Анна Альварес - Семейные узы. Смятение чувств Страница 9

Глава 4

В ту ночь Алме не удалось уснуть ни на минуту, и к завтраку она вышла раздраженной. Особенно это почувствовал Данилу, на котором ей легче всего было выместить свое дурное настроение.

— Ты проторчал в бассейне до утра, — бросила она ему недовольно. — Если так дальше пойдет, ты скоро сможешь претендовать на место в олимпийской сборной по плаванию.

— Твои шутки, как всегда, неподражаемы! — невозмутимо ответил Данилу, научившийся ладить с Алмой при любых обстоятельствах. — Попробуй блинчики, очень вкусно.

— Не хочу! — отодвинула тарелку Алма. — У меня вообще пропал аппетит. Еще со вчерашнего вечера. Пойду-ка я лучше проведаю моих лошадок. Как говорит Педру, животные — самые преданные существа, они не способны лгать и лицемерить. А от людей я устала.

Эду понял, что это камень в его огород, но промолчал. Пусть она и правда отдохнет среди своих любимых лошадей, конные прогулки ей всегда идут на пользу.

Войдя в конюшню и увидев там Педру, Алма всыпала как следует и ему:

— А ты почему здесь? В праздничный день! Совсем одичал? Мне жалко твою жену. Силвия такая милая, обаятельная женщина, а ты держишь ее в черном теле. Не понимаю, как она живет с тобой столько лет. Я бы тебя не вытерпела!

«Я бы тебя тоже не вытерпел», — мысленно ответил ей хмурый бородач Педру, а вслух произнес:

— Вы же сами дали отпуск Алексу. А тут Голубка заболела, Северину мне позвонил… Сколько раз я говорил, что нам нужен еще один ветеринар!

— Да, нужен. Алекс оставил мне телефон своей коллеги, она согласилась временно подменить его. Ты присмотрись к ней, Педру, если она подойдет нам, то предложим ей постоянную работу.

— Я сразу могу сказать, что не подойдет, — напыжился он. — Женщине-ветеринару нечего делать на конюшне, пусть лечит кошек!

— Она и в самом деле сейчас лечит кошек и собак, — усмехнулась Алма. — Но Алекс говорил, что эта Синтия — классный ветеринар, и к тому же не раз брала призы по выездке и вольтижировке!

— Алекс известный трепач, — глухо проворчал Педру.

— У тебя все трепачи да лодыри, один ты безупречен. Скажи лучше, что там с Голубкой.

— После укола ей полегчало. Но к вечеру температура может подняться снова, — доложил Педру.

— И ты что, собираешься тут сидеть до вечера? — вскинулась на него Алма. — Немедленно отправляйся домой! Если возникнут осложнения, Северину вызовет Синтию.

— Я не могу доверить Голубку невесть кому!

— Не спорь со мной! Силвия и так уже, наверное, думает, будто я какое-то чудовище, эксплуатирую своего управляющего и в выходные, и в праздники. Она же не знает, что ты просто сбегаешь от нее на конюшню.

— Я работаю здесь, сколько считаю нужным. Кстати, мне тоже вскоре потребуется отпуск. Мой дядя, у которого есть фазенда на юге, сейчас тяжело болен и поэтому все распродает, включая лошадей и конюшню. Я не видел его больше года. Надо бы съездить туда на пару дней. Может, удастся подобрать и для нас несколько лошадок.

— И это ты называешь отпуском? — покачала головой Алма. — До чего же ты странный тип! Скажи, тебя хоть что-нибудь интересует в жизни, кроме лошадей? Хоть к кому-нибудь ты питаешь привязанность?

— Это не имеет отношения к делу! — с вызовом ответил Педру. — А если я вас не устраиваю как управляющий…

— Устраиваешь! Поэтому я и забочусь о тебе: силой заставляю отдыхать. Ну-ка марш домой! А я прогуляюсь немного верхом…

Силвия немало удивилась столь раннему возвращению мужа. Прежде с ним такого не бывало. Уж если он уходил на работу с утра, то возвращался домой лишь поздно вечером, даже в выходной или в праздник. А сегодня вдруг изменил этому правилу.

— Что случилось? — встревожилась она. — Ты не заболел?

— Заболела кобыла! — в своей привычной грубоватой манере ответил Педру.

— Тем более странно: кобыла болеет, а ты здесь, со мной, — беззлобно съязвила Силвия.

— Но сегодня же Рождество, мы можем устроить праздничный обед…

— Не могу поверить в такое счастье! Наверное, это Санта Клаус решил наконец исполнить мое заветное желание. Отыскал тебя на конюшне и силой вытолкал оттуда.

— Все так и было, — криво усмехнулся Педру. — Только Санта Клаус предстал передо мной в образе Алмы.

— Ну да, он вынужден был прибегнуть к такой хитрости, иначе бы ты ослушался его. Для тебя существует только один авторитет — Алма.

— Конечно. Она же моя начальница, я у нее на службе.

— Ладно, я благодарна и ей, и Санта Клаусу. Может, мы сегодня сходим куда-нибудь после обеда? В кино, например, или просто погуляем по набережной.

— Посмотрим… — вяло произнес Педру, что означало: «Не хочу я никуда идти».

Силвия вздохнула и принялась накрывать на стол. После бокала вина Педру расслабился, взгляд его потеплел, и Силвия, заметив это, сказала:

— Хочешь, я угадаю, о чем ты сейчас думаешь? О лошадях! Угадала?

— Почти. Но не о какой-то конкретной Голубке, которая сегодня заболела, а вообще о лошадях. Как будто они мои, а вокруг много земли, много зелени. Иногда я вижу себя в степном поместье, где пасутся целые табуны лошадей…

— А я там присутствую? — робко спросила Силвия.

— Конечно! Мы вдвоем.

— И ни одного ребенка?

— Нет, никаких детей.

Болезненная гримаса исказила лицо Силвии, на глазах проступили слезы.

— Педру, ты же сам как дикий зверь, — промолвила она печально. — Почему никаких детей? Поместье — идеальное место для того, чтобы растить сына.

— Давай не будем об этом говорить, — поморщился он. — Мне иногда самому бывает страшно от моих мыслей. Я люблю животных больше, чем людей, больше им сострадаю, понимаешь?

— Мне трудно это понять. Люди бывают разные.

— Вот именно. А животные все одинаково заслуживают уважения. Они искренние и преданные. Уж если они любят, так любят. А если не любят, то кусают, царапают, убивают… Я рос в лесу, меня научили понимать язык животных, их чувства, их душу.

— Но сейчас ты живешь не в лесу, а среди людей, многие из которых тоже достойны уважения, внимания, любви.

— Да, наверное. Но животные для меня дороже людей. Если бы мне пришлось выбирать, кого спасать первым — человека или, скажем, лошадь, я бы, скорее всего, попытался спасти лошадь.

— А если бы тем человеком была я?

Этот вопрос Силвии поставил Педру в тупик. Он ответил не сразу, а после напряженной паузы:

— Нет, тебя бы я бросился спасать первой, ты мне очень дорога!

— Ну спасибо! — облегченно вздохнула она, безоговорочно поверив Педру, который никогда не бросал слов на ветер и в этой своей искренности был сродни животным.