Андрей Марковский - Принцип неопределённости. роман Страница 9

Помучившись, Кира позвонил приятелю-врачу. Это их приятельство началось давно, скоро будет девять лет, почти сразу после Таниных родов дочки, беременность у неё протекала тяжело, а после рождения Маши Таня расквасилась вдвое быстрей. Всё то время, пока болела, мучилась и умирала жена, они с Андреем тесно общались, он отчего-то отнёсся к своему очередному больному не так, как другие врачи. Может быть из интереса, оттого, что случай оказался редким: заболевание не могли точно диагностировать, потом на это непонимание первопричины наложился иммунный дефицит, не ВИЧ, а резкое снижение иммунной активности организма на фоне неизвестной болезни, она так и угасла непонятно от чего, истончалась и потухла, как свечка.

Интерес у доктора Андрея Николаевича к больной постепенно трансформировался в близкое знакомство с мужем этой самой больной, то есть с Кириллом. Кира, настрадавшийся от отечественной медицины за время неизвестного заболевания Тани, был очень рад редким человеческим отношениям с врачом, с которым хотя бы можно на нормальном языке обсудить, что пробовать делать дальше. К сожалению, Танечку спасти не удалось, но отношения с доктором сохранились, Кира иногда звонил Андрею с просьбой подсказать, чем лечить сына от гриппа, Андрею иногда была нужна техническая помощь, или просто хотелось обсудить нечто не обсуждаемое в их врачебных кругах. Прежде, когда у Киры ещё было здоровье и настроение, они изредка встречались просто так, чтобы испить пива и поболтать о том, о сём.

Выслушав по телефону жалобы, Андрей ответил вполне в тренде современной российской медицины: острую боль лечить бесполезно, вот когда превратится в хроническую – тогда обращайся. Посоветовал выпить рюмку коньяка.

– По-хорошему надо бы тебе полное обследование провести, давно на слабость жалуешься, – сказал он. – На что-то очень страшное, типа рака, по симптомам и поведению твоему не похоже, однако ты и так затянул лишнего, дальше уж некуда. Полный спектр я тебе не обещаю, но можно попробовать денег твоих сэкономить. У нас можно начать бесплатно с простейшего: первые анализы, флюорография, контрастный рентген желудка, УЗИ, ФГС, показать нашим специалистам, посоветоваться. Проведём тебя через приёмный покой, как амбулаторного больного, страховку не забудь. По своему опыту знаешь, если что-то непонятное, надо большую кучу мнений собирать, чем больше – тем лучше.

В конце разговора добавил: если что, прямо сегодня приезжай, я как раз сегодня дежурю, до шести буду здесь. Спокойно, начальства никого нет. Заодно и поговорим, давно не виделись.

Кира помучился ещё пару часов, позвонил своим на работу, обрадовав, что сегодня вряд ли появится. Решил ехать в больничку. Когда-то следовало решиться, и сейчас случайность или судьба подталкивали его резким пинком в правильном направлении. В каком-то тумане, не запомнив последовательности кабинетов, куда его заводили, машинально здороваясь с находящимися там людьми в белых халатах, автоматически выполняя их команды, механически укладываясь на кушетки, подставляя себя их рукам и неопознанным приборам, он в сопровождении товарища-врача прошёл назначенное им первичное обследование. Последним пунктом программы оказалось глотание противной на вкус белой жидкости, контрастной для рентгеновского излучения, с фотографированием её внутри тела.

Некоторое время спустя, после неспешного ожидания и разговора в кабинете заведующего отделением, с его хозяином Сергеем Вениаминовичем, пришёл Андрей и принёс кучу бумажек с результатами – на «цифру» и современные способы передачи и хранения данных отечественные больницы перейти не удосужились. Два врача бубнили между собой на непонятном языке, тыкали пальцем в бумаги, что-то показывая друг другу, глядели на снимок, на котором то ли видели нечто особенное, то ли, наоборот, ничего не могли разглядеть, и поэтому спорили.

Кира понял – помочь им ничем не сможет; показав жестом руки в сторону коридора, сказал: «Я отойду ненадолго, ладно? Пока вы разбираетесь». Андрей лишь проговорил: «Давай, мы скоро. Туалет в конце коридора». Вопреки заявленному поводу, в туалет ему нисколько не хотелось, и Кира просто прошёлся вдоль дверей, читая вывески. Тем более это не общее место, где могут ходить все больные, – здесь располагались кабинеты врачей, ординаторская, на одной двери висела вывеска «заведующий кафедрой, профессор», на другой, металлической, «старшая сестра».

Он прошёлся до входа в отделение, развернулся и прогулялся около окон в обратную сторону, обратив внимание, что цветы и растения в горшках на подоконниках не выглядят излишне здоровыми – на них тоже неблагоприятно действовала больничная атмосфера. Кира ещё раз развернулся в тупике около двери с табличкой «процедурная сестра» и направился назад к кабинету заведующего. Удивительно, но все утренние симптомы пропали, глубоко вздохнуть сейчас не больно, в боку не кололо, только голова оставалась такой же ватной, но это вполне привычно в последнее время. Подойдя, он услышал через приоткрытую дверь.

– Мне кажется, неплохо попробовать. Не поможет, но и по крайней мере вреда не будет. Хотя, может, не стоит пока, как думаешь? – спросил Андрей.

– Мы даже до конца не понимаем, что у него. Тогда для чего, просто так? Сами себе усложняем – и, на секундочку! – путаем картину, ты первый начнёшь задавать глупые вопросы. Лучше пока оставить как есть, посмотреть динамику.

– Но что-то надо рекомендовать? Что ты предлагаешь?

– Во-первых, закончить обследование, – твёрдо проговорил Сергей Вениаминович. – Анализы повторить. Пусть кровь сдаст в платную лабораторию, напиши ему, максимально полный анализ. Обязательно МРТ. Гастроэнтерологу показать, она что-нибудь скажет, анализы расширенные тоже могут потребоваться, какие – пускай Валентина сама решает. А сегодня – как есть. Пока ничего конкретно, только симптоматическое. Ношпу пусть примет пару таблеток и антигистаминное, и главное – излучаем оптимизм. Часто это лучше лекарств помогает.

– То есть разводим руками бодро и с улыбкой? – кислым тоном проговорил Андрей.

– Сам знаешь, что так лучше, чем сказать: не знаем – не понимаем, извини, брат, помрёшь от неизученной наукой болезни, – повторил коллега.

Кирилл тихонько отошёл от двери и приблизился к кабинету вновь, но уже громко шаркая. Войдя, он не удержался и спросил озабоченных специалистов:

– Ну что? Жить буду?

– Ещё как будешь, – подхватил шутку Сергей Вениаминович. – Пока не умрёшь.

– Что вы тут нашушукались, нашли у меня чего-нибудь?

– Мы обсудили перспективы лечения. Ничего смертельного пока не обнаружилось, – немного натужно засмеялся Андрей. – Как говорит мой автомеханик – на скорость и безопасность не влияет, а хороший стук наружу вылезет. Так что потихоньку ползай, пока мы все вместе дальше будем разбираться, искать причину твоего «стука».

Ему написали, какие анализы сдать, какому специалисту показаться, отдельно Сергей рекомендовал побольше витаминов: дозу обычных комплексных плюс аскорбинку и ещё настойку женьшеня. «Обязательно и регулярно, аскорбинку можно ударными дозами. Женьшень – прекрасное, незаслуженно подзабытое средство. Только внимательно и осторожно, соблюдая дозировку».

На том медицинская часть закончилась, время незаметно подтягивалось к пяти часам, а с ним к скорому окончанию у врачей рабочего дня и дежурства. Напоследок Кира с Андреем выпили кофе из автомата в вестибюле, кофе оказался на удивление неплох. Кирилл с уважением оглядел автомат и даже записал себе его марку, хотя кофейный бизнес его не интересовал, – так, для будущего, из интереса и для личного развития. Хотя какое предстоит ему будущее, сказать никто не мог, в том числе светила местной медицины.

4

Когда возникает неопределённость, хорошо съесть чего-нибудь вкусненькое. Но аппетита у Киры не было никакого. Многим помогает хлебнуть пивка, прямо из горлышка, по-русски, с вяленой или солёной рыбой, картофельными чипсами со вкусом «чего изволите, у нас любая химия есть». Пить пиво и вообще любой алкоголь Кириллу сегодня не хотелось. Заниматься обычными, обязательными рабочими делами – тоже.

Он ехал к Ушаковскому мосту, как будто домой, машинально управляя своим «Ниссаном», мысли были заняты не рулёжкой, а поиском хоть какой-нибудь определённости. Однако никакая не отыскивалась. Режим неопределённости не даёт строить дальних планов, он мешает работать, под его влиянием не хочется ничего затевать, не хочется говорить комплименты женщинами, не хочется ничего покупать, не хочется смотреть кино, даже хорошее.

Может ли помочь книжка? – думал он. Стоит попробовать, однако чтение требуется какое-то подходящее, только какое? Художественное? Довлатов, Ерофеев, Пелевин? Быков, может быть? Нет, не подойдёт так же, как раньше часто выручавший «Золотой телёнок». Булгаков с его извращённой мистикой «Мастера и Маргариты» или «Идиот» Достоевского будут, пожалуй, чересчур. Тогда нон-фикшн? «Как уцелеть среди акул», – прикладное бизнес-чтение при всей полезности теперь может оказаться совершенно ни к чему, некуда его станет применять. «Возраст счастья» – категорически не то, поскольку этот самый возраст может не наступить. Остаются мемуары и воспоминания. Или фантастика. Что-то мемуарно-фантастическое дома обязательно найдётся, подумал Кира, Стругацкие и Чудаков.