Мое прекрасное искупление - Макгвайр Джейми Страница 9

Я вспомнила, что видела рядом с кофемашиной пустую коробку, взяла ее и поставила на свой стол. Положила туда ноутбук и папки, которые лежали в ящиках.

– Все прошло так ужасно? – спросила Вэл, глядя на меня с искренней тревогой.

– Нет, – все еще потрясенно ответила я. – Он повысил меня до руководителя группы.

– Ой, извини. – Она усмехнулась. – Ты, кажется, сказала, что ты теперь руководитель.

Я подняла на нее глаза:

– Именно.

Брови Вэл высоко взметнулись.

– Он смотрит на тебя с большей ненавистью, чем на агента Сойера, а это о многом говорит. Хочешь сказать, что разок дала ему отпор и он тебя повысил?

Я огляделась по сторонам, стараясь придумать правдоподобную причину.

Вэл пожала плечами:

– Он, видимо, вышел из себя и сказал невпопад. – Она тыкнула в меня пальцем. – Знай я, что для повышения нужно перестать подчиняться и сделать что-нибудь против правил, то давно бы устроила ему разнос.

Я сделала глубокий вдох и подняла коробку, а потом вошла в пустой кабинет руководителя. Вэл последовала за мной.

– Он пустует с того момента, как Мэддокс стал ПООСом. Кстати, он самый молодой ПООС в Бюро. Ты об этом знала?

Я покачала головой и поставила коробку на свой новый стол.

– Если у кого-то и могло это получиться, так точно у Мэддокса. Он на короткой ноге с директором, могу поспорить, что он и до ООСа очень быстро дорастет.

– Так он знает директора? – спросила я.

Вэл усмехнулся:

– Он часто ужинает с директором. В прошлом году Мэддокс отмечал День благодарения у него дома. Он любимчик директора, и не только в офисе Сан-Диего. И не в Калифорнии. А во всем Бюро! Томас Мэддокс – золотой мальчик. Он может получить все, что захочет, и он это знает. Все знают.

Я скривилась:

– У него что, нет семьи? Почему он не поехал домой на День благодарения?

– Кажется, это связано с его бывшей, я так слышала.

– Как он вообще стал водить дружбу с директором? Он угрюмый как барсук.

– Может, и так. Но он предан своему кругу, а они ему. Будь внимательной, что ты говоришь про него и кому. А то от внезапного повышения до внезапного перевода рукой подать.

Ее слова заставили меня замереть.

– Ладно… мне нужно здесь немного обосноваться.

Вэл прошла к выходу и задержалась возле двери.

– Сходим сегодня вечером выпить?

– Опять? Кажется, ты сказала, чтобы я держалась от тебя подальше.

Девушка улыбнулась:

– Не слушай меня. Я известна тем, что даю ужасные советы.

Я поджала губы, пытаясь подавить улыбку.

Даже учитывая мою гигантскую ошибку, может, все здесь будет не так уж плохо.

Глава 4

– Только посмотрите, кто здесь, – сказал Энтони и положил пару салфеток перед двумя пустыми барными стульями.

– Спасибо, что предупредил прошлой ночью, – проговорила я. – Мог бы и сказать, что я ухожу со своим боссом.

Вэл прыснула со смеху:

– Ты позволил ей уйти отсюда с ним? Без всякого намека? Это жестоко!

Энтони сдвинул губы набок:

– Он ведь не был тогда твоим боссом… пока. К тому же я знал, что ничего не будет.

Я сощурилась:

– Но ты знал, что он скоро им станет. И ты, кстати, ошибся.

– Мэддокс? – потрясенно спросил Энтони. – Нет, милашка, ты, наверное, что-то себе нафантазировала.

– Не стоит так удивляться, – сказала я. – Это грубо.

– Просто… он… – Энтони перевел взгляд на Вэл: – Я столько раз видел, как он отшивал женщин. Я удивился уже тогда, когда он позвал тебя с собой.

Вэл покачала головой и усмехнулась:

– Я же сказала. Он решил больше не связываться с женщинами.

– Что ж, Святой Томас нарушил клятву, – сказала я.

Энтони стал рисовать в воздухе маленькие круги пальцем.

– У тебя там вуду какое-то?

Вэл скорее крякнула, чем засмеялась.

– А может, и так! – с притворной обидой сказала я.

На лице Энтони появилось раскаяние, будто он говорил: «Только не убивай меня».

– Ты права. Я должен был тебе намекнуть. Первый бокал за мной. Друзья?

– Хорошее начало, – сказала я, опускаясь на стул.

– Да-да, – сказал Энтони, глядя на Вэл. – А она вредина.

– Подожди, вот дойдет до Мэддокса слух о том, что ты знал о ее работе.

Энтони приложил руку к груди, по-настоящему испугавшись.

– Боже Всевышний, ты же ему не расскажешь, да?

– Могла бы, – сказала я, покусывая ноготь на большом пальце. – С сегодняшнего дня лучше тебе быть на моей стороне.

– Клянусь! – воскликнул Энтони, поднимая в воздух три пальца.

– Брось эту хрень. Ты никогда не был бойскаутом, – сказала Вэл.

– Привет, – раздался мужской голос, потом парень нагнулся, чтобы поцеловать Вэл в щеку, и занял пустой стул с ней по соседству.

– Привет, Маркс. Помнишь Линди?

Маркс подался вперед, мельком глянул на меня и вновь отстранился.

– Ага.

Вэл скорчила рожицу:

– Что не так?

Парень сосредоточился на большом телевизионном экране над нашими головами, игнорируя вопрос, но Вэл толкнула его в руку:

– Святые угодники! Что за хамство!

– Да что такое… за что ты меня бьешь? – сказал он, потирая руку. – Я просто решил держаться подальше от неприятностей.

Я закатила глаза и посмотрела на Энтони.

– Как обычно? – спросил он.

Я кивнула.

– Значит, как обычно? – спросила Вэл. – И как часто ты здесь бываешь?

Я вздохнула:

– Это третий раз.

– За равное количество дней, – добавил Энтони. Он поставил коктейль «Манхэттен» на салфетку. – Хочешь сегодня поболтать со мной?

– Тебе повезло, что я уже говорю с тобой, – сказала я.

Энтони кивнул, признавая свою вину, и посмотрел на Вэл.

– Даже закажи она один напиток, я бы запомнил. Как думаешь, чей это бар?

Вэл повела бровью:

– Энтони, это не твой бар.

– Мой, – сказал он, ставя перед ней невысокую рюмку. – Ты здесь видела еще кого-нибудь, мать твою? – Он обвел рукой заведение.

– Ну ладно.

Вэл усмехнулась, а Энтони принял заказ Маркса. Я привыкла к более обходительному поведению, лучшим манерам. Но мне нравились остроумие и грубоватость здешнего бармена – никаких обид или серьезности. После рабочего дня это было как глоток свежего воздуха.

Дверь зазвенела, я мотнула головой и увидела Мэддокса. Проследила, как он прошествовал к бару и сел рядом с Марксом. На долю секунды наши взгляды встретились, а потом он поздоровался с другом. Не успел Мэддокс сесть и ослабить галстук, как Энтони поставил перед ним бутылку пива.

– Расслабься, – прошептала Вэл. – Он надолго не задержится. Больше одного напитка не заказывает.

– Рада, что никогда не работала под прикрытием. Похоже, мои мысли и чувства окружены прозрачными стенами и к тому же снабжены субтитрами, как будто и того мало.

Вэл помогла мне включиться в почти нормальный разговор, но потом Мэддокс заказал еще один напиток.

Лицо Вэл перекосилось.

– А вот это на него не похоже.

Я пыталась вспомнить, пил ли он больше одной бутылки в нашу первую встречу.

– К черту! – прошептала я. – Лучше я пойду домой.

Я махнула Энтони принести мне счет, а Маркс подался вперед.

– Ты уходишь? – спросил он.

Я лишь кивнула.

Казалось, мое молчание его обидело.

– Так теперь ты не разговариваешь?

– Лишь помогаю тебе держаться подальше от неприятностей.

Я подписала клочок бумаги, который принес Энтони, оставила чаевые за все три ночи, а потом перебросила сумочку через плечо.

Мягкий ночной вечер просто умолял меня пойти в противоположном от дома направлении, но я все же завернула за угол, пересекла улицу и взошла на крыльцо. Оказавшись внутри, я процокала по кафелю и остановилась напротив лифта.

Хлопнула входная дверь, и рядом остановился Мэддокс, взглянув на меня.

– Наверх? – спросил он.

Я равнодушно глянула на него, он же осмотрелся по сторонам – он казался потерянным, будто не верил, что сморозил такую глупость. Все-таки мы были на первом этаже.