Савански Анна - Английский сад. 2. Тернистая дорога Страница 9

После того, как гости разъехались по домам, Виктор и Диана остались вдвоем. Он налил им еще вина, не смотря на то, что они были слегка пьяны. Виктор поднял супругу с белоснежной софы, он обнял ее за талию, танцуя под импровизированную музыку. Ресницы, как бабочки взметнулись вверх, смотря на Виктора, он отводил взгляд, старательно избегая ее. Диана вздохнула, Виктор отпустил ее, усаживая на диван. Он залпом выпил виски из почти опорожненного графина, потом закурил, мрачно следя за кружками выпускаемого дыма папиросы. Диана набрала в легкие едкий воздух, решительно взглянув на супруга, алкоголь разбудил то, что давно поселилось в ее душе – отчаяние. Зачем он делал это? Чтобы ей стало еще сквернее? Зачем он ее искушал? Хотел разбудить ее совесть? Чтобы она поняла от кого отказалась? Неужели, он надеялся, что сможет, разбудит в ней все постыдные чувства? На что он рассчитывал, или ему все на самом деле безразлично?

- Виктор, - начала она, он обернулся к ней, - мы можем начать все с чистого листа? – голос у нее дрожал от боязни быть отвергнутой им.

- Нет, - услышала она.

- Но… - он встал, нависая над ней, он угрожающе глядел на нее, тяжело дыша, готовый, словно дракон извергнуть пламя.

- Нет, - снова сказал он, - было время, когда я хотел этого! Но ты растоптала все мои чувства! Я ползал у тебя в ногах, я молил тебя о прощение, но ты не хотела даже слушать меня. И теперь ты чего-то хочешь от меня?! Но так даже радостнее у меня на душе, теперь ты захотела мира, и теперь я не хочу его!

- Виктор, но мы… когда-то…

- Страшно ошиблись, дорогая, - продолжил он за нее, - я бы женился на Мелани, и также бы ей изменял, а она бы занималась детьми. И я меньше бы испытывал чувства вины за свои измены. Но я, дурак, возомнил, что я не буду повторять ошибок своего отца, я, идиот, поверил женщине, что она может сделать меня счастливой! – Диана вжалась в диван, боясь, что Виктор подымет на нее руку в порыве гнева.

- Виктор, но наш брак, мы же… - она постоянно сбивалась, а он совершенно не давал ей закончить свою мысль.

- Любовь это иллюзия, я понял это слишком поздно, - Диана вздрогнула от этого признанья.

- Я любила тебя, - по ее щекам бежали слезы, оставляя на щеках черные следы от туши.

- Я тоже. Но все слишком быстро прошло! – крикнул он, Диана тяжело сглотнула слюну, - Мы, все такие Хомсы, не способные на любовь! С холодным сердцем! Ты должна была это знать, милая моя!

- Мне казалось, ради меня ты был готов на все, - Виктор обернулся к ней, в его глазах пылала ярость.

- Не жди меня, - он взял зонт, надел серое пальто, поскольку то лето было очень скверное, и ни день не обходился без дождей.

- Ты ведь к ней, - она приложила пальцы к дрожащим от слез губам.

- Только не строй из себя оскорбленную жену, ты ведь давно об этом знаешь, весь Лондон гудит, - в его голосе скользила усталость, он явно был не намерен продолжать этот пустой разговор.

После того, как за ним захлопнулась дверь, Диана ощутила внутреннюю боль. Конечно, знала, а кто не знал? Об этом судачил весь Лондон, а она, как всегда, как и любая жена, узнала об этой интрижке последней. Все можно было списать на его одиночество, отсутствия понимания и ласки с ее стороны. Вот он и нашел себе даму, которая ему ни в чем не откажет. Мужа ей уже никогда не вернуть. И зачем его привязывать к себе, в то время как их все устраивает и ему и так хорошо. Больше она не будет так много пить, чтобы никому не сказать ничего лишнего.

₪

Декабрь 1931

Страх медленно подступал к горлу, проникая во все. Он всегда этого боялся, и всегда думал, что его и его семью это все обойдет. Но реальность заявила раньше, чем он этого ждал. Долгие годы он бережно хранил в своем сознание эту тайну, боясь, что все вырвется наружу, что это окажется семейной болью. Он знал, что все это значит, как врач, знал, что ничего хорошего не сулит. За что эта беда настигла их? Почему не обошло стороной?

Урсула в тот день ездила кататься на лошадях, Артур купил их по дешевке, хозяин уже не мог содержать их, а Йорки вполне могли себе позволить их содержать, не смотря на кризис и некоторые финансовые трудности. Урсула вместе с детьми порой часами каталась по длинным рощицам, и порой ни сильный дождь, ни тяжелый снег не останавливал ее. Порой она напоминала ему упертого ребенка, который считается только со своими желаниями, но никак не думают, что есть и другие. Его жена после того, как поселилась загородом, стала больше времени проводить в делах, она все реже посещала лондонских дам, и все меньше ее интересовала жизнь в столице. С одной стороны Артур был очень рад этому, но с другой стороны ему хотелось вновь видеть светскую красавицу, о которой мечтали все мужчины. Но кроме стремления Урсулы к дому, была и еще одна причина, что все сильнее привязывала ее к дому. Она была уже на восьмом месяце беременности, конечно, он всячески отговаривал ее от этих поездок в плохую погоду, уговаривал оставаться дома, в тоже время не боясь, что дети заболеют. Урсула, словно откинув свои годы, так и осталась все той же упрямой девчонкой.

В этот день ничто с утра не предвещало беды, она выклянчила у него разрешение на прогулку, и он легко ее отпустил, не опасаясь о том, какие беды может натворить упрямая Урсула. Артур остался дома, заполняя тетради, это уже вошло в привычку записывать все происходящие на операциях, так было проще исправить свою последующую ошибку, а вернее ее не допустить вновь. Все только и твердили: он хирург он Бога, у него было все, и неудивительно, что с годами он превратился из забитого юноши в сильного волевого мужчину. Он снова посмотрел в окно, снег с дождем шли плотной стеной. И какой черт, дернул Урсулу ехать кататься в такую ненастную погоду, дети промокнут до костей, а ей вообще в ее состояние нельзя болеть. Ах, Урсула беспечность твой враг, к несчастью.

- Милорд! – в полумрак вбежал Бруно, их молодой конюший, - милорд, - он тяжело дышал, грудная клетка вздымалась, как кузнецкие меха.

- Что случилось? - его тетрадь в кожаном переплете со стуком упала на пол.

- Миледи, она упала с лошади, - Артур ощутил какую-то внутреннею пустоту, и в голове звучал такой далекий голос отца, после которого ему пришлось морально стать взрослее.

- Как она?

- Она у себя, мы послали за хирургом в город, - ответил Бруно, Артур достиг его одним прыжком, хватая за рубашку, глядя в его серые глаза, отчасти спрятанные русыми волосами.

- А я кто, по-вашему? А? – он тряс его, с каждой минутой его все больше захлестывала волна гнева, он почувствовал, как ему не хватает воздуха, и отпустил юношу.

Белый как мел, но с глазами налитыми кровью, пнув ногой дверь спальни, Артур зашел к жене, вокруг нее суетилось множество людей. Он быстро отправил Чарльза в свою спальню, десятилетнему мальчику незачем смотреть на это. Артур посмотрел на дочь, та протягивала ему вымытые с мылом руки.