Танцующие пылинки - Саманта Янг Страница 9

Ублюдок дал мне двести фунтов. Небольшое пожертвование для некоторых, но для меня означало, что в течение нескольких недель мне не придется беспокоиться о заработке.

Я возненавидела О'Ди еще больше за его благотворительность. Зачем давать мне деньги, если он так плохо думал обо мне?

Как ни старайся, я не могла выбросить его голос из головы, когда садилась в автобус из центра города. И тем вечером, когда находилась в своей палатке, я спрятала деньги в скрытое отделение в футляре, а затем достала блокнот, к которому не прикасалась с момента прибытия в Шотландию.

Когда все пошло к чертям, я сбежала. Я оставила все позади и более года путешествовала по Европе. Все это время я писала новую музыку. Музыку, которая была не похожа на то, что выпускала наша группа. Речь шла не о поиске нового звука или нового хита. Я больше не хотела этой жизни. Просто музыка всегда была тем способом, которым я выражала себя, и надеялась, что песни, которые я пишу, каким-то образом принесут мне покой.

Но они не принесли.

Тогда я поняла, что, если уж музыка не может мне помочь, ничто не поможет.

Поэтому я перестала сочинять, когда добралась до Шотландии. Я потратила последние деньги на дешевый рейс из Парижа в Глазго. И пять месяцев пела, но не писала.

Моя туристическая виза должна скоро закончиться. Сейчас у меня были деньги от О'Ди, но скоро и их не станет. Денег, чтобы добраться домой, нет. Честно говоря, я и не хотела домой.

Взглянув в блокнот — на текст слишком откровенной моей песни для исполнения на улице — я почувствовала позыв, которого не ощущала месяцами. Я провела время в Шотландии, пытаясь забыть, вытеснить все плохое, притвориться, что я другая. Однако… Я хотела закончить то, что начала.

Нащупав ручку, я начала отчаянно вносить изменения в текст. Я остановилась, когда песня была наполовину закончена, желая услышать, как она звучит.

Я открыла футляр, достала гитару. И запела:

Нет, я тогда не поняла

Что твоя душа была частью моей,

И когда ты исчез,

Моя рассыпалась в пы…

Мой голос сорвался к концу последней строки первого куплета. Я легла, свернувшись калачиком вокруг гитары, блокнот с моей песней упал рядом. И впервые за несколько месяцев я заснула со слезами на щеках.

ГЛАВА 5

В течение лета в городе был отчетливый запах: гомогенизированный аромат, который трудно описать, пока не разберешь на отдельные части. Одна из этих частей — запах горячего асфальта. Лето здесь не шло ни в какое сравнение с тем, что было дома, в США. Но в те неуловимые теплые дни многие здания, люди и транспорт, накапливали тепло до тех пор, пока тротуар не становился настолько теплым на ощупь, что начинал испускать этот самый отчетливый запах горячего асфальта.

Теперь, когда температура упала, я с удивлением обнаружила, что повсюду стоит запах мокрого бетона, хотя дождя не было уже несколько дней. Осенью Шотландия была сырой несмотря на то, что серые облака над головой не проливали ни капли.

Это был влажный холод, который проникал в кости.

В следующую субботу Киллиан О'Ди не появился, чтобы услышать, как я пою. Хотела бы я сказать, что это совсем не волновало, просто понимала, что к деньгам, которые он дал мне, должна быть привязана веревка. Я была в отчаянии и взяла их, но это не делало меня наивной. Вовсе не искренняя доброта заставила его оставить деньги. Так что я была на грани. В ожидании. Я хотела вернуться к тому состоянию, когда была невидимой. Тем не менее, мои глаза искали его из-под полей моей шляпы. И к тому моменту, когда я собирала вещи, у меня появилось неприятное беспокойное ощущение зуда в пальцах рук и ног.

Но причиной этих чувств был не сам Киллиан О'Ди. Он просто помог раскрыть их. Открыл мои эмоции, как банку-прикол с выскакивающими резиновыми змеями. Они выпрыгнули, создавая неразбериху и беспорядок, и я не могла понять, как аккуратно сложить их назад. В итоге просто сунула их под воображаемый коврик. Комковатый неопрятный коврик, который каждый день напоминал мне об этих чувствах… Вместе с зарождающимся страхом перед приближающейся зимой.

Это реально обеспокоило меня на следующий вечер.

В понедельник утром после тревожного сна, когда я обнимала себя и безуспешно пыталась удержать зубы от стука, я встала, чувствуя себя словно в аду. Несмотря на деньги, которые О'Ди дал мне, я была голодна. Моя цель состояла в том, чтобы придержать эти деньги как можно дольше, поэтому я питалась дешево и зачастую нерегулярно. Я уже привыкла к грызущим мукам голода и к постоянной боли в животе, когда просыпалась. Но в то утро тошнотворное отсутствие сна смешалось с влажным холодом в костях, который просто убивал.

Несмотря на низкую температуру ночью, к моменту, когда я устало собрала палатку, уже светило солнце.

Птицы щебетали на деревьях — звук, под который я обычно любила просыпаться, сегодня меня раздражал.

Эти проклятые птицы казались такими счастливыми, тогда как я, как бы ни пыталась, не хотела быть еще более несчастной.

Понимая, что мне нужно немного согреться, я направилась в плавательный центр и приняла горячий душ.

Я почувствовала себя немного лучше, но это было до тех пор, пока я не оделась и не увидела тампоны в моем рюкзаке. Я замерла.

Пульс немного участился, пока я пыталась определить дату.

Что за…

Спешно оделась, собрала вещи и остановилась у стойки регистрации, чтобы забрать гитару.

— Спасибо. Могу я спросить, какое сегодня число?

— Сегодня двадцать четвертое.

Черт.

Месячные запаздывали больше чем на месяц. Как я не заметила этого?

Почувствовав, как моя кожа покалывает от беспокойства, я старалась не показывать волнения.

— У вас есть весы для посетителей?

— Если вернетесь в гардеробную, то в углу в дальнем конце комнаты возле крайнего шкафчика увидите весы.

Кивнув в знак благодарности, я поспешила обратно в раздевалку. Мой пульс участился. Радуясь, что рано утром здесь было малолюдно, я сбросила туфли, сняла с себя одежду и встала на весы.

Несмотря на рост в метр шестьдесят семь, я всегда выглядела миниатюрной, потому что у меня были узкие плечи, тонкая талия и среднего размера грудь. Если бы не полные бедра