Светлана Демидова - Твою беду руками разведу Страница 9

— Или что? — поинтересовался Рафаэль.

— Или я сяду вот здесь… — Лиля протащила ножками по полу стул, который отодвинула от стола, и шваркнула прямо перед мужем с незнакомой женщиной. Усевшись на стул, она демонстративно скрестила руки поверх своего серого пальто и добавила: — Сяду и буду на вас смотреть! Не станете же вы прямо при мне…

Звук «р» злобно прокатился в глубинах кривившегося Лилиного рта, и все происходящее окончательно опротивело Лере.

— Мы, конечно, могли бы и при тебе… — Рафаэль, усмехнувшись, еще раз так сочно поцеловал Леру в губы, что она в изумлении часто-часто заморгала глазами, — но не станем этого делать. Если ты думаешь, что нам больше некуда податься, то здорово ошибаешься. Мы, конечно же, уйдем, а ты… А ты можешь позвать к себе своего… Андрея, кажется… Мы возражать не станем, правда, Лерочка?

Лерочка послушно кивнула, как хорошая девочка, которой говорят: «Ты ведь обязательно доешь свою манную кашку, правда?» — И они с Рафаэлем вышли в коридор, где молча и торопливо оделись.

— Простите меня еще раз, — сказал он, когда они уже съезжали вниз в лифте.

— Да-а-а… — протянула Лера. — Вы отлично справились и без тренировки.

— Какой еще тренировки? — удивился он.

— Ну как же! Вчера же говорили, что надо провести испытания на предмет того, не противно ли нам с вами будет целоваться, а сами начали действовать без всяких испытаний.

— Я же говорил, что вчера был немного пьян. Простите меня еще раз, простите… Сам не знаю, зачем все это устроил… Теперь придется врать дальше.

— Как именно вы собираетесь врать? — с усмешкой спросила Лера.

— Ну… придется проболтаться весь вечер по Питеру, а потом явиться домой в помаде и духах… Не бойтесь! — Рафаэль предупредил ее дальнейшие расспросы. — Я не приглашаю разделить со мной это путешествие. Сейчас я доставлю вас домой, уйду, и вы забудете меня как страшный сон.

Лера рассеянно кивнула, забираясь в троллейбус. Она думала о Лиле. Жена Рафаэля ей очень не понравилась. Интересно, она в самом деле так неприятна или ей, Лере, показалось от ревности? Наверное, показалось, ведь двое мужчин: Рафаэль и Андрей — что-то же в ней находят. Не хотелось бы думать, что одну лишь выдающуюся грудь…

До самого дома Леры, пересаживаясь с транспорта на транспорт, они ехали молча, каждый погруженный в свои нелегкие думы. Возле собственного подъезда, посмотрев на покрасневший от холода нос Рафаэля, Лера предложила:

— Давайте зайдем ко мне, перекусим, а потом я снабжу вас какой-нибудь помадой с духами, и вы поедете домой… или где-нибудь еще погуляете.

— Неудобно как-то… — пробормотал тот. — Я и так, по-моему, уже сильно злоупотребил вашим временем… и вообще… вниманием…

— Да ладно! У меня теперь времени навалом, — усмехнулась Лера, — а вот на ваш красный нос без душевной боли не взглянешь. Пошли! Хоть согреетесь, чайку выпьете… Или мы не друзья по несчастью?

Рафаэль вымученно улыбнулся, пожал плечами и нерешительно двинулся вслед за ней.

Дома Лера усадила неожиданного гостя перед телевизором, а сама отправилась на кухню готовить ужин. Она разогрела в микроволновке дежурные куриные окорочка и оставшуюся со вчерашнего дня вареную картошку, заварила чай с малиновыми листочками и пригласила Рафаэля к столу.

— Знаете, мне кажется, что вы свою Лилечку все-таки сегодня уели, — сказала Лера, разливая малиновый чай по новым пузатым чашкам с рыжими подсолнухами. Она специально купила две одинаковые, чтобы из них пить чай вместе с Андреем, а вот обновить их пришлось с чужим мужем…

— Думаю, никакой жене не понравилось бы, если бы она застукала своего мужа целующимся с другой женщиной, — ответил Рафаэль, размешивая в чашке сахар.

— Можно подумать, что они ходят с Андреем за ручку, как советские пионеры, и не целуются…

— И все равно тяжело… Мы прожили с ней вместе, между прочим, аж четырнадцать лет! Немало, верно?

— Пожалуй. А дети… дети у вас есть?

— Детей нет, — печально покачал головой Рафаэль.

Лера подумала, что ему будет неприятно, если она спросит, почему их нет, но он объяснил сам:

— Лиля не хотела.

— Почему? — все-таки не выдержала Лера.

— Она много чего по этому поводу говорила, но, думаю, дело в том, что у нее самой было очень тяжелое детство. Мамаша ее бросила на руки соседке совсем еще неразумной крохой, а сама куда-то исчезла. Соседка отдала Лилю в детский дом, ну а там… сами, наверное, знаете, каково там детям. Мне кажется, моя жена подсознательно боится произвести на свет ребенка, которому, возможно, тоже придется мучиться.

— Но разве вы мучили бы своего ребенка? Что-то не очень вы похожи на мучителя!

— Конечно, не мучил бы. Наоборот, любил бы… — Рафаэль тяжко вздохнул. — Но Лиля… она явно боится. Я решил не настаивать. Все думал, что она сама собой созреет, но… в общем, вы теперь знаете, что получилось из нашей с ней семейной жизни.

— А вы не пробовали… — начала Лера, но ее прервал звонок в дверь. В недоумении пожав плечами, она сказала: — Даже не представляю, кто бы это мог быть… Может, соседка? Она часто приходит за спичками. — И пошла открывать.

На пороге стоял Андрей Шаповалов. У Леры мелко-мелко задрожали губы, и она с трудом справилась, чтобы не разрыдаться прямо тут.

— Во-первых, я пришел отдать ключи, — сказал Андрей, взял в свою руку Лерину и вложил ей в ладонь связку из трех ключей. — Во-вторых, я оставил у тебя паспорт. Отдай, пожалуйста.

Он наконец посмотрел ей в глаза, и Лерино сердце сжалось от душевной боли. Его взгляд показался ей не слишком холодным и далеко не равнодушным. Может быть, оставленный паспорт — всего лишь предлог для встречи? Может, не стоит забирать у него ключи? До чего же некстати она зазвала к себе Рафаэля… И кто ее тянул за язык? Мужчина ведь и идти-то не хотел, а она зачем-то настояла…

— Я… я не знаю, где твой паспорт… — промямлила она.

— Думаю, что в секретере, — ответил Андрей. — Оба наших паспорта, наверное, так и лежат там с тех пор, как мы вернулись из дома отдыха.

Лера жалко кивнула, прошла в комнату и открыла крышку секретера. Обе «краснокожие паспортины», тесно прижавшись друг к другу, действительно лежали на самом виду. Лера взяла оба документа в руки, еще раз вгляделась в любимое лицо на фотографии, вернулась в коридор и протянула паспорт Андрею. До последнего момента она надеялась, что он скажет, что очень жалеет о разрыве, что Лилечка оказалась вовсе не так хороша, как он предполагал, но Андрей не сказал ей ничего подобного. Он почему-то прятал от нее глаза и делал много суетливо-лишних движений. Засовывая документ во внутренний карман куртки, Шаповалов бросил рассеянный взгляд на кухню. Рафаэль вынужден был слегка привстать и вежливо кивнуть ему головой. Андрей, окончательно утратив координацию движений, положил паспорт мимо кармана.