Елена Лобанова - По обе стороны любви Страница 9

И по ее тону стало ясно, что у нее, Вероники, большие проблемы. Правда, Светлана тут же смягчилась, утешающе погладила ее по плечу и вспомнила:

— Хотя у нас, между прочим, тоже один родственник все писал! Дядя Миша, теть-Викиного мужа брат. И почему-то все время про кота. Теть-Вика рассказывала: как напьется, так сядет и пишет. И все, главное, про кота! — И прыснула. Но тут же спохватилась и добавила ободряюще: — Но знаешь, в целом Мужик абсолютно нормальный! По виду никак не подумаешь…

Как историк, Светлана имела, конечно, право и даже отчасти обязана была проводить аналогии и выводить умозаключения.

Однако на сей раз Вероника оскорбилась.

Какой-то спьяну выдуманный кот — и донна Вероника, флорентийская синьора!

Она холодно посмотрела на косую челку, из-за которой похоже было, что у Светки не два, а полтора глаза.

В памяти тотчас явилось другое лицо: оживленное, чуть насмешливое, будто давно знакомое. Эта женщина словно хотела что-то передать Веронике взглядом. И казалось — стоит только еще раз вглядеться в это лицо, сосредоточиться, прислушаться — и зазвучит ее голос, не то чтобы резкий, однако смелый и завораживающе непривычный, со словами нездешними, таинственными и значительными. Но некоторые из них, пожалуй, можно будет угадать — во всяком случае, отчего бы не попробовать?

Светлана стояла рядом и, сверля Веронику неполным комплектом глаз, как обычно, читала ее мысли.

— Ах, простите, я и забыла, что Вероника Захаровна у нас сценарист! — с усмешкой вскричала Светка. — Главный специалист по новогодним сценкам! Так это, значит, ваш новый персонаж, МАЭСТРО?

Вероника помрачнела и отвернулась.

Школьный конкурс новогодних сценок был ее ахиллесовой пятой.

Из года в год, в то время как другие классы дисциплинированно репетировали отрывки из «Морозко», «Снежной королевы» и «Двенадцати месяцев», у нее разгорался скандал с ролями. Никто в ее ученическом коллективе, как она ни уговаривала, не желал исполнять ленивых падчериц, злобных мачех и незначительных слуг. Взамен таковых настойчиво предлагались кандидатуры человека-паука, графа Дракулы и русалки Ариэль.

Выбившись из сил спорить и доказывать и в очередной раз проклиная свою бесхарактерность, Вероника садилась писать новый сказочный сценарий.

Пожалуй, только эти сценарии и заслуживали наименования ее собственных методических разработок. Наименования, понятно, иронического…

Хотя, между прочим, задача была не из легких. Попробуй-ка кто объединить в одном сюжете Шрека со Снегурочкой, а Гарри Поттера со Снежной королевой!

Эти свои диковинные сюжеты Вероника изобретала, понятно, по ночам. Изобреталось первое время через силу, но постепенно все легче и легче. Со временем выработался даже примерный план сценарной работы: сначала переписать на чистый лист всех заказанных героев и героинь и, перечитав полный список, постараться побыстрее оправиться от шока; потом пририсовать с одного боку Деда Мороза, с другого — елку; а там уж можно браться и за сюжет!

Пожалуй, рассуждала она, обаятельному уроду Шреку красотка Снегурочка пришлась бы не по вкусу. Или это у него чистый комплекс? Другое дело — Гарри Поттер. Хотя этот парень, пожалуй, малость нудноват по части юмора. Надо, надо бы его познакомить со Шреком…

Иногда герои упрямились, нипочем не желая вступать в контакт, и упорно отмалчивались при встрече, а иногда после первой же сцены становились закадычными друзьями.

Между прочим, некоторые сюжетные повороты казались ей прямо-таки изящными! А самое главное — выписывая их, она начисто забывала о собственных неотступных житейских заботах.

За окном размещался скупой зимний пейзаж. Снежинки белой мошкарой вились вокруг оранжевого фонаря. А под пером вдруг начинали твориться разнообразные новогодние чудеса!

Дружные девчонки-елки в легких зеленых шубках пускались на поиски Снегурочки, украденной свирепым Кинг-Конгом, которого, оказывается, пригрела в своей избушке Баба-Яга, чья ступа на поверку оказалась инопланетным кораблем…

Незаметно Вероника входила во вкус.

— Вею, вею, завеваю… Снегом землю заметаю… — бормотала она нараспев, воображая себя старушкой вьюгой, и старенькая машинка пристукивала клавишами в такт. — Хлопья роем закружу и в сугробы уложу…

Стихи в ее сценариях порой своевольно вторгались в прозу, и это не казалось странным ни ей самой, ни героям, ни актерам.

Однако консервативное школьное жюри не склонно было восхищаться драматургическими новациями. Оно только головами качало, наблюдая на сцене выход Деда Мороза в сопровождении черепашек нинзя и выслушивая многословные диалоги полудюжины Снежных королев с привидением Каспером. Хотя кто знает? — возможно, если бы самодеятельные актеры как следует выучили свои роли и перестали бы ругаться на репетициях… а если бы в придачу к тому школьная сцена чудом выросла до размеров настоящей театральной…

Но пока что призы регулярно доставались другим классам. Вероникины же питомцы покидали зал с чувством глубокого неудовлетворения, укоряя сценариста: «Вот говорил же — надо было выйти с пистолетом!» или «Подумаешь, могла бы одна Снежная королева быть и в черном!» Помимо упреков, на Вероникину долю оставались в лучшем случае сочувственно-недоумевающие взгляды коллег.

Теперь, разом вспомнив все это, она от души вскричала в ответ подруге:

— Да у меня эти сценарии, если хочешь знать, уже в печенке, в селезенке и в мочевом пузыре!

Пожалуй, она разразилась бы полновесным драматическим монологом, если бы не закончилась большая перемена.

Однако как раз в этот момент затрещал звонок.

…Одиннадцатый «Б» собирался на урок, как обычно, без суеты.

Через несколько минут, когда наиболее активная его часть, зевая, расселась по местам и лениво выложила на столы учебники, кое-кто лишь показался в конце коридора. С чувством собственного достоинства, неторопливой пружинистой походкой направлялись в сторону классной двери спортсмен Приходько и второгодник Московкин; с другого конца коридора показались Стрелкова и Масина, которые, в свою очередь, приближались со скоростью, максимально доступной в длинных юбках-карандашах из ткани стрейч и на каблуках высотой одиннадцать сантиметров.

Вероника, однако, была твердо намерена выпустить этот класс, не подорвав окончательно нервную систему. Поэтому, устав стоять у двери в позе швейцара, она просто отошла к столу, села и вяло поинтересовалась:

— Ну и сколько еще будем опаздывать? Где на этот раз были?