Сьюзен Филлипс - Только представьте… Страница 10

Сама того не заметив, она заснула и видела во сне бури, шляпки и французского короля, скачущего вместе с любовницей, мадам де Помпадур, по хлопковому кружеву полей «Райзен глори».

Проснувшись, Кит почувствовала себя еще хуже. Голова была тяжелой, веки налились свинцом. С глубоким вздохом она уселась у стойла Аполлона, упершись локтями в коленки, обтянутые засаленными штанами. Похоже, строя свои смелые планы, она не подумала о том, каково это – смотреть безоружному человеку в глаза, когда спускаешь курок.

Дверь распахнулась, впуская неяркий свет пасмурного дня. Мерлин, приветливо виляя хвостом, кинулся к Кит, едва не сбив с нее шляпу в порыве восторженного обожания. За ним, куда медленнее, следовал Магнус. Начищенные до блеска сапоги замерли у ног девушки. Но она упорно отказывалась поднять глаза.

– Сейчас мне не до разговоров, Магнус. Прости, нет настроения.

– И неудивительно. Майор рассказал, что стряслось прошлой ночью. Ну и фокус вы выкинули, мисс Кит!

Именно так к ней обращались дома, но в его устах это звучало оскорблением.

– То, что случилось прошлой ночью, касается исключительно меня и майора. По-моему, это дело не твое.

– Терпеть не могу ошибаться в людях, так что отныне я постараюсь держаться от вас как можно дальше. Позвольте откланяться.

С этими словами он подхватил пустое ведро и удалился. Девушка отшвырнула книгу, схватила щетку и направилась к стойлу гнедой кобылки Саратоги. Пусть Кейн мелет что хочет! Если она не займется чем-нибудь, то просто с ума сойдет!

Она как раз чистила задние ноги кобылы, когда дверь с шумом распахнулась. Девушка вздрогнула от неожиданности и, обернувшись, натолкнулась на жесткий, как гранит, взгляд Кейна.

– Мои приказы достаточно ясны, Кит. Никакой работы в конюшне.

– Милостивый Господь дал мне две сильные руки, – ответила она. – Я не привыкла лениться.

– Уход за лошадьми – неподходящее занятие для молодой леди.

Кит злобно уставилась на него, безуспешно пытаясь понять, издевается он или говорит серьезно.

– Если есть работа, значит, кому-то нужно ее делать. Праздная жизнь не по мне.

– Держись подальше от конюшни, – сухо бросил он. Она не успела возразить: он оказался проворнее. – И никаких споров. Немедленно вымойся, приведи себя в порядок, и после ужина я жду тебя в библиотеке.

Кейн повернулся и направился к выходу. Она зачарованно смотрела, как он шагает легкой, уверенной походкой, слишком грациозной для такого крупного мужчины.

Этим вечером Кит первой появилась в библиотеке. Делая вид, что слушается Кейна, она кое-как оттерла нос и щеки, но чувствовала себя слишком уязвимой, чтобы отважиться на большее. Сейчас ей понадобятся все силы, а в облике девчонки она снова струсит.

В комнату вошел Кейн, одетый в обычный домашний костюм: песочного цвета брюки и белую рубашку с распахнутым воротом. Бросив взгляд на девушку, он недовольно нахмурился:

– По-моему, я велел тебе искупаться.

– Я вымыла лицо.

– Одним лицом тут не обойдешься. Как ты можешь терпеть такую грязь?

– Ванны не слишком мне по душе.

– Похоже, есть много вещей, которые тебе не по душе. Но прежде чем провести здесь хоть одну ночь, ты примешь ванну. Эдит Симмонс грозит уволиться, и будь я проклят, если из-за тебя потеряю прекрасную экономку. Кроме того, весь дом провонял…

– Неправда!

– Черта с два неправда! Я твой опекун, пусть и ненадолго, и с этой минуты ты во всем подчиняешься мне.

Кит застыла.

– О чем это ты, янки?! Какой еще опекун?

– А я думал, что ты во все успела сунуть нос!

– Говори!

Ей показалось, что в его глазах промелькнуло сочувствие, мгновенно исчезнувшее, как только он стал объяснять условия завещания и свои обязанности как опекуна и распорядителя ее трастового фонда.

Кит почти не помнила бабушку, оставившую ей деньги. Трастовый фонд был постоянным источником недовольства и зависти Розмари, и она без конца заставляла мужа консультироваться с адвокатами в надежде получить деньги. Но у бабушки был слишком хороший поверенный: как законники ни бились, ничего не смогли сделать. Хотя Кит понимала, что должна быть благодарна бабке, все же пока от богатства не было никакого толку. Оно требовалось сейчас, немедленно, а не через пять лет или после замужества, которое никогда не состоится.

– Опекунство – последняя, предсмертная шуточка Розмари, – заключил Кейн.

– Чертов адвокат ни словом не обмолвился! И я тебе не верю.

– Я уже видел, на что ты способна в гневе. Интересно, ты дала ему хоть шанс договорить?

Девушка с упавшим сердцем припомнила, как выгнала поверенного из дома, едва тот успел сообщить о существовании Кейна, хотя служитель закона пытался объяснить, что еще не все сказал.

– Что ты имел в виду, говоря о временном опекунстве?

– Не воображаешь же ты, что я соглашусь взвалить на себя такое бремя, как ты, на целых пять лет? – Герой Мишинери-Ридж картинно вздрогнул. – Завтра с утра я еду в Южную Каролину. Нужно как-то исправлять положение. Миссис Симмонс приглядит за тобой до моего возвращения. Это всего три-четыре недели, не больше, пока я не найду выход.

Девушка сцепила руки за спиной, чтобы он не видел, как они трясутся.

– И как же вы намереваетесь исправлять положение?

– Найду тебе другого опекуна. Только и всего.

Кит вонзила ногти в ладони, боясь задать очередной вопрос, хотя понимала, что рано или поздно сделать это придется.

– А что будет с… «Райзен глори»?

Он принялся скучающе изучать носки сапог.

– Я собираюсь ее продать.

Что-то вроде рычания вырвалось из горла Кит.

– Не-е-ет!

Кейн поднял голову. Взгляды их скрестились.

– Мне очень жаль, Кит. Но так будет лучше.

Расслышав металлические нотки в его голосе, она вдруг остро ощутила, что последние хрупкие связи с привычным, знакомым миром рвутся навсегда. Она даже не заметила, когда Кейн вышел из комнаты.

Кейну следовало бы готовиться к игре по высоким ставкам в одном из закрытых ресторанов «Астор-хаус», но вместо этого он бесцельно смотрел в окно спальни. Даже назначенное на сегодня свидание со знаменитой оперной дивой не подняло настроения и, похоже, требовало немалых лишних усилий.

Сейчас из головы не выходил сорванец с глазами редкого оттенка. Когда он сказал, что собирается продать плантацию, она едва не свалилась без чувств.

Его размышления были прерваны звоном бьющегося стекла и воплем экономки. Выругавшись, он ринулся вниз.

Ванная выглядела так, словно по ней прошло войско гуннов: пол рядом с медной ванной усыпан осколками, повсюду разбросана одежда, коробка с тальком упала в раковину, и его тонкий слой покрывал черные ореховые панели. Только вода в ванне оставалась чистой и едва золотилась в свете газовых рожков.

Кит успешно удерживала миссис Симмонс на расстоянии, размахивая зеркалом, словно саблей. Другой рукой она держала полотенце, кое-как обернутое вокруг нагого тела, и хищно наступала на несчастную экономку, загоняя ее в угол.

– Не хватало еще, чтобы кто-то меня купал! Вон отсюда!

– Черт побери, что тут творится?

Миссис Симмонс подлетела к Кейну и, вцепившись в его плечи, истерически вскрикнула:

– Негодница пыталась меня убить! Швырнула мне в голову бутылку с жидким мылом и едва не попала! О Боже, я уже чувствую, как начинается приступ невралгии.

Застонав, она принялась обмахиваться ладошкой.

– Пойдите лягте, Эдит, – велел Кейн, пригвоздив Кит взглядом. – Я все сделаю.

Домоправительница была слишком расстроена, чтобы указать на вопиющее нарушение всех правил приличия, но все же оставила его наедине с голой питомицей, мрачно бормоча что-то насчет невралгии и наглых бесстыдниц.

Несмотря на вызывающе вскинутую голову, было заметно, что Кит боится. Он уже хотел было смягчиться, но рассудил, что спускать девчонке с рук очередную проделку никак нельзя. Этот мир – опасное место для женщин, и вдвойне опасное для наивных девчонок, играющих в закаленных жизнью мужчин. Кит придется усвоить, что иногда не вредно согнуться, чтобы не сломаться окончательно, и, похоже, он один может дать ей этот урок.

Он медленно отстегнул запонки и принялся закатывать рукава. Кит молча наблюдала за игрой мускулов на загорелых руках. Не отводя глаз, она поспешно отступила.

– Что это, интересно, вы делаете?

– Я велел тебе принять ванну.

Во рту у Кит мгновенно пересохло. Ресницы сами собой опустились. И без того нелегко видеть Бэрона Кейна, даже когда она надежно защищена коркой грязи и обносками. Но теперь, оставшись в одном полотенце, она чувствовала себя такой уязвимой, как никогда в жизни. Не спрячь он ее револьвер, она без колебаний снова спустила бы курок.

Кит облизнула губы.

– Стой!

Неумолимые глаза впились в нее.

– Я велел тебе принять ванну, и ты это сделаешь.

Девушка воздела над головой зеркало в черепаховой оправе.