Никола Корник - Полночная любовница Страница 10

Гаррика снова окутал аромат с едва уловимым запахом колокольчиков, и все его тело сразу же напряглось от желания. Он подумал, что даже без информации Хаммонда он бы понял, что именно она была той женщиной в его спальне. Женщиной, спавшей в его постели. Герцог представлял себе, как маленькая изящная Меррин лежит на его постели, обнаженная кожа на хрустящих простынях, волосы рассыпались по подушке. Казалось, что она оставила на нем частичку себя, и он не может от нее освободиться.

Сейчас Меррин смотрела на него презрительно и нетерпеливо, словно Гаррик был назойливым ухажером или каким-то паршивым стихоплетом.

– Я хотел принести извинения, – беззаботно заявил он, – на случай, если это из-за меня вы не смогли сегодня сосредоточиться.

Он заметил, как она прикусила губу, и понял, что девушка разрывается между сильнейшим желанием дать ему отповедь за подобное предположение и не менее сильным – проигнорировать его слова и сбежать. Последнее в итоге преобладало.

– Я сожалею, – ответила она, – но я не могу с вами разговаривать. Нас с вами друг другу не представляли. Извините.

Меррин попыталась прошмыгнуть мимо, но Гаррик положил ей на плечо руку. Он понизил голос и тихо сказал ей на ухо:

– Кое-кто мог бы сказать, что нашего неофициального представления – в моей спальне две ночи назад – вполне достаточно для первого знакомства.

Гаррик заметил, что ее шокировала подобная прямота. Без сомнения, Меррин не ожидала, что он так просто об этом заговорит. Джентльмены обычно не разговаривают с леди столь откровенно. Она напряглась. Гаррик увидел сложенные бантиком губы, и ему тут же захотелось поцеловать их. Горячее желание овладело им. Горячая волна поднялась к голове и спустилась ниже.

Видимо, это отразилось у него на лице. На мгновение он увидел, как синие глаза Меррин вспыхнули страстью, словно отвечая на его желание. Она беззвучно ахнула. Гаррик шагнул к ней и оказался почти вплотную. Но Меррин уже пятилась, тихонько отступая назад, горячий блеск во взгляде сменился холодным презрением.

– Умоляю, простите, – сказала она, – но мне кажется, вы приняли меня за совершенно другую леди. – На предпоследнем слове она сделала едва заметное ударение. – Я не принадлежу к женщинам, которые ходят по мужским спальням.

Меррин снова повернулась к двери, но Гаррик уперся рукой в косяк, преграждая ей путь.

– В прошлый раз вы от меня сбежали, – произнес он. – На этот раз уже не получится.

Ее синие глаза сверкнули холодным блеском.

– Вы не можете мне приказать, ваша светлость.

– Значит, вам все-таки известно, кто я, – мягко сказал Гаррик. – Помнится, вы утверждали, что мы с вами никогда не встречались?

Она разозлилась, что он поймал ее на слове.

– Я слышала, как сэр Фредерик упомянул ваше имя, вот и все.

Гаррик улыбнулся.

– Какое разочарование слышать, что вы не стремились узнать, кто я, – пробормотал он.

Меррин облила его вежливым презрением:

– Уверена, что самонадеянность вашей светлости переживет этот удар.

– Мне тоже известно ваше имя, – произнес Гаррик. – Вы леди Меррин Феннер.

На ее лице явственно промелькнула тревога. Она замерла и сердито сжала губы. Потом вздернула подбородок и посмотрела ему прямо в глаза.

– Да, – согласилась она. – Я леди Меррин Феннер.

Гаррик восхитился ее умом и прямотой. Всего за секунду она прикинула, что раз он знает, кто она такая, то от отрицания очевидного она ничего не выгадает. Правда, он сомневался, выиграл ли он сам от этого хоть что-то, так как начинал подозревать, что Меррин – сильный противник.

Наступило молчание, хотя казалось, девушка ждет, что Гаррик что-то скажет. Интересно, что именно? Что он перед ней извинится? Он каждый божий день сожалел о смерти Стивена Феннера, но любые слова казались ему в лучшем случае пустыми, а в худшем – лицемерными. К тому же герцог сильно сомневался, что, выразив сожаление, сможет хоть как-то повлиять на чувства Меррин. Он убил Стивена. И она ненавидит его за это. Гаррик точно знал это. Он чувствовал в ней ненависть – страстную темную силу.

– Что вы делали в моем доме? – спросил он. – Это правда, что вам негде жить? Что вы спали на улице? Что искали любое место, где можно укрыться?

На мгновение ему представилось, какие лишения могли терпеть все эти годы сестры Феннер из-за его поступка. Гаррик знал, что их отец прожил не больше года после гибели сына. Но что стало с сестрами, он не знал. Он жил за границей, пытался смириться с тем, что ему так и не удалось спасти Китти от ее демонов и страданий, и искал смерти во благо своей страны, чтобы сохранить хоть немного фамильной чести.

Меррин Феннер обратила на него взгляд своих синих глаз.

– Да, мы с сестрами потеряли наше состояние после смерти отца, – сказала она, и Гаррика вновь охватило чувство вины, неотступно следовавшее за ним все эти годы. – Но я не поэтому… позаимствовала… вашу кровать, – договорила она.

Меррин чуть отвернулась, взяла из стопки на столе какую-то книгу и рассеянно провела пальцем по корешку.

– Я просто так решила. – Девушка искоса глянула на него из-под ресниц. – Дом Фарнов совсем без защиты, ваша светлость, в него очень легко пробраться, – спокойно проговорила она. Будь на месте Гаррика другой человек, он бы решил, что она ведет светскую беседу. Но когда Меррин посмотрела на него, он увидел, какой жесткий у нее взгляд. – Вам следовало бы тщательнее охранять… ваши секреты. Они слишком уязвимы, – добавила она.

Гаррик выпрямил спину и прищурился. Их разговор разворачивался необычайно стремительно. Леди Феннер зря времени не теряла. И вела себя открыто враждебно. Вероятно, по причине очень сильных эмоций, подумал он. Он уже сталкивался с людьми, которые вели себя так откровенно, но среди них редко попадались женщины. А у них с Меррин было и еще что-то, какое-то сильное чувство, их связывающее. Несомненное хотя и неожиданное. Может быть, его разожгла ненависть, а может, и нет, но это чувство горело в ней, как холодное пламя.

– Вы мне угрожаете, леди Меррин? – медленно проговорил он.

– Я никогда бы не опустилась до такой вульгарности, как угрозы. – На этот раз девушка улыбнулась. Ее глаза зажглись улыбкой и теперь притягивали еще сильнее. – Я просто предупреждаю, что те дела, которые вы считали давно похороненными, скоро выйдут на свет божий, и тогда… – Она пожала плечами. – В общем, я полагаю, что вы рискуете потерять многое из того, что так цените.

– И что же я, по вашему мнению, так сильно ценю? – спросил Гаррик.

Крошечная морщинка прочертила лоб Меррин, когда она поняла, что на самом деле не знает этого.

– Ваш титул? Ваше состояние? – высказала она предположение. – Вашу жизнь?

– Титул, состояние, жизнь…

Гаррика не заботило его герцогство, если не считать ответственности перед людьми, которые ему служили. Ему не единожды хотелось отказаться от титула – он предполагал, что кто-нибудь из его младших братьев наслаждался бы этой ролью намного больше. Заседал бы в палате лордов и упивался своим величием. Что касается состояния, то оно позволяло ему делать то, что он хотел, и с его стороны было бы огромной неблагодарностью не ценить этого. Деньги также позволяли ему защищать тех, кто в нем нуждался. А жизнь… Он иронично улыбнулся. После гибели Стивена он считал, что его жизнь ничего не стоит, и не раз пытался ее отдать. Но у него ничего не выходило. Иногда Гаррик даже думал, не наказание ли это свыше – сколько бы он ни старался искупить грех, сколько бы усилий ни прикладывал, у него ничего не получалось.

– И вы хотите все это забрать у меня? – спросил он. – Вы хотите моей смерти? Потому что я убил вашего брата и разрушил вам жизнь?

Меррин не дрогнула под его намеренно жестокими словами и аккуратно положила книгу обратно на стопку.

– Да, – ответила она. – Я любила своего брата и считаю, что его убийство заслуживает правосудия. – На мгновение Гаррик увидел, как ее ледяная холодность разбилась на тысячу осколков душевной боли. – Я хочу забрать у вас все, ваша светлость, – сказала Меррин. – Мы все потеряли из-за вас. Вы должны узнать, каково это.

Гаррик неотрывно смотрел ей в лицо.

– И что вы намереваетесь сделать? – спросил он.

Она подняла брови:

– Я намереваюсь узнать правду. Я знаю, что не было никакой дуэли. Я знаю, что вы хладнокровно застрелили Стивена. Я узнаю, что произошло на самом деле, а потом… – Девушка остановилась, и Гаррик подумал, хватит ли у нее смелости довести дело до конца, посмотреть, как его повесят. Он увидел, что она задрожала и тяжело сглотнула.

– А потом вы передадите властям улики и будете смотреть, как я болтаюсь на виселице на шелковой веревке, – сказал он.

Она вскинула на него глаза:

– Я…

Меррин моргнула. Их взгляды встретились. В ее глазах плескалась растерянность. Она казалась очень юной, почти девочкой. Гаррик испытывал к ней огромное сострадание. Меррин Феннер была храброй, честной и хотела, чтобы свершилось правосудие. Он восхищался этими ее чертами. Но он также знал, что, если правда выйдет наружу, девушка испытает жесточайшее крушение иллюзий. Память о брате будет запятнана, и ее жизнь снова разрушится. Не говоря уже о том, что были и другие люди, не заслуживавшие наказания. Те, кого он поклялся защищать в тот ужасный день, когда умер Стивен. Гаррик не мог допустить, чтобы она предала их имена огласке, вдобавок ко всему тому ужасу, который принесло бы раскрытие правды.