Неправильная любовница - Любовь Попова Страница 9

Не могу на него посмотреть. Не сейчас. Нужно собраться.

Так страшно, что снова выставит. Что выгонит и больше не захочет меня.

— Ешь давай, — требовательно. Почти приказ, и я на автомате начинаю поглощать еду. Вкуса не чувствую. Только привкус стойкого страха и волнения, словно перед прыжком.

— Чай пей.

Горячий, но я послушно пью.

— Послушай меня внимательно. Спрашивать тебя о чем-либо в мои планы не входило. Тем более интересоваться твоим мнением. Я и так сильно рискую, что связался с тобой. Твоя задача— молча делать свою работу и не выносить мне мозг или можешь прямо сейчас отправляться к моему отцу.

Он говорил это раздраженно, словно объясняя ребенку элементарные вещи, а мне стыдно стало. Ведь я должна с благодарностью относиться ко всему, а я наглею. Не в моем положении наглеть, это уж точно.

— Алина, ты еще здесь? — он щелкает пальцами перед моим лицом, и я поднимаю затравленный взгляд.

— Я все поняла. Выполнять свою работу. Можно прямо сейчас начинать?

— Нет, сначала к врачу сходим за таблетками, чтобы потом повторения сегодняшней ошибки не было, — он все еще злился, потом ушел в коридор и позвал меня. Протянул пакет. — Одевайся.

В пакете было самое необходимое, но я так обрадовалась, что саму себя не понимала. Мне бы ненавидеть его, а у меня от благодарности слов нет. Накормил, одел, не выгоняет.

Сама себе щенка бездомного напоминаю. Меня пинают, а я все равно к хозяину жмусь.

— Одевайся, пошли по магазинам сходим.

— А твой отец? Мне можно выходить?

— Давай я сам буду этими вопросами заниматься. Одевайся.

Я кивнула и ушла в гостиную, чтобы разложить самые необходимые вещи. Чувствуя на себе взгляд, я натягивала спортивный лифчик, трусы, штаны и кофту. Все было великовато, но не спадало. Еще там были кроссовки, и я, надев носки, а следом и их, долго любовалась на себя в зеркало.

— Такая красивая одежда! Спасибо!

— Велико. Совсем худая.

— Тебе не нравятся худые? — спрашиваю, когда наконец выходим из дома, на что он пожимает плечами. — Думаю, когда у мужика стоит, он не думает о том, что ему нравится. Хватит клювом щелкать, пошли.

Мы садимся в его машину и пока выезжаем на дорогу, я рассматриваю город в свете дня. Это не то, что рассматривать его из окна квартиры, в которой заперта.

— Я буду приезжать раз в неделю. Все остальное время ты будешь предоставлена сама себе, — бардачок открой. Это телефон, знаешь, как пользоваться?

— Примерно, — верчу большую коробку с откусаным яблоком.

Раз в неделю. Так редко.

— Научишь меня читать?

— Научу, пожалуй, — пожимает плечами, тормозит возле торгового центра. Туда мы идем, чтобы он научил меня пользоваться картой. И научил тратить деньги. Это оказалось странно, вот так приходить в магазин и покупать все, что нравится.

— Все?

— В принципе, да. Не думаю, что ты сможешь потратить больше лимита на этой карте.

Мы зашли всего в пару магазинов, где я купила себе джинсы, куртку и сумку, куда подидала ключи от квартиры, карточку и новый телефон. Потом мы заехали в клинику, где меня осмотрел врач и выписал таблетки, которые нужно выпить только после того, как наступит менструация. После чего мы наконец возвращаемся в квартиру.

— Завтра придет Макаренков Рома, посмотрит, что там на кухне можно сделать, и приведёт свою бригаду.

Я немного опешила. Получается завтра в квартире будут посторонние люди. Это напрягает.

— Надеюсь, ты не будешь глупой и не расскажешь, кто ты такая и что здесь делаешь?

Привет, я путана, отрабатываю ртом свою жизнь? Определенно не расскажу.

— Не буду глупой. А если спросят…

— Не спросят. Вообще с ними не разговаривай. Завтра привезут еще телевизор, чтобы тебе было не скучно.

— Спасибо, — он уже разворачивается к выходу. — Андрей. Постой.

— Андрей, а что мне делать… ну вообще…

— Отдыхать и не думать о плохом.

— А если что — то случится, я могу тебе позвонить?

— Можешь, цифра один. Я тебе показал. Но Алина, звонить мне только в крайнем случае, поняла

— Да, — провожаю его и дверь закрываю. Вешаю ключ на крючок и улыбаюсь.

Все хорошо. Все просто прекрасно.

Я прибираюсь, как могу на кухне, раскладывая в холодильник продукты. Потом мою полы и думаю, что из штор можно тоже что — нибудь сшить, но лучше сходить в магазин тканей. Потом принимаю душ и ложусь в кровать. И только там на миг позволяю себе помечтать. Укладываю руку на живот и мысленно прослеживаю весь процесс взросления моего зародыша. От клетки до крупного плода.

Ну ничего, главное, я жива и нахожусь в безопасности. Это ли не самое главное.

Глава 9

На утро не успеваю открыть глаза, как в квартира напоминает вокзал. Люди ходят, что — то спрашивают и уходят, оставляя новые и новые коробки. Речь вроде как шла о телевизоре, но к обеду в доме уже лежит коробка с ноутбуком. Я такой уже видела. Стиральная машина. Микроволновка. Обогреватель даже. Фен. И собственно сам телевизор. Большой, плоский. Я такой видела у нас в приемной, где клиенты отдыхали.

Его приносит мужчина в форме какого — то магазина.

Меня конечно напрягало присутствие постороннего мужчины, с интересном на меня поглядывая. Но в отличие от других безликих курьеров, этот называл меня «хозяйкой". За это я готова была ему простить почти все. Даже грязь, которую он вместе с остальными разнесли по гостинной. Теперт она напоминала склад, не иначе.

Хозяйка. Офигеть.

— Ну вроде все принес. Здесь подпишите и свой номер оставьте, — он подает мне ручку и листок на планшете. Я смотрю на него в недоумении. Но беру ручку, которой умею только рисовать и выводить некоторые буквы. Ставлю первую букву своего имени.

— А номер?

— А у меня нет, — пожимаю плечами, с которого съезжает длинная сорочка, которую я вчера надела перед сном. Удобная жуть. Он следит за этим движением, проходится взглядом по всему телу до самых ног. Я немного напрягаюсь, потому что он выше меня и я не знаю, что придет ему в голову.

— Ну ладно. Тогда если вам понадобится что — то…

— Что? — когда он уже уйдет?

— Да что угодно. Могу я тогда телефон оставить, — теперь понятно, я ему понравилась, и он решил за мной приударить. Интересно, он всем симпатичным хозяйкам телефоны оставляет. Тогда у него их должно быть много.

Вот теперь