаяся на щеке кровь. Я представила, насколько ужасно выгляжу сейчас на его фоне и немного смутилась.

Продолжать конфликт не хотелось, так что я медленно кивнула и отвернулась, чтобы скрыть собственную неловкость.

В воздухе снова повисло молчание. Я не могла говорить по известным причинам, а эльф задумчиво рассматривал унылые каменистые холмы, между которыми мы ехали уже полдня. Через время я почувствовала, что засыпаю. Размеренное покачивание повозки убаюкивало. К тому же через одеяло я чувствовала тепло исходившее от моего вынужденного спутника. Так что уже вскоре, окончательно отогревшись, я начала позорно клевать носом.

Меня звал Гипнос. Казалось, с нашей последней встречи, прошла вечность. И я с радостью падала в его объятия, желая забыться на его великолепных просторах. Однако, мечтам моим не суждено было сбыться. Из забытья меня вырвал все тот же низкий, приятный голос.