Мария Воронова - Повод для знакомства Страница 9

– Не выпадешь, Веруша, – в кабинет вошел заведующий, – не пролезешь просто.

Вера Ивановна засмеялась. На миг Кате показалось, что эти двое хотели расцеловаться, но не стали из-за ее присутствия. Ян Александрович сел в кресло.

– Вы надолго? – спросил он Катю равнодушно. Сегодня он был трезв и ему было совершенно все равно, рыжая она или какая еще.

– Да вот девушка хочет нам помочь. Нужно ей выдать все для заклейки окон.

– Все не надо. Бумагу я из дома принесла. Только ведро и тряпки. И переодеться где-нибудь, если можно.

Вера Ивановна встала и открыла шкаф:

– Пожалуйста, за дверцей переодевайтесь. А я пока позвоню на пост, чтобы они дали вам все необходимое.

Катя колебалась. Присутствие мужчины смущало ее, никогда в жизни она еще не снимала юбку, находясь в одной комнате с представителем сильного пола, пусть даже отгороженная импровизированной ширмой. Но как теперь отказаться? Не станешь же просить, чтобы заведующий вышел… А дожидаться от Колдунова деликатного поведения – дело пустое. Сам он никогда в жизни не догадается покинуть помещение.

Неловко дергая молнию, она зашла за дверцу шкафа.

Хлопнула дверь. «Неужели ушел?» – изумленно подумала Катя, но тут раздался нежный голосок Светланы Эдуардовны:

– Ну, блин горелый, и палатка! Окопались, старые, хоть гранату кидай! Этой вашей подруге меню, типа, не впирает. Четвертый стол ей подавай!

– Светочка, не надо. Потом обсудим.

– Да чего обсуждать! Змеюшник устроили! Мало нам больных, еще эта кобра рыжая нарисовалась! – («Это она про меня», – поняла Катя). – Злобная, как не знаю кто. Чует мое сердце, огребем мы с ней по полной программе.

– Света!!! – Колдунов выкрикивал ее имя все время, пока продолжалась обличительная тирада, но на Светлану Эдуардовну, видимо, нашел стих: «не могу молчать».

– Я, – сказала Катя, с достоинством появляясь из-за шкафа, – уже поняла, что представляет собой ваше отделение.

– Ой, – сказала докторша и засмеялась, – прикольно получилось.

– Я не хочу выяснять отношения и отвечать на ваши, Светлана Эдуардовна, оскорбления. Это значило бы опуститься до одного с вами уровня. – Катя говорила ровным холодным тоном и чувствовала, что мама была бы ею довольна. – Я просто хочу помочь своей учительнице, больше ничего. Поэтому я ничего не буду говорить о состоянии дел в этом отделении, о поведении врачей. К сожалению, ничего хорошего я сказать не могу. Удивительно, что заведующий попустительствует такому поведению и позволяет докторам выглядеть так, будто они женщины легкого поведения…

– Эй, вы же не хотели отвечать на оскорбления, – напомнила Света.

Катя поняла, что начинает заводиться от ее спокойствия. Чтобы не сорваться, не накричать, она предпочла покинуть кабинет с гордо поднятой головой.

– Светлана, угомонишься ты или нет? – спросил Ян Александрович сурово. – Что ты как с цепи сорвалась?

– Так я сквозь дерево не вижу пока еще! Кто знал, что эта мымра у вас в засаде сидит?

– Ты могла меня послушать. Я же сказал, что мы все вопросы после обсудим. Никак было не заткнуться? Кричу: «Света, Света!» – а тебе по фигу.

– Ну достали они… Полная палата…

– Я понял уже, чего у тебя полная палата. Чудовище ты страшное! И зачем ты в медицину пошла?

Светка плюхнулась во второе кресло и закурила.

– Да черт его знает, Ян Александрович! Сама не врубаюсь. Бабок не платят. СПИД-гепатит кругом сплошной, того и гляди на операции заразишься… Уважения нет, такие козы, типа этой, даже за людей нас не считают. Ну а всякий там бред о том, что святое дело помогать людям… Так я чем дольше живу, тем меньше мне хочется им помогать. А у вас что, наоборот?

– Да то же самое.

– Ну вот! Забейте вы на эту накладку. Я таких ядовитых дамочек насквозь вижу. Она по-любому жизни нам не даст.

– Чего ты к ней привязалась? Нормальная тетка, окна вот моет. Или ты думала, что будешь ее коброй обзывать, а она тебя за это расцелует?

Вера тем временем быстро накрыла стол. Она всегда поила Яна, Эрика, а теперь и Светку чаем со своими домашними пирожками. Ее выпечка таяла во рту, и доктора ели так, что за ушами трещало. Вера называла их обжорство актом милосердия, говорила, что, когда они уничтожают ее пирожки, это позволяет ей соблюдать хотя бы подобие диеты. Отказаться от кулинарной деятельности Вере как-то не приходило в голову. Сознание того, что, какие бы дела ни творились на отделении, они всегда могут попить чаю с пирогами, создавало у докторов позитивный настрой. Вот и сейчас Ян со Светкой откусили от нежнейших булочек с маком и сразу подобрели.

– Нормальная, ха! Да там полна голова тараканов! Думаете, зачем ее понесло окна заклеивать? Чтобы все видели, какая она самоотверженная, трудолюбивая и заботливая. Голые понты!

– Света, не нужно сразу ждать от людей плохого. Ты просто злишься, что сама не смогла совершить сей благородный поступок, – ласково сказала Вера.

– Окна мыть буду только по приговору суда! Короче, я вас предупредила, что мы с этой пианисткой нахлебаемся. Вера Ивановна, можно я с собой возьму пару пирожков?

Вера собрала ей внушительный сверток, и Светка отбыла.

Колдунов налил себе еще чаю и теперь благостно смотрел на Веру.

– Ничего девочка? – спросила старшая сестра, убирая со стола. – Мне нравится.

– Да ну! Наглая просто. Старых вообще терпеть не может.

– А кто может, ты, что ли?

– Ну я, конечно, тоже не могу. То у них тут стрельнет, то там кольнет. А я что, Бог, что ли? Из бабушек девочек не делаю.

– Ладно, не увлекайся. Разные бабки бывают. Например, наша Клавдия Ивановна. Я ни разу от нее жалобы на здоровье не слышала. И, кстати, ей Светка тоже понравилась. А уж Клавдия Ивановна со своим стажем как-нибудь плохого врача от хорошего отличить может.

Ян задумался.

– Вообще-то она истории болезни пишет правильно… И шустрая. Правда, по сравнению с Эрнстом Михайловичем любой тормоз живчиком покажется. Да Господи, Вера, о чем мы говорим! Или ты не знаешь, зачем женщины в хирурги идут? Мужика подцепить нормального, вот и все. Найдет она себе мужа, и поминай как звали.

– Может быть, ты на ней и женишься? – ядовито спросила Вера.

– Может, и женюсь…

Вечером Вера навестила Колдунова. На улице шел снег, и ее совсем замело. В дверях стоял сугроб, из которого выглядывали круглые веселые глаза. Ян долго отряхивал ее веником на лестнице.

– Замерзла?

– Не успела. Взбодрилась только.

Вера решительно прошла в кухню и открыла холодильник. Насвистывая, она уставилась в его глубины. У холостяка Колдунова там царила вечная мерзлота покупных котлет и пельменей, так что ничего интересного Вера увидеть не могла.