Эми Сон - Беги, хватай, целуй Страница 9

— Что ты сделала с волосами?

— Это парик, — ответила я.

— Лео! Зак! Идите-ка посмотрите!

Папа и брат показались из комнаты Зака, где они бороздили волны Интернета.

— О господи, — только и сказал папа.

— Они не настоящие! — пояснила мама. — Это парик!

— Ты похожа на хасидскую женщину, — заметил Зак.

— Я пытаюсь походить на Мэри Ричарде.

— Ты не похожа на Мэри! — засмеялся папа. — Ты больше смахиваешь на персонаж из «Скрипача на крыше».[18] Как поживаешь, Хава? Почему ноги не прикрыты?

Мама засмеялась и Зак тоже, а потом все трое хором запели: «Восход, закат».[19]

— Отвяжитесь от меня! — выпалила я и выскочила, хлопнув дверью. Мне было немного стыдно за свою грубую выходку, но до чего же обидно шикарно разодеться и выслушивать замечания придирчивых родичей.

Выйдя из метро, я остановилась у газетного киоска, чтобы купить пачку сигарет «Америкэн спирит», если верить рекламе, натуральных, без добавок. Мне всегда казалось, что рекламировать их нужно так: «Они тебя убьют, но медленно». На самом деле я не люблю курить, зато мне нравится, как я выгляжу с сигаретой в руке. Я покупаю сигареты, когда мне хочется выглядеть сексуальной или пресытившейся жизнью женщиной, и, выкурив одну или две, выбрасываю пачку.

Я закурила сигарету, подошла к бару и, заглянув через стекло, сложила ладони чашечкой, чтобы отыскать глазами Джеймса. Он сидел у самого окна, потягивая из стакана пиво. Я толчком открыла дверь и картинно замерла в дверном проеме, опершись о косяк рукой с сигаретой, а другую, уперев в бедро. Взглянув на него в упор, я сказала:

— Я не курильщица, просто мне попалась такая роль на телевидении.

Джеймс поднял голову и улыбнулся. Его примеру последовали некоторые постоянные посетители бара. Это меня слегка смутило, но я полагала, что момент упускать нельзя.

Я не спеша приблизилась к нему самой своей сексуальной походкой, стараясь не споткнуться на платформах и радуясь в душе тому, что надела поддерживающие форму колготки.

— Потрясный парик, — сказал Джеймс.

— Как ты догадался, что это парик?

— Он криво надет. Видно линию волос.

Я натянула парик поглубже.

— Что будешь пить?

Я уже собралась было заказать себе пиво, но подумала, что это прозвучит неженственно, и поэтому вместо этого сказала:

— Неплохо бы коктейль из виски с лимонным соком и фруктами!

Я никогда не пробовала его раньше, но почему-то решила, что именно такой коктейль могла бы заказать одинокая легкомысленная женщина.

Джеймс подозвал бармена.

— Я не готовлю таких коктейлей, — грубовато произнес тот, взглянув на меня. — Могу предложить просто виски с лимоном.

Я вдруг поняла, что совершила faux pas:[20] этот коктейль — явно буржуазный напиток, а бар не походил на буржуазный. На полу были насыпаны опилки, в глубине зала стояло несколько шатких столиков, а среди посетителей попадались лишь потрепанные пожилые мужчины.

— Заказывай два пива, — промямлила я.

Бармен принес пиво, и мы с Джеймсом пошли к столику в глубине зала.

— Помочь тебе снять пальто? — спросил он.

— Конечно. Какие у тебя прекрасные манеры.

— Не такой уж я альтруист, как ты полагаешь, — сказал Джеймс, подхватывая пальто с моих плеч. — Знаешь, откуда пошел обычай помогать женщине снять пальто?

— Нет.

— Все дело в том, что мужчине всегда хочется потереться о женский зад. Тривиальная маскировка извечного желания.

Я ждала, что он сейчас прижмется ко мне, но Джеймс просто снял с меня пальто и сел напротив.

— Принесла рассказы? — спросил он.

— Да.

— Может, прочтешь какой-нибудь?

Я потянулась к сумке и извлекла из нее рассказ «Как сделать все возможное для съемок фильма». Джеймс встал из-за стола и уселся рядом со мной.

— Зачем ты пересел? — спросила я.

— Потому что хочу наблюдать за тобой сбоку. Если захочешь взглянуть на меня, тебе придется смотреть через плечо. По-моему, очень сексуально, когда женщина смотрит на тебя через плечо. Ты замечала когда-нибудь, что именно в этом ракурсе снимают женщин для рекламы модной одежды?

— Нет, не замечала.

— Причина в том, что именно этим особым взглядом смотрели наши предки, когда они еще стояли на четвереньках и совокуплялись сзади.

Джеймс показался мне в этот момент явно невменяемым, а меня обычно интересуют лишь парни с небольшими странностями.

Я уставилась в свои бумажки.

— «Впервые я встретилась с Митчелом Соренсеном на съемках дипломного фильма Нью-Йоркского университета, в которых мы оба участвовали. Фильм рассказывал о нежной дружбе юной девушки со школьным уборщиком…»

Я продолжала читать, а Джеймс пристально меня разглядывал. Если я поднимала руку, чтобы поправить парик, он впивался в нее взглядом. Если облизывала губы, когда у меня пересыхало во рту, он пялился на мой язык. Он изучал меня, как ветеринар подопытных животных.

Когда я закончила чтение рассказа, Джеймс сказал:

— А теперь прочти второй рассказ!

— Но ты уже слышал его на репетиции, — возразила я. — Зачем же слушать его снова?

— Это поможет мне в разработке концепции постановки.

Я неожиданно оказалась в тупике: оказывается, Джеймс больше интересуется моим артистическим талантом, чем талантом другого рода. Вдруг кто-то включил музыкальный автомат. Громко запел Синатра.

— Давай пойдем в более спокойное место, — предложил Джеймс.

Я облегченно вздохнула. Может быть, смена обстановки заставит его позабыть о рассказах.

Мы отправились в греческий ресторанчик и уселись рядышком в отдельном кабинете. Когда подошел официант, я заказала себе кофе, а Джеймс — грейпфрут. Мне до сих пор никогда не встречался мужчина, заказывающий грейпфрут. Он извлек ложкой треугольную дольку и, разжевав ее, попросил:

— Почитай, пожалуйста.

— Больше не хочется, — ответила я.

— А ты через не хочу.

— Зачем?

— Для твоей же пользы.

— Отстань. Я сама знаю, что мне нужно, и могу сказать тебе — в данный момент совершенно не это. Вот если бы ты пригласил меня к себе, было бы здорово.

— Но ты сейчас вся так внутренне напряжена. Эта подспудная энергия — именно то, что я хочу показать на сцене. Вот что делает тебя такой сексуальной — это желание, этот пыл. И ты должна сыграть именно такое состояние — когда облегчение никак не наступает.

— Но я так хочу облегчения!

Джеймс выудил очередной кусочек грейпфрута, медленно разжевал его, вздохнул и сказал: