Кэндис Кэмп - Коварство любви

Кэндис Кэмп

Коварство любви

Глава 1

Бал по случаю дня рождения леди Оделии Пенкалли был большим событием еще неначавшегося сезона. Не оказаться в списке гостей значило едва ли не стать изгоем общества. И уж конечно никто из приглашенных и помыслить не мог проигнорировать столь значительное мероприятие.

Леди Пенкалли была связана родственными узами с половиной самых могущественных и богатых семей Англии. Дочь герцога, после замужества ставшая графиней, она была одним из столпов общества. Редкий человек осмеливался вызвать ее гнев. Пребывая в зените славы, она правила светским обществом – как, впрочем, и своим собственным домом – с помощью острого языка и железной воли. И хотя леди Пенкалли с годами все реже появлялась в Лондоне, даже в сезон предпочитая проводить время в своем загородном имении, она по-прежнему оставалась силой, с которой нельзя было не считаться. Ведя обширную переписку, она всегда была осведомлена обо всех новостях и светских скандалах и охотно давала советы тем, кто в них нуждался.

В нынешнем году леди Пенкалли объявила о том, что собирается ознаменовать свое восьмидесятипятилетие большим балом, и весь высший свет независимо от социального статуса и притязаний счел за благо не рисковать и почтить графиню своим присутствием, невзирая на то что январь в Лондоне всегда считался самым непопулярным месяцем года. Ни снежные заносы, ни холод, ни неудобства, сопряженные с открытием столичных домов для краткого визита хозяев, не могли удержать великосветских дам от того, чтобы приехать. Они утешали себя еще и тем, что в этом сезоне несправедливо будет заметить, будто в январе в столице никого не было, ведь все мало-мальски значимые персоны непременно соберутся на торжество леди Оделии.

Среди тех, кто возвратился в Лондон из имения в провинции, был и герцог Рошфор со своей сестрой, леди Каландрой, и их бабушкой, вдовствующей герцогиней Рошфор. Герцог принадлежал к числу тех немногих людей, кто мог позволить себе отклонить приглашение леди Оделии, но решил не делать этого. В конце концов, он приходился ей внучатым племянником и свято чтил семейные узы и связанные с этим обязательства. К тому же в Лондоне у него были дела.

Вдовствующая герцогиня, пусть и не питала любви к старшей сестре своего покойного мужа, все же приехала, потому что леди Пенкалли была одной из немногих дам их уходящего поколения, и герцогиня неустанно подчеркивала, что хотя Оделия гораздо старше ее, но равная ей по социальному статусу. Иными словами, леди Оделия была дамой ее круга, несмотря на то что иногда и шокировала окружающих своими вопиющими манерами.

Из трех пассажиров экипажа, стоящего в длинной очереди на Кэвендиш-Кресент в ожидании подъезда к дому леди Пенкалли, лишь самая младшая, Каландра, с нетерпением ожидала вечера.

Двадцатитрехлетняя Калли, как ее называли в кругу семьи, выходила в свет уже пять сезонов, поэтому лондонский бал, особенно тот, что давался престарелой родственницей, не мог быть причиной столь сильного волнения. Однако до этого она провела в уединенном имении семьи Лилльс, Маркасле, несколько месяцев, показавшихся ей особенно долгими из-за необычайно большого числа тусклых дождливых дней и постоянного присутствия бабушки.

По давно заведенному порядку пожилая дама имела обыкновение проводить большую часть года в Бате, безраздельно властвуя в местном аристократическом обществе и лишь несколько раз за сезон приезжая в Лондон, чтобы убедиться, что внучка ведет себя благопристойно.

Однако в конце прошлого сезона вдовствующая герцогиня решила, что пришло время выдавать леди Каландру замуж, и сочла своей прямой обязанностью проследить, чтобы девочка обручилась – с достойным джентльменом, разумеется. Ради этой благой цели она пожертвовала зимним курсом лечения на водах в Бате и водворилась в их историческом семейном поместье в Норфолке, подверженном сквознякам.

Таким образом, последние месяцы Калли провела в компании своей бабушки, выслушивая строгую критику пожилой леди по поводу своего поведения, наставления о том, что выйти замуж – это ее долг, а также мнения обо всех подходящих на роль мужа пэрах Англии.

В результате от перспективы побывать на балу, где можно будет потанцевать, увидеть друзей, послушать музыку и вдоволь посплетничать, у нее внутри все сжималось в предвкушении. Еще большую привлекательность в глазах Калли бал леди Оделии приобрел потому, что был балом-маскарадом. Это позволило девушке не только придумать костюм, но и ожидать от вечера интригующего аромата тайны.

После долгих размышлений и консультаций со своими швеями Калли решила предстать в образе дамы времени правления Генриха VIII. Плотно прилегающая шляпка была ей очень к лицу, а платье насыщенного малинового оттенка прекрасно оттеняло черные кудри и светлую кожу – и было отличной альтернативой привычным для нее белым нарядам, цветом, в который обязаны были облачаться незамужние девушки.

Калли взглянула на сидящего напротив брата. Рошфор, естественно, не стал рядиться в маскарадный наряд, вместо этого надев обычный элегантный вечерний костюм с белой сорочкой и идеально накрахмаленным белым галстуком. Его единственной уступкой предстоящему торжеству стала черная полумаска, закрывающая верхнюю часть лица. С такой внешностью, как у него, он имел довольно романтичный и даже слегка зловещий вид, привлекающий внимание большей части присутствующих на балу дам и заставляющий их вздыхать, глядя ему вслед.

Перехватив взгляд сестры, он тепло ей улыбнулся.

– Радуешься возможности снова потанцевать, Калли?

Она улыбнулась в ответ. Другие могли счесть ее старшего брата холодным и отстраненным, даже неприступным, но ей было отлично известно, что в действительности все обстоит иначе. Ее брат был очень сдержанным человеком и не спешил оказывать людям теплый прием. Калли понимала его манеру поведения; будучи сестрой герцога, она давно усвоила, что огромное количество людей стремятся втереться к ним в доверие не ради дружбы, а ради социальных и материальных благ, которые надеялись извлечь из этого знакомства. Она подозревала, что у Сенклера был еще более печальный опыт в этой сфере, чем у нее, так как свой титул и богатство он получил в очень раннем возрасте и не мог рассчитывать на поддержку и защиту старшего брата.

Их отец умер, когда Калли было пять лет, а мать, красивая женщина с отпечатком грусти на лице в знак траура по покойному мужу, скончалась девятью годами позже. С тех пор в семье остались только они с братом, да еще, конечно, бабушка. Сенклер, который был на пятнадцать лет старше Калли, возложил на себя обязанности ее покровителя и стал ей не столько старшим братом, сколько снисходительным отцом. Девушка подозревала, что одной из причин, по которой он решил сегодня присутствовать на балу их тетушки, было осознание, что это доставит ей удовольствие.

– Жду с нетерпением, – отозвалась она. – Поверить не могу, что не танцевала со времен свадьбы Ирен и Гидеона.

В семье леди Каландры все знали, что она относится к подвижному типу людей и предпочитает прогулку верхом или быструю ходьбу вечеру возле камина с рукоделием. Даже к концу сезона она никогда не уставала от танцев.

– Ты забыла о праздновании Рождества, – напомнил герцог, подмигнув сестре.

Калли закатила глаза:

– Танцевать с братом, в то время как компаньонка бабушки играет на пианино, – не в счет.

– Зима действительно выдалась унылой, – вынужден был признать Рошфор. – Обещаю, скоро мы съездим в Дэнси-Парк.

Калли улыбнулась.

– Мне будет очень приятно снова увидеть Доминика и Констанцию. Ее письма просто лучатся счастьем теперь, когда она ожидает ребенка.

– Каландра, это не те новости, о которых следует упоминать в присутствии джентльмена, – заметила герцогиня.

– Но я же сказала не кому-нибудь, а Сенклеру! – мягко возразила Калли, подавляя вздох. Она давно привыкла к строгим взглядам бабушки на подобающее молодой особе поведение и изо всех сил старалась не обидеть пожилую даму, но после трех месяцев непрерывных наставлений терпение ее было на исходе.

– Да, – украдкой улыбнувшись сестре, подтвердил Рошфор. – Это всего лишь я, хорошо знакомый с манерами сестры.

– Можешь смеяться сколько тебе угодно, – парировала герцогиня, – но дама с таким социальным статусом, как у Калли, должна всегда вести себя благоразумно. Особенно если она еще не замужем. Джентльмен никогда не возьмет в жены ту, которая поступает не так, как принято в обществе.

На лице Рошфора появилось холодно-высокомерное выражение, которое Калли называла «герцогской миной», когда он произнес:

– Разве найдется джентльмен, который осмелится назвать Каландру неблагоразумной?

– Конечно нет! – быстро воскликнула герцогиня. – Но когда девушка ищет достойного мужа, она должна быть особенно осмотрительной в своих речах и поступках.