Массимо - Оливия Торн Страница 9

― Где она? ― Спросил я.

― В Университете Ca’ Foscari.

Самый престижный университет в Венеции.

― Подожди, ― сказала la Vedova, а затем громко крикнула: ― Родериго!

Один из телохранителей просунул голову в дверь.

― Синьора?

― Позвони моей внучке, немедленно!

Мужчина достал телефон, бросившись к la Vedova.

Затем он набрал номер, включил громкую связь и протянул телефон, чтобы мы могли слышать.

Мы прослушали гудки.

Затем последовала запись молодого женского голоса.

Это Лучия. Оставь сообщение… СУЧКА.

Честно говоря, я был в полном замешательстве.

Голос девушки был молодым, язвительным и неуважительным ― совершенно не похожим на голос ее бабушки.

Ну… может быть, немного.

По части язвительности у них было много общего.

La Vedova посмотрела на меня с усталым выражением лица.

― Моя внучка, ― сказала она с отвращением в голосе. Затем она снова повернулась к телефону. ― Лучия, это бабушка ― позвони мне СРОЧНО. На палаццо совершено нападение. Со мной все в порядке, но я беспокоюсь за твою безопасность. Я посылаю Родериго и нескольких моих людей за тобой…

― Я пойду с ними, ― предложил я.

― И джентльмена по имени Массимо Розолини. Позвони мне, как только получишь мое сообщение.

Затем она кивнула Родериго, и он завершил звонок.

― Напиши ей то, что я сказала, ― приказала она.

Родериго начал набирать сообщение большим пальцем.

La Vedova повернулась ко мне.

― Спасибо за твое любезное предложение. Учитывая совершенное ранее, я рада, что ты пойдешь с моими людьми.

― С удовольствием сделаю это, синьора.

Она сжала мои руки своими маленькими холодными пальчиками ― и впервые я увидел в ее глазах настоящий страх.

― Я умоляю тебя, синьор, верни мне ее в целости и сохранности, и я заплачу любую цену, которую ты запросишь. Она ― все, что у меня осталось в этом мире.

Обращение «синьор» было еще более удивительным, чем когда она назвала меня по имени.

«Синьор» означает ― господин, когда его называют по имени, например, ― синьор Розолини.

Но просто «синьор» гораздо более уважительно, когда используется как непосредственное обращение.

Оно может означать все, вплоть до ― господин.

Для великой Донны Cosa Nostra обратиться ко мне таким образом…

Это была редкая честь, действительно.

― Единственное, о чем я прошу, ― это ваша дружба, синьора, ― сказал я с уважением.

― Ты уже получил ее за то, что спас мне жизнь, ― заверила она меня. ― А теперь иди ― верни мне мою внучку в целости и сохранности!

Глава 8

Массимо

Когда люди думают о Венеции, они обычно представляют себе мужчину в полосатой рубашке, который с помощью шеста толкает гондолу по каналам города.

В наши дни катание на гондоле ― это развлечение для романтики и миллионов селфи.

Что не сразу бросается в глаза, так это то, что гондолы были единственным средством передвижения по городу на протяжении тысячи лет.

Венеция ― по-итальянски Venezia ― состоит из 118 островов разного размера, пересекаемых 150 каналами. Единственный способ передвижения ― пешком или на лодке.

Автомобилей здесь нет. Пешеходные улицы, конечно, есть, но все автомобили запрещены ― как и велосипеды, мотоциклы, скейтборды и роликовые коньки. Улицы слишком узкие для всего, кроме пешеходного движения.

Вот так я оказался на моторной лодке, мчась по каналу Венеции в середине дня.

Дом la Vedova находился на самой северной оконечности города, университет Лучии ― в центре. Мы с Родериго и еще четырьмя мужчинами отчалили от пристани у палаццо.

Через тридцать секунд после отправления мы уже ехали гораздо медленнее, чем мне хотелось бы.

― Неужели эта штука не может плыть быстрее? ― Спросил я Родериго, который управлял лодкой. Это был крепкий парень с черными волосами и легкой сединой на висках.

― Может, ― ответил он, ― но ограничение скорости на этих небольших каналах ― 7 километров в час.

Три мили в час.

Господи Иисусе.

― Послушай, нам нужно срочно туда попасть, ― сказал я напряженно, но вежливо.

Родериго покачал головой.

― Копы здесь довольно строгие. Если нас остановит полицейский катер, мы будем 15 минут ждать, пока этот мудак выпишет нам штраф.

Я изумленно уставился на него.

― Ты не откупаешься от них?

― Да, но это не Флоренция. Мы должны поддерживать видимость ― мы не можем носиться по городу, как нам вздумается.

Я проигнорировал намек на мою семью.

― Сейчас не совсем обычная ситуация.

Родериго указал на берег канала, который находился почти на расстоянии вытянутой руки.

― Если хочешь, можешь выйти и пройтись, ― ехидно сказал он.

При той скорости, с которой плыл катер, это будет быстрее.

Но я этого не сказал.

И я ничего не сказал, когда остальные четверо в лодке начали хихикать.

Я знаю, что я ― мафиози Cosa Nostra, но обычно веду себя как терпеливый человек с приятной манерой общения.

Когда в тебе 2 метра роста и 120 кг веса, само твое присутствие заставляет многих людей бояться. Особенно женщин.

Поэтому я научился быть мягким…

Вежливым…

Тихим.

Что соответствует моему природному темпераменту. Я обычно очень уравновешен.

Пока люди не начинают в меня стрелять.

Чаще всего единственным человеком, который меня действительно достает, является мой брат Адриано. Он ― моя полная противоположность, вспыльчивый человек, который не думает, а говорит.

У него доброе сердце, но он также обладает природным талантом выводить меня из себя. Всегда, с тех пор как мы были маленькими детьми.

К Дарио я отношусь спокойно.

Никколо и Роберто ― без проблем.

Валентино ― как щенок.

Ларс по темпераменту очень похож на меня. Мы отлично ладим.

А вот Адриано…

С тех пор как я себя помню, он меня бесит.

Я уже сбился со счета, сколько раз мне хотелось его убить.

Если говорить о том, чтобы просто разозлиться на него, то это тысячи. Может быть, десятки тысяч.

Поэтому, когда Родериго начал вести себя как мудак, он не знал, что я вырос с мудаком мирового класса. Адриано обучил меня искусству сохранять хладнокровие.

Это было все равно, что иметь Майка Тайсона в качестве спарринг-партнера по боксу. Да, он мог регулярно надирать мне задницу, но со всеми остальными я был просто мастером.

Поэтому я оставался спокоен и ответил:

― Мне нужно, чтобы ты удвоил скорость, сейчас же.

Родериго говорил