Татьяна Веденская - Загадай желание Страница 9

– Знаете, – встрепенулась Олеся. – Когда я зашла, он посмотрел на меня так, словно ожидал увидеть меня, все еще убитую горем и разбитую. Думал, я все еще жду его возвращения. Он был уверен, что я все еще живу одна. Я ведь могла уже быть с кем-то. Он мог бы прийти туда, а там мой новый парень. А?

– Ему плевать на тебя. Ты понимаешь это? Ему на всех плевать, он уверен, что мир крутится исключительно вокруг его высокообразованной, талантливой задницы.

– Не пойму, в чем выражается его талант? – вмешалась Женька. – Ты говорила, что он пишет книги? Но я ни одной пока в продаже не видела. Статейки, знаете ли, это ерунда. Обзор итальянской архитектуры? Ой, держите меня, я уже зеваю.

– Его талант выражается в тех, с кем он дружит. В том, что он родился на Малой Бронной. Тоже мне, талантище! – фыркнула Нонна. – Так что мы будем делать?

– Я не знаю, – моментально поникла Олеся. – Самое обидное, что мне должно быть наплевать на него, да? Но единственное, о чем я думаю, это о том, что в квартире у меня бардак и что он из-за этого теперь обо мне подумает. Мне стыдно, что у меня не убрано! Я просто жалкая личность, да?

– А вот это мне нравится! – разозлилась Нонна. – Женька, ты это видишь? Ты помнишь, как она клялась, что она больше о нем не вспоминает? Что встречаться с таким человеком – себя не уважать. И что она даже не посмотрит в его сторону, если встретит на улице?

– Я не встретила его на улице, он сидел в моем доме и смотрел мне прямо в глаза. Мне некуда было отворачиваться. Я оказалась не готова, но я сбежала. Это же хороший знак?

– А чего он-то хотел? – спросила вдруг Женька.

Олеся на секунду замерла, а потом вдруг пожала плечами.

– А я не знаю.

– Он предложил сойтись снова?

– Я поняла так, но я могла и ошибиться. Максима никогда нельзя понять до конца.

– То есть, возможно, он просто предложил тебе некий утешительный сеанс секса? – хмыкнул Ванька. – Одноразовая акция, как в Групоне. Может, ему негде было переночевать? Он же свои апартаменты так и сдает, наверное, – предположил Ванюшка. – А с тобой он и на квартплате сэкономит, и на проститутках.

– Фу! – вспыхнула Женька. – Это уже грубо.

– Естественно, он сдает квартиру, не работать же ему, как простому смертному, в офисе менеджером. С его-то талантом! – Ванюшка злобно улыбнулся и, встав с дивана, снова направился к холодильнику, игнорируя убийственные взгляды Полины Дмитриевны. – С Олесей у него любовь с интересом, у него там лежбище.

– Ну, а что я должна была делать? – взмолилась Олеся. – Вызывать полицию? Кричать «караул»? Он уже был внутри квартиры, как же вы не понимаете!

– Ты должна была сказать ему твердо «пошел на хер» и выставить вон! – лютовала Нонна. – Ты что, всерьез хочешь, чтобы все началось снова? Оставим в стороне весь тот кошмар, что мы все пережили, когда он тебя бросил. Давай лучше вспомним, как это было, когда он с тобой жил.

– Я помню, – закивала Олеся, чувствуя, как слезы накапливаются в уголках глаз и норовят прорваться наружу.

– И то помнишь, как он ушел прямо посреди твоего спектакля в театральной студии, а когда ты спросила, почему он так сделал, то он сказал, цитирую, что он давился и его тошнило от вашей игры, причем в одно и то же время, так что ему срочно понадобился туалет? А когда мы его поймали с твоей сестрой, он тебе же сказал, что это все из-за того, что ты стала невыносимо скучна и с тобой рядом больше пяти минут нельзя находиться?

– Не надо! – взмолилась Олеся. Но Нонна не собиралась останавливаться:

– А когда он назвал тебя самой безвкусно одетой девушкой во всем Строгино? А сколько раз он называл тебя толстой? Тебя! – Нонна встала и вытерла пот с лица, так она была возмущена. – А когда он выставил тебя из твоей собственной квартиры в два часа ночи, потому что ты, цитирую, мешала ему сосредоточиться на статье?!

– Что? – вытаращился Ванюшка, которому эта история была неизвестна.

– Да, я помню, – кивнула Олеся, а глаза ее вдруг неожиданно для всех высохли и взгляд стал злым. Да, она помнила, как она звонила ему потом, а он не брал трубку до самого утра. Когда же они с Нонной пришли, чтобы восстановить попранные Олесины права, Максим вышел в коридор полностью одетым, сказал, что из-за Олеси у него случилось «нервное расстройство», и ушел… на пять дней. Она прорыдала все пять дней на плече Анны, но потом Максим вернулся, и все началось снова.

– Мы тоже все помним. – Нонна немного успокоилась и села на свое место. – Ты должна его бросить. Немедленно. Выставить, если надо, с полицией.

– О, я так и вижу это: во всех новостях – известный журналист, культуролог Померанцев был выставлен с полицией из квартиры бывшей любовницы, никому не известной начинающей актрисы.

– А что? Между прочим, отличный черный пиар. Только надо проследить, чтобы приписали фамилию Олеси. Никому не известная актриса Олеся Рожкова.

– У вас есть что-нибудь? – спросила Олеся почему-то у Ванюшки. Тот кивнул, вызвав тем самым недовольство Полины Дмитриевны. Она фыркнула – все-то он знает о том, где и что лежит в их доме, – и ушла, захватив тарелку с блинами. Оставлять их на кухне она не решилась. Тем более теперь, когда дорогие гости собрались выпивать, наплевав на то, что хозяйки дома вообще не наблюдалось. Куда катится мир!

– Будешь красное или белое? – поинтересовался гостеприимный Ванюшка. – Или сразу водки?

– Будешь много пить – опять будут проблемы в театре, – напутствовала Нонна, категорически изымая из списка вариантов водку. – Эта вода забвения тебе ни к чему.

– Я хочу о нем забыть, но не могу. Это сильнее меня, понимаете? – оправдывалась Олеся. Она залпом выпила полный бокал красного вина, словно это была простая вода.

– Ты пролежала на диване две недели, мы кормили тебя с ложечки. Женя, ты помнишь?

– Не дай бог такого, – кивнула Женя, суетливо разливая вино по бокалам.

– Он писал в своем ЖЖ, что такая женщина, как ты, тянет его вниз. Он сказал, что если бы он не уехал, он бы повесился, помнишь? Я боюсь, что всем нам не потянуть еще хоть миллиметр Максима Померанцева. Ты слышишь? Это дорога в ад!

– Прекратите! Я же пришла, чтобы вы мне помогли! – воскликнула Олеся. – Наверное, мне не стоило сюда приходить.

– Мы желаем тебе добра, – заявила Нонна. – Мы составим план и не допустим повторения этого кошмара.

– А никого не интересует, что я думаю об этом? – вспыхнула Олеся.

– Будет гораздо лучше, если мы тут подумаем за тебя, ты себя дискредитировала еще в прошлый раз, когда чуть не улетела к нему в Италию только потому, что он позвонил тебе спьяну и сказал, что почему-то вспоминал о тебе. Он просто держит тебя на поводке, играет как кот с мышью. Пришло время взять свою судьбу в руки, – категорически заявила Нонна, подразумевая, что, конечно же, судьбу Олеси теперь возьмет в свои руки именно она, Нонна. Эта работа всегда была ей по плечу, а от Олеси теперь будет требоваться только одно – слушаться.