Шобха Де - Сестры-соперницы Страница 9

Микки заказала себе свежевыжатый апельсиновый сок, а Навин решил остановиться на виски («Односолодовый, пожалуйста»).

«И зачем только я сюда приехала», — подумала девушка. Еще два года назад она бы многое отдала, чтобы оказаться здесь. А сейчас, окинув взглядом местную публику, — кто-то дергался под музыку на маленьком танцполе, кто-то, как она, сидел в нише, — с трудом подавила желание встать и уйти. Внезапно Микки осознала, что очень переменилась за пять лет, проведенные за границей. Раньше это была «ее сцена», «ее тусовка». По идее, она должна была чувствовать себя здесь как рыба в воде, но оказалось, что она тут всем чужая. Микки невольно содрогнулась при мысли о том, какой она была раньше. Поверхностной. Недалекой. Избалованной… Она вспомнила, с каким неодобрением всегда смотрела на ее наряды мама, когда девушка влетала к ней в комнату, произнося нараспев: «Пока… Я убежала… до встречи, мам». «Господи! До чего же дико я, должно быть, выглядела — так же, как все эти существа, корчащиеся под музыку на танцполе», — думала Микки. А ведь ей тогда было весело, ее забавляла атмосфера легкого флирта, она с легкостью меняла парней и наряды от известных кутюрье. Сейчас же воспоминания о разбитых сердцах и немалых деньгах, которые ока пустила на ветер, вызывали у нее только грустную улыбку.

И тут она заметила Алишу. Та была не одна, а ее кавалер очень даже ничего. Микки обратила внимание, что сестра одета смело, даже вызывающе, а со своими чудесными длинными волосами сотворила что-то невообразимое. «Да уж, на похоронах она выглядела куда привлекательнее», — отметила Микки, но, повинуясь порыву, встала и пошла к столику Алиши.

— Эй, крошка, — крикнул ей вслед Навин, — ты куда это намылилась? Я что, без тебя тут оттягиваться должен?

Но Микки не удостоила его ответом.

За грохотом музыки Алиша едва слышала, что говорил ей спутник. Она заметила, как в зал вошла Микки, и решительно отвернулась. Как всегда, по средам здесь была пятидесятипроцентная скидка на вход, и все, кого отпугивала плата в двести пятьдесят рупий, стекались сюда, так что на танцполе яблоку было негде упасть.

На Алише было розовое обтягивающее очень короткое трикотажное платье. Папа бы такое не одобрил. «Ну и что… он же умер», — решила Алиша, одеваясь. Мать взглянула на нее поверх стакана рома с колой («Надо же мне как-то пережить ближайшие несколько часов») и спросила: «Ну, и куда это ты собралась… да еще в таком виде?» «Пойду развеюсь, — бросила в ответ Алиша. — И вид у меня нормальный. Сейчас все так ходят. Даже твоя драгоценная Маллика». Мать посмотрела на нее с укором: «Не говори мне о ней. Она нам никто. И я не понимаю, почему ты так стремишься сделать ее частью нашей жизни. С самого детства ты сравнивала себя с ней. Вспомни, сколько раз папа тебе говорил: "Микки — это Микки, а ты— это ты". Так нет, ты места себе не находила от зависти. Вечно была недовольна. И на похороны пошла, хотя я тебе запретила. Ты всегда была непослушной. Ну и каково тебе было выслушивать оскорбления от этого их прихлебателя Раманбхаи? Кто он такой? Всего лишь слуга, твой отец нанимал его за деньги, а он посмел накричать на тебя при всем народе. Мне так стыдно…» — С этими словами Лилабен вышла из комнаты.

Алиша знала, что мать живет в каком-то своем мире, расплывчатом от алкоголя и транквилизаторов. С каждым днем она все больше и больше презирала Лилабен, и чем дальше, тем труднее было это скрывать. Мать постоянно твердила, что пьет с горя. Ну да, конечно. Как будто она была верна и предана отцу. Да если вспомнить, какие сцены разыгрывались здесь, в этой самой комнате… Алиша мысленно перебирала любовников матери, в том числе и семейного шофера. Она отлично помнила, как отец как-то ворвался к ним, чтобы уличить мать в неверности. Лилабен пьяно захихикала, и он отвесил ей пощечину. Алишу передернуло: а сколько раз мать бочком проскальзывала к себе в комнату, и за ней следом — какой-нибудь пьяный тип, которого она подцепила на очередной вечеринке. А девушка лежала в своей кровати без сна и слушала, как тихий смех за стенкой сменяется сопением и стонами, а потом раздавался звон льда о стекло бокалов и в щель под дверью просачивался дым дешевых сигарет. Алиша давным-давно смирилась с тем, что ее мать — шлюха.

— Угадай, кто к нам идет, — прервал поток ее воспоминаний приятель. — Та самая Микки, не-помню-как-фамилия, у нее еще папашка недавно помер. Эй, а знаешь, ты чем-то похожа на эту богатенькую сучку.

Глаза у Алиши недобро сверкнули.

— Не смей мне больше такое говорить, понял? Я — это я. Алиша Мехта. И у меня не может быть ничего общего с этой особой.

— Ладно тебе, остынь. — Молодой человек поднял руки в знак капитуляции. — Мне просто показалось, что вы чем-то похожи, и все. Вас можно принять за сестер.

— Да пошел ты, умник! — огрызнулась Алиша, повернулась к нему спиной и… чуть не уткнулась носом в плоский живот Микки.

— Привет, — сказала та дружелюбно. — Я Маллика. Микки. Помнишь, мы как-то раз говорили по телефону. Ну, надо же, какая встреча.

Алиша запрокинула голову и посмотрела ей прямо в глаза.

— Сучка, — процедила она сквозь зубы.

Спутник предостерегающе взял ее за руку.

Тут к ним неспешно подошел Навин.

— Эй, вы че тут? В чем дело, приятель?

Алиша встала. Микки испугалась, что сестра ее ударит, но та потушила сигарету и направилась к выходу. Микки немного выждала, а потом, сообразив, куда направилась Алиша, пошла за ней. И действительно, девушка стояла перед зеркалом в туалете и красила губы.

— Чего тебе? Почему ты никак не оставишь меня в покое?

Микки молча посмотрела на нее, а потом сказала:

— Я хочу, чтобы мы стали подругами, Алиша. Только и всего. Ничего больше. Ты часть моей жизни, с этим ничего не поделаешь, вот я и пытаюсь наладить с тобой отношения. Ты не можешь так просто взять и уйти. Ведь теперь мы обе знаем правду. Скажи, за что ты так злишься на меня? Чем я могла тебя обидеть? Мы ведь сестры, неужели ты не понимаешь? — В глазах у Микки стояли слезы, голос дрожал.

Алиша принялась с силой расчесывать волосы, не сводя взгляда со своего отражения в зеркале.

— Да, — наконец сказала она. — Оно и видно, что мы сестры. У тебя все деньги, положение в обществе, ты носишь фамилию нашего отца, живешь в его доме… У тебя всё. А у меня ничего. Вот и вся разница.

— Это я как раз и хочу изменить, — сказала Микки, пытаясь обнять сестру. — Если ты мне позволишь. Пожалуйста, давай не будем ссориться. Мы нужны друг другу…

— Правда? — Алиша с иронией выгнула бровь. — Нет, крошка, ошибаешься: ты мне не нужна. А если тебе нужна я, то мне и условия диктовать. И только потом я решу, нужна ли мне ты. Поняла? — Она еще раз посмотрелась в зеркало, одернула платье и вышла, так ни разу и не взглянув на сестру.