Инга Берристер - Самый яркий свет Страница 9

— Почему ты никак не можешь поверить, что мы с Ллойдом просто друзья? Я же говорила тебе много раз, что…

— Потому! Кто-то же должен быть отцом ребенка, которого ты собиралась повесить мне на шею…

— Но ты единственный мужчина, с которым я спала…

Единственный мужчина, которого я люблю, хотела добавить она, но слова застряли у нее в горле. Говорить о любви, когда тебе не верят, невыносимо больно.

— Я знаю, какая ты необузданная в постели… в конце концов ты не раз доказала мне это, — с нарочитой жестокостью выговаривал Сэм. — Если я тебя не удовлетворял, ты могла сказать…

— Пожалуйста, не надо, — перебила Эбби дрогнувшим голосом.

Она потянулась к Сэму, но он отступил, и в его глазах Эбби прочитала такое презрение, что ей стало совсем плохо.

— Я думал, ты идеальное воплощение мечты любого мужчины, каким-то чудом, сошедшее на землю. Я говорил себе, что счастливее меня нет на свете человека… Даже удивлялся, почему именно мне так повезло. А ты, оказывается, обыкновенный мираж.

Слушая его, Эбби вдруг подумала, что перед ней совершенно незнакомый человек, который не имеет никакого отношения к мужчине, ставшему ее мужем, к тому самому мужчине, в которого она влюбилась. Тот Сэм был открытым и нежным, чувственным и любящим. Этот же жестокий и холодный, безразличный к ее чувствам… безразличный ко всему, во что не верит сам. Он обвиняет меня во лжи, но и сам обманул меня, со злостью подумала Эбби.

Как он смеет разговаривать со мной в подобном тоне? Даже если я была чересчур чувственной и раскованной в постели, то ведь это потому, что… Потому что очень любила его.

Любила?..

Эбби измерила взглядом разделявшее их расстояние и тотчас ощутила, как ее захлестывает горячая волна ярости.

— Мне все равно, что ты скажешь, Сэм, — не повышая голоса, заявила она. — Но я была тебе верна.

— Ну да, как же! — ухмыльнулся он. — И ребенок, которого ты носишь, тоже мой…

— Нет, Сэм, — едва слышно проговорила Эбби. — Нет. Он или она, неважно, не имеет к тебе отношения. Малыш… мой малыш принадлежит только мне.

Она развернулась на каблуках и направилась к двери.

— Что ты собираешься делать? Куда ты идешь? — закричал Сэм.

— Я собираюсь подняться наверх и уложить свои вещи, — высокомерно бросила Эбби. — А потом я покину твой дом.

— Эбби…

— Что? Ты виноват и берешь свои слова обратно? Поздно, Сэм. Понимаешь, даже если ты скажешь, что не имел в виду ничего плохого, даже если поклянешься, что любишь меня, что, хочешь жить вместе со мной и нашим… моим ребенком, я не поверю. Теперь я знаю, что ты умеешь врать. Человек, который соврал однажды, может врать до бесконечности. Я не верю тебе. Ты сам не понимаешь, что погубил. Ты отверг право нашего ребенка на отцовскую любовь и заботу. Ну и все остальное тоже… Мое доверие… мою любовь… Но знаешь, что мучит меня больше всего? Ты наговорил мне много всяких жестоких вещей… но самое страшное — ты оболгал меня… И ни разу не подумал, может быть, ты ошибся…

— Не подумал, потому что такого быть не может, — перебил Сэм. — Никак не может быть, чтобы ты носила моего… моего… ребенка.

— Да? А вот я считаю иначе, — твердо возразила она. — Но ты можешь жить спокойно. Теперь я бы тоже предпочла, чтобы ты в этом не участвовал. Отныне ты не имеешь никакого отношения ко мне, а я — к тебе. Отныне, насколько это касается меня, тебя просто нет. Так будет лучше для нас обоих, правда? Когда наш… нет, мой ребенок подрастет и спросит об отце, я отвечу, что тебя нет.

— Эбби…

В его голосе Эбби послышались не только раздражение или злоба, но и мольба, но она закрыла для нее уши.

Все… Это конец… Другого выхода нет. Не может быть после всего, что они только что наговорили друг другу.

Положив ладонь на живот, Эбби шептала, уходя от Сэма:

— Тебе нечего волноваться, солнышко. Я люблю тебя… И всегда буду любить.

И родителям, и друзьям она сказала, что навсегда порвала с Сэмом, и попросила, чтобы ей никогда не напоминали о замужестве. Теперь ее волнует только ребенок, его здоровье и его будущее, так Эбби сказала всем, и подобная жесткость удивила и даже слегка обеспокоила тех, кто думал, будто хорошо ее знает.

Прежняя доверчивая Эбби с легким характером за одну ночь преобразилась в холодное сильное существо. Страстность и порывистость, которые были частью ее любящей натуры, исчезли, словно их и не было никогда, едва она примерила на себя новую роль, назначенную ей судьбой… и Сэмом.

Справедливости ради следует заметить, что Сэм не один раз пытался встретиться с Эбби, чтобы обсудить возникшую проблему, но она не пожелала пойти навстречу.

Мне ничего не надо от Сэма, заявила Эбби родителям. Дом, мебель, свадебные подарки — пусть остаются ему.

Они в ужасе спрашивали, как она собирается справляться? Одна… с ребенком… Конечно же, они не собирались бросать дочь в беде, и она могла всегда рассчитывать на их помощь, но…

— Как-нибудь выкручусь, — пожимала плечами Эбби.

Сэм тоже пожелал оказывать ей материальную поддержку, но получил категорический и резкий отказ.

— Мне не нужна его благотворительность, — заявила она адвокату. — Мне ничего от него не надо.

— Но вы ведь носите его ребенка, — осторожно возразил адвокат.

— Нет, — твердо стояла на своем Эбби. — Этот ребенок мой. И только мой.

Никто и ничто не могло убедить ее изменить решение. Родители были в шоке от такого неожиданного упрямства своей некогда ласковой дочери.

Ни им, ни кому бы то ни было другому Эбби не призналась, что во время отвратительного выяснения отношений с Сэмом, когда он обвинил ее в измене, то есть нарушении не только данных в церкви клятв, но и клятвы любви, которую она дала в их первую ночь, в ее душе что-то сломалось… Просто-напросто перестало функционировать… И восстановить это было невозможно.

Да ей и не хотелось, потому что больше она не желала испытывать боль, причиненную ей Сэмом. Никогда…

Поначалу пришлось нелегко, да и родители были в ужасе, когда Эбби настояла на работе в пабе до самого последнего месяца беременности.

Жила она тогда в их доме, потому что ей некуда было пойти. Бывшему мужу она пригрозила судебным иском, если он посмеет приблизиться к ней, а потом от общих приятелей узнала, что Сэм собирается покинуть страну, так как ему предложили работу в австралийском университете. Эбби сама удивилась, насколько спокойно отнеслась к этому. Собственно, никак не отнеслась. По мере того как приближался срок родов, у нее на душе становилось все светлее и светлее.

Ничего не говоря родителям, Эбби втихомолку подыскивала небольшую квартирку для себя и малыша. Ей не хотелось вечно зависеть от отца и матери, пусть даже они любят ее и готовы ради нее на все. Она уже договорилась с хозяйкой паба, что вернется на работу при первой же возможности и на полный рабочий день. Естественно, будущее рисовалось отнюдь не в розовых тонах, но Эбби была уверена, что найдет свою дорогу… Хотя бы ради ребенка.