Бумажный зáмок (СИ) - "Mut-Em-Enet" Страница 9

— Вот спасибо, только советы от тебя, молокососа, мне не нужны, — и щелкнула его по носу.

В машине Эй Джей без умолку трещал, даже радио можно было не выключать.

Подвезла его к дому:

— Пока! Мамам привет, скажи Вал я завтра заеду, и ей тогда ключи от квартиры оставлю.

— Прям ей так и отдашь…

— Ну ты странный, ну давай я их в книжку спрячу. Типа передаю тебе почитать.

— Да в каком веке ты живешь — книжку… Ты бы их еще в батон засунула.

— Ну тогда сам заезжай до выходных, раз такой умный! Чао!

До Вильямсбурга добралась быстро, Джимми уже ждал меня возле подъезда.

— Привет, малышка, — он поцеловал меня прямо в губы, — как ты? Обнял.

— Уже немного получше…. Опять соврала

— Сразу к тебе или в кафешку заглянем, помнишь ту, где мы когда — то сидели?

Конечно я помнила, это была та кафешка, где я каждый день перед походом в колледж покупала кофе и вечно опаздывала.

Мы только присели и Джимми меня еще раз чмокнул. За замусоленным оконным стеклом я увидела знакомое лицо. Вчерашнего ночного гостя, шута горохового. Он повел себя очень странно. Поймав на себе мой взгляд, тупо отпрыгнул. Ну не дурак вообще! Что он тут делает? Может он маньяк какой-то?

Что было дальше вообще не поддавалось никакой логике: этот придурок вошел в кафе, подозвался со мной и еще сморозил глупость, что он мой дальний родственник. Что с ним вообще такое?

Когда он смылся, Джимми странно на меня посмотрел:

— Родственник?

Я улыбнулась, отступать было некуда, после такой-то его выходки:

— Очень дальний и мы не общаемся, потому что он страдает слабоумием…

— Это я и заметил.

Мы быстро допили кофе, и я предложила подняться ко мне. Честно, я не понимала, как выглядит со стороны мое приглашение.

Моя квартира светлая и просторная, с уютной кухней и двумя спальнями. Мне не хотелось чего-то гигантского, а тут сохранилось особое очарование старого Нью-Йорка.

Джимми прямо с порога начал меня целовать. И я поняла, ЧТО спровоцировала своим приглашением. Это в глазах Джимми наверняка было прямое приглашение на секс.

А потом в голове мелькнула мысль — а почему бы и нет, что я на самом деле теряю, и хранить эту девственность для мужа не собираюсь. И скорее всего уже пора. Только я не так себе представляла свой первый раз!

Поцелуи Джимми были настойчивыми. Я невольно сравнила их с поцелуями этого идиота… Чего я в такой момент о нем думаю? Лиза, выбрось его из головы. Он пьющий, грубый и старый. А еще эти его хулиганские замашки и странные речи… Кто ж ты такой Мэтью Лавлесс… Даже фамилия какая-то дурацкая… Лиза. О чем ты думаешь… Вон парень как старается, а ты все своего шута горохового вспоминаешь… Сдался он тебе вот сейчас именно? Своего?!

Джимми уже увлек меня на диван и стал раздевать. Снял мою куртку, потом принялся з футболку и джинсы.

- Лиззи, я так тебя хочу — прошептал он мне на ухо.

Наверное, это должно было быть очень сексуально, но мне резко стало смешно. О чем я думаю? Да о ночном происшествии с хомяком. Оставшись в одном белье, я просто тупо рассмеялась, вспоминая как этот шут комично вручил мне пушистого беглеца.

Джимми уже распаленный до предела отпрянул от меня.

— Я что-то смешное сказал, Лиззи, — это лицо помрачнело.

— Нет, нет все в порядке, — пыталась успокоится я…

Он сел на край дивана:

— Вот всегда ты так. Я тут перед ней: и так, и эдак. А она смеется над моими чувствами!

— Нет, ну что ты, просто вспомнила резко один анекдот и не удержалась…

Врать ему стало традицией.

— Анекдот говоришь, а, по-моему, ты опять решила меня продинамить, — его голос стал злым:

— А знаешь Лиззи, в чем дело, ты меня просто не любишь и не хочешь. Я за тобой бегаю как щенок два года, пытаюсь подстроится под твое расписание и настроение, а ты ни разу не пошла мне навстречу. Скажи кому! Не спать с собственной девочкой…

— Джимми, вот сейчас ты на меня откровенно давишь, ты как маленький. Или для тебя уже дело чести лишить меня девственности?

— Я хочу лишь полностью тобой обладать… А ты смеёшься…

— Звучит как строчка из женского романа…

— Мне уже это надоело.

Джимми встал.

— Ты смеёшься надо мной, издеваешься. А я просто тебя люблю, понимаешь, люблю, Лиззи! Для меня секс с тобой — это мечта. Мне хочется, чтобы все было идеально.

— Но нам и так было хорошо, правда же?

И меня осенило, я действительно его не хочу и мои мысли о том, чтобы лишиться с ним девственности — полный бред.

Вот, а сейчас чувствую себя черствой и циничной сукой. Я не хочу с ним спать, не хочу, чтобы он был у меня первым. И он для меня, прости, Джимми, временный вариант. И пора бы мне все расставить на свои места.

— Джимми, я уже давно хотела тебе сказать, я тебя не люблю и спать с тобой не согласна. Да нам было пару раз хорошо, это был прекрасный, я бы сказала, бесценный опыт, но прости. Ты хороший человек, но быть с тобой я не могу. Прости!

Ляпнула и теперь не предугадаю его реакцию. Джимми приближается. А даже прощу, если он ударит меня. Но он просто берет мои ладони и кладет себе на лицо.

— Я понял, тебе нужно время, ты же пережила такое и это просто нервный срыв…

Он отказывается понимать мои слова. Надо что-то делать:

— Я абсолютно спокойна, в своем уме и при ясной памяти.

— Нет, — ну такую реакцию я не ожидала, — я понимаю. Тебе нужно время!

Вот заладил.

- Ты не поднимешь, пока ты меня целовал и раздевал, я думала о другом мужчине…

Сама не понимаю зачем говорю эти жестокие слова.

Джимми отпускает мои руки. Если он еще хоть секунду помолчит, я мозгом двинусь.

— Ну и сучка же ты, Элизабет, богатая, надменная красивая сучка. Тебе любого пальцем поманить, и он побежит как привязанный… И меня тоже поманила, влюбила в себя, а теперь наигралась и решила отшить. Так вот не выйдет.

Хватает меня за запястье.

— Я пришел сюда тебя трахнуть, и я трахну…

Я, напоминаю, в одном белье, пячусь назад.

— Ты же в любви признавался…

— Ну вот и покажу тебе, как я сильно тебя люблю… И никто тебя не защитит!

Я не знаю: мне кричать, звать на помощь? Полный ступор от таких резких метаморфоз моего кавалера.

Он силой кидает меня на диван, расстёгивает брюки.

Я думаю, чем бы его таким унять, и когда он наваливается на меня всем телом, хватаю настольную лампу с тумбочки рядом и бью Джимми по голове со всей силы. Только бы не убить…

В руке остаются остатки лампы.

Это что за кровь у меня на руках? Моя или его?

Проверяю жив ли — вроде дышит. Снова перевожу взгляд на свою руку — я сильно порезалась стеклом. Может ему скорую вызвать?

Сейчас попробую привести его в чувства. Бью его щекам: Джимми начинает морщиться и приходит в себя.

— Чем это ты меня так приложила?

— Лампой, — и добавляю, — чтобы знал!

— Да ты больная!!!!! Ненормальная!!!! Ты же меня могла убить!!!!!

От напряжения из моих глаз льются слезы.

— А ты меня изнасиловать собирался….

— Сейчас тебя уже впору убить, — он присаживается на диван:

— Будем считать, что квиты!

Он резко встаёт и напоследок кидает:

— Увидимся еще, потенциальная убийца!

— Не стоит, несостоявшийся насильник.

Мой первый серьезный разрыв…

9. Попалась, птичка!

Мэтью

И вуаля: двенадцать глав готовы! Вот это меня сегодня торкнуло. К выпивке даже не притронулся, а так накрыло. Если и дальше будет переть, то рукопись закончу точно в срок. Ну даже если не всю. Хоть будет, что Боярскому показать, чтобы он мне только одну руку сломал, а не шею.

Шея-то затекла. Надо пройтись хоть по квартире что ли. А еще лучше: я читал, что себя надо поощрять за хорошо проделанную работу. А что, если мне сейчас быстренько в душ и потом метнусь в «У Педди», пропустить пару стаканов и потом снова к своей музе. Идея — супер!

На ходу сбрасываю одежду, открываю воду и пытаюсь смыть с себя вечернюю усталость. Подставляю голову под теплые струи. Моя мама всегда говорила, что вода смывает негатив. Интересно сколько сотен лет мне надо простоять под водой, чтобы все смыть.