Ольга Горовая - Интуиция Страница 9

Но, время, за которое лифт поднимался на их этаж, было мизерным, чтобы они смогли насладиться хотя бы поцелуем, в полной мере. Когда двери открылись, Валентин потянул ее в квартиру, не переставая насмешливо улыбаться, и пытаясь одной рукой открыть замок.

Со смехом, проникнув в квартиру, не заботясь о том, что здесь еще находилась сиделка, они устремились в спальню. И вот тут, смех ушел, оставляя только дикое желание.

Привалившись спиной к двери, и поворачивая одной рукой защелку, Валентин так крепко прижал Лину к своему телу свободной рукой, что у той мелькнула мысль о новых синяках. Права была подруга, Лина часто ходила с отметинами, но не собиралась жаловаться на метод, которым получала их.

— Значит, тебе не нравится? — Прохрипел мужчина ей в ухо насмешливый вопрос, забираясь пальцами под тонкое кружево.

Лина не помнила уже о предмете беседы, а оттого, просто подалась навстречу его пальцам, откидывая голову назад.

— Валик. — Почти простонала она его имя.

— Что, малыш? — Он куснул ее за мочку уха, продолжая дразнить. Спустил бретельки платья с плеч и прошелся губами по коже, оставляя влажный след. Добрался до белого, ничего не скрывающего ажурного плетения белья, и накрыл губами, лаская языком. Заставляя ее хотеть гораздо большего. И не прекращая размеренных, мучающих ласк пальцами. — Так тебе не нравиться? — Выдохнул он ей в грудь, заставляя Лину задрожать от ощущения прохлады на влажной кожи.

— Валик. — В ее голосе появились просительные интонации, но ее это уже не волновало. — Пожалуйста.

— Что, малыш? Что ты хочешь? — Он собирался мучить ее, пока она сама не признает, то, что хочет его. Лина знала это. Потом, она будет сердиться на себя, и, в очередной раз, считать безвольной тряпкой, но сейчас — ей было все равно.

— Тебя. — Простонала она.

— Тогда, все что хочешь, малыш. — Его голос был низким, надрывным, с трудом удерживающимся в диапазоне шепота. Валик уже спускал ее белье, собирая платье на талии. Когда он успел расстегнуть свои брюки, Лина не помнила, но это было не важно. Главное, что он, такой горячий и необходимый, был уже в ней, в ее теле.

Девушка обвила его ногами, когда они, так и не расплетая объятий, упали на кровать. Мужчина двигался жестко, сильно, подавляюще. Но Лине нравилось это. Она никогда не знала никого другого. И даже не представляла, что любовь может быть без этого острого привкуса, на грани боли и подчинения.

— Ты принадлежишь мне. — Почти рычал Валентин ей на ухо, не прекращая резких движений, заставляющих Лину испытывать удовольствие. — Только мне. Понятно? — Он замер, мучая девушку, вынуждая зависнуть на самом краю. Требуя ответа, который желал услышать.

— Да. — Простонала Лина, пытаясь приникнуть ближе к его телу.

— Я никогда не отпущу тебя. — Валентин возобновил движение, жестко впиваясь в ее губы. А Лина с готовностью отвечала на поцелуй, уже содрогаясь от удовольствия. — Никогда. — Простонал он, и сам замирая в нахлынувшем удовлетворении.

*******************************

Лина подперла голову рукой, растягивая на кровати ноющее тело. Валентин никогда не сдерживал себя. А он, отнюдь, не был слабаком. Синяки будут точно. Девушка устало вздохнула, и прикрыла глаза. Хоть тело ее было удовлетворено, в душе нарастала непонятная тоска.

Она не знала, отчего. Не помнила, когда это случилось впервые. Лина никогда не ждала от жизни ничего хорошего. И Валентин — лучшее, что вообще могло с ней произойти, при том, в какой среде девушка росла.

Да, он был жёсток, да, он не интересовался ее мнением, если считал, что лучше знает, что ей надо. "А он всегда так считал", — хмыкнул она про себя.

Валентин поднял голову с подушки и вопросительно изогнул бровь. Лина покачала головой, не желая показывать ему, что опять впадает в меланхолию. Но мужчину было трудно провести. Он протянул руку, собирая ее длинные пряди в пригоршню, и легонько, но настойчиво, потянул на себя, заставляя Лину посмотреть ему в глаза.

В коридоре прозвучали шаги, хлопнула входная дверь, провернулся замок. Ушла сиделка, но Валик даже не подумал отвести взгляд. Ирина Олеговна была пожилой женщиной, которая настолько трепетала перед ним, что не было нужды как-то контролировать или проверять ее действия. К тому же, она работала у них уже два года — и за все время с ней не возникло ни одного конфликта. Сиделка была заинтересована в этой работе.

Валентин продолжал смотреть на нее, изучая. Лина прикрыла веки. "Все-таки, он был лучшим выбором из того, что судьба дала ей", — повторила она сама себе. Она ощущала, как его руки гладят ее плечи, и ей было приятно это касание. Так, отчего же на душе — пустота?

Ей не пришлось служить забавой для многочисленных любовников матери, когда та напивалась до беспамятства и просто отключалась, и не пришлось участвовать в их пьяных оргиях. Когда она впервые постучалась в комнату к Валику и попросилась спрятаться у него, тот ничего не сказал, только кивнул, отступая и пропуская ее внутрь. Он не комментировал поведение, и образ жизни ее матери. И ничего не спрашивал у Лины.

Часто, просто уводил девушку куда-нибудь. И тогда, они гуляли до утра, по пустым улицам города, тихонько разговаривая. Но всегда, с самого первого раза, как парень увидел ее, придя к ним в дом, Лина видела желание в его глазах. Она знала, что он ее хочет. Видела, как смотрели на нее те, кто приходил к ее матери, до того, как девушка успевала убежать к бабе Сане. Какими взглядами уже давно провожали парни во дворе, зная, что Лину некому защитить от их навязчивых приставаний. И в глазах Валика было такое же желание. Но, помимо него — там было и что-то большее. Он хотел ее, но не только как объект для секса. Парень хотел иметь ее в полном смысле этого слова, обладать всей девушкой, а не только ее телом. Быть полноправным и безраздельным владельцем Лины. Навсегда, а не на время.

Возможно, именно это и была любовь. Другого чувства, подходящего под данное слово, Лина никогда не видела в своей жизни. "А может быть, такой вариант любви, был единственным, который девушка могла пробудить в мужчинах?" — Она иногда задавалась такой мыслью, но, не желая думать о том, что могло привести к очередному приступу депрессии, откидывала такие размышления.

Ее должно было бы напугать это желание со стороны Валика. Но тогда, Лина не понимала, что это значит. И не боялась, отчего-то. Он был красивым, заботился о ней, и ничем физически не угрожал — чем не идеальный мужчина в такой обстановке? К тому же, всегда был готов защитить ее от других, что доказывал неоднократно. Лина знала, что у него бешеный темперамент, но принимала это как неизбежное. И когда, через месяц после ее первого ночного появления у него в комнате, он поцеловал ее — девушка не сопротивлялась. Его поцелуй был жадным, подавляющим, таким, как и все последующие. Он и сейчас целовал ее так, словно до сих пор не насытился. И Лина была уверена, что так и есть. Он никогда не насытится ею. Его отношение к ней не было тем, что подпадало под категорию «нормально». Но, в конце концов, не ей судить о нормальности.