Селеста Брэдли - Семь грехов куртизанки Страница 9

Когда рука Бренны мягко легла на плечо Пайпер, та подняла голову. От сочувствия, которое было в лице подруги, у нее моментально навернулись на глаза слезы. Но плакать больше не хотелось. С того времени, как она приехала с работы домой, и до момента, когда уснула, она только и делала, что плакала, читала и снова плакала.

— Боже, что случилось? В чем дело?

Бренна сбросила Мисс Мид на пол (бесцеремонное прощание, которое не пришлось кошке по вкусу) и повела Пайпер к дивану. Она расчистила место, чтобы они могли присесть рядом, собрав скопированные страницы дневников и свалив их в одну кучу на кофейном столике. В процессе она заметила заклеенные скотчем очки, подняла их, быстро осмотрела и бросила обратно на стол.

— Ты попала в аварию? Когда это случилось? Медики тебя смотрели? — Красивое лицо Бренны исказила тревога. — Пайпер, почему ты мне не сказала? Честное слово, иногда я тебя не понимаю! Вбила себе в голову, будто можешь все проблемы решать в одиночку. Почему ты не позволила мне помочь? Я вся извелась!

Девушка покачала головой.

— Не было никакой аварии. Я в порядке. Просто произошла пара событий, которые немного выбили меня из колеи.

Бренна медленно выдохнула и принялась растирать Пайпер спину.

— Не вешай мне лапшу. Ты в таком же порядке, как и твои очки. Что происходит?

— Это длинная история…

— И зачем тебе понадобился этот гигантский ксерокс?

Пока Пайпер думала, что ответить, взгляд Бренны упал на бумаги, которые она только что убрала с дивана. Она схватила верхнюю стопку, скрепленную огромным зажимом и усеянную пометками от руки. Пайпер придвинулась ближе, чтобы рассмотреть дату, и пришла к выводу, что Бренна изучает абзац из середины второго тома, как раз перед тем, как Офелия пустилась во все тяжкие. В ту пору она очутилась между «покровителями» и гуляла напропалую, притом с шиком, ибо среди лондонских джентльменов считалась самым завидным уловом. Офелия прожигала жизнь, разгуливая по операм, театрам, элитным званым ужинам и вечеринкам. А еще в тот период она регулярно собирала у себя дома джентльменов на закрытые «салоны» — возмутительнейшее занятие для приличной леди в ту эпоху, но только не для куртизанки, известной под именем «Ласточка».

Пайпер с улыбкой наблюдала, как взгляд подруги лихорадочно бегает по строчкам. Она еще по дороге домой решила поделиться своим открытием с Бренной. И к лучшему: теперь ей уже ничего не удалось бы скрыть. Кроме того, она всегда все рассказывала Бренне. Та знала, что Пайпер снова начала есть молочное. Знала, что она в муках ищет тему для экспозиции, посвященной Офелии Харрингтон, и, конечно же, поймет, насколько ценны эти дневники.

О Мике Мэллое подруга тоже все знала.

В этот момент у Бренны глаза почти выскочили из орбит. Она зашуршала страницами, недоуменно ахая и цокая языком. Пайпер наблюдала, как подруга мечется в поисках титульной страницы, изящно исписанной уверенной рукой.

Том II

Жизнь Офелии Харрингтон, куртизанки

Бренна только и смогла, что заморгать и бросить на Пайпер косой взгляд.

— Ради всего святого, что это? — прошептала она.

Пайпер пожала плечами.

— Не находишь, что объяснения тут излишни? У тебя в руках второй из трех дневников. У меня он проходит под кодовым названием «Годы Бритни Спирс».

— Но…

Бренна умолкла на полуслове, села ровнее и склонила голову набок. Пайпер уже давно не видела, чтобы ее разговорчивая подруга лишалась дара речи.

— Если вкратце, — продолжала Пайпер, — первый том — это «Расцвет», а третий том — он самый короткий и содержит все детали обвинения в убийстве и суда, не говоря уже о потрясающем зигзаге в развитии событий, который оказался для меня полной неожиданностью, — я бы окрестила «Наутро после…»

Бренна в замешательстве нахмурила брови.

— Но ведь это не может… — Она взяла паузу, чтобы по-другому сформулировать мысль. — Ты уверена, что это та самая Офелия Харрингтон?

Пайпер кивнула.

— На все сто.

— Женщина, боровшаяся за отмену рабства?! Та, чей портрет висит в каждой начальной школе Массачусетса?!

Пайпер снова кивнула.

— Это Клаудия с тобой поделилась? — Бренна растерянно замотала головой. — Ее три месяца умасливали, чтобы она одолжила музею фамильные подсвечники! С какой бы радости она отдала тебе нечто настолько… настолько… провокационное?

Пайпер усмехнулась.

— Ну, тут целая история…

Бренна оборвала подругу, замахав руками:

— Подожди!

Пайпер понимала, что происходит: мысли подруги на всех парах несутся по прямой колее расспросов, и ее невозможно ни замедлить, ни остановить, пока неистовое любопытство не будет удовлетворено. Благодаря этому Бренна была выдающимся ученым и зачастую докучливым собеседником. (Если не верите, спросите любого из ее бывших парней.)

Бренна нахмурилась.

— Ты как-то говорила, что куртизанка, которую судили в Лондоне в 1825 году, не может быть твоей Офелией Харрингтон, что это нелепость. Ты сказала, что это пустые, бездоказательные домыслы.

— Да, говорила.

— А еще ты говорила, что звучали инсинуации, будто бы в прошлом Офелии Харрингтон имеются таинственные темные пятна, но обосновать ничего не удалось.

— Так и было, — ответила Пайпер, — до прошлой пятницы, Примерно до семи вечера, когда я раскусила ручку пополам, разбила очки, споткнулась о дорожный сундук Офелии Харрингтон и оттуда выпали дневники, которые последние сто восемьдесят семь лет были спрятаны в двойном дне.

Бренна ахнула. С чрезвычайной осторожностью она протянула руку и вернула документы на кофейный столик, словно боясь, что страницы рассыплются у нее на ладонях.

— Где оригиналы? — прошептала она.

— Под замком в специальном хранилище БМКО с системой климат-контроля, погребены в кипах домашних счетов Офелии.

Бренна скривилась.

— Домашние счета? То есть дневники лежат вместе с записями вроде списков продуктов?

Пайпер улыбнулась.

— Именно. «Зайти к мяснику». «Навестить зеленщика». «Отыметь лорда Веллингтона по полной программе после чая».

Бренна мягко улыбнулась и закивала, обдумывая ситуацию.

— Ты ведь понимаешь, что напала на главную жилу?

Пайпер улыбнулась в ответ.

— Да, от меня это не ускользнуло.

— Кому ты еще рассказала?

— Ни единой живой душе.

— Наверное, это разумный ход.

Бренна, вне всяких сомнений, была женщиной с незаурядным умом. Ибо только женщины с таким умом к тридцати четырем годам становились профессорами с докторской степенью на гарвардском отделении социологии. Поэтому, когда взгляд Бренны метнулся к копировальной машине и, ничего не пропустив, вернулся к Пайпер, стало ясно, что она обо всем догадалась.