В объятиях дождя - Мартин Чарльз Страница 10

У пересечения с внутриштатным шоссе № 73 я увидел плохо освещенную автозаправку с единственной колонкой и старой вывеской «Полное обслуживание у Бесси».

Заведение Бесси было украшено коллажем из восьми покосившихся и разболтанных неоновых вывесок с рекламой пива между оконными переплетами. Вывеска «Открыто 24 часа» над входом сорвалась с одного крюка и была наполовину скрыта за плакатом «Здесь продаются лотерейные билеты». Маленький телевизор внутри показывал программу «Магазин на диване». Сейчас передача была посвящена ювелирным украшениям. Камера показывала ладони с дешевым браслетом и серьгами, а надпись в левом углу экрана гласила «4 простых платежа по $99.95».

За кассой сидела низенькая, но непомерно толстая женщина, смотревшая телевизор с улыбкой гиены. Она с деланым отвращением покачала головой, взяла пульт дистанционного управления и переключила канал. На экране тут же появились взрывы и пулеметные очереди, сопровождаемые кадрами с темноволосым британским красавцем, который поправил галстук и посмотрел на швейцарские часы с синим циферблатом. Потом промелькнула надпись «Агент 007 вернется через минуту». Женщина бросила пульт на стойку и вернулась к наполовину съеденному пакету со свиными шкварками.

Очевидно, Бесси продавала в основном дизельное топливо, но это не объясняло глубокие двойные колеи вокруг автозаправки. Из здоровенного пластикового мусорного ведра у колонки вывалилось больше мусора, чем находилось внутри. Бетон был покрыт лужицами машинного масла, хотя некоторые из них были поспешно присыпаны песком и чем-то похожим на стиральный порошок. На стальном столбике висел раздатчик бумажных полотенец, но кто-то украл валик, и теперь пустое место было затянуто паутиной. Автомат для кока-колы стоял перед заправкой, но везде горели огоньки «Пусто», что было подчеркнуто семью пулевыми отверстиями в центре. Справа от здания несколько звеньев тяжелой цепи были натянуты поперек ремонтного гаража на одну машину. На нижней цепи болтался знак «Закрыто», который раскачивался каждый раз, когда большая собака начинала лаять и напирать на закрытую дверь. Прямо на гараже кто-то вывел красным аэрозолем слова: «Не бойся собаки, берегись хозяина». Ниже было приписано: «Здесь говорит ротвейлер».

Я подъехал ближе к колонке и встал за универсалом «Вольво» с нью-йоркскими номерами, странно неуместными в такой глуши. Он выглядел так, как будто выехал прямо из автосалона. Внешняя антенна мобильной связи и глянцевито-черный верхний багажник, на котором хозяин закрепил маленький хромированный внедорожный велосипед с бугристыми покрышками и колесиками-стабилизаторами, годными для пятилетнего ребенка.

Я заглушил свой дизель и вышел из автомобиля. На самом деле я не могу объяснить свою любовь к дизельным двигателям или к дизельным машинам, но то и другое многое значит для меня. Низкий гортанный хумпф и кликети-клак поршней по металлу под несообразно высоким давлением, ручная шестиступенчатая передача, жесткая и трясучая подвеска. Возможно, это напоминает мне управление трактором.

Бесси удостоила меня одним взглядом; больше не понадобилось. В том, что она увидела, не было ничего, достойного внимания. У меня худощавое телосложение, рост около шести футов, рыжеватые волосы до плеч. Мне немного за тридцать, и я ношу годную одежду, однако на ней начинают сказываться признаки времени: джинсы, футболка, закапанная острым соусом, теннисные туфли. Я зевнул, потянулся и забросил на плечо ремешок «Кэнона». За девять лет камера стала моей неотъемлемой принадлежностью.

– Эй, красавчик, – пропела Бесси через интерком. Я махнул рукой за спину и отвинтил крышку топливного бака. – Если понадобится помощь, дорогой, только дай знать.

Я снова помахал и повернулся, а она оперлась грудью на стойку, подчеркивая две свои наиболее характерные особенности. Несомненно, это вошло у нее в привычку.

Когда я открыл дверь, чтобы захватить бумажник, лай из-за двери гаража превратился из назойливого фона в нечто неуправляемое. Звук подсказывал мне, что слюна разлеталась повсюду. Бесси хлопнула по стойке мясистой ладонью и заорала:

– Тихо, Максим!

Пес не обратил на нее внимания, и, когда я опустил рычаг и пустил топливо в бак, вывеска «Закрыто» начала колотиться в дверь гаража, как в кинофильмах за считаные секунды до того, как на город обрушивается торнадо и сравнивает дома с землей. Я оглянулся через плечо и услышал, как пес быстро бегает между передней дверью и дверью гаража. Его когти проскребли желобки в двери, и он пытался подсунуть нос в щель над порогом. Бесси снова завопила во все горло:

– Максим, не заставляй меня делать это! Я раздавлю эту проклятую кнопку пополам, если ты не заткнешься!

Если Максима и натаскивали в щенячьем возрасте, сейчас от этого не осталось и следа. Я качал топливо, пристально глядя на дверь и держа дверцу автомобиля открытой.

Все больше раздражаясь, женщина закинула в рот еще одну пригоршню свиных шкварок, стряхнула крошки с груди и взяла второй пульт, лежавший на стойке, – этот был снабжен маленькой антенной и красной кнопкой, – направила пульт в сторону гаража, улыбнулась и медленно нажала красную кнопку. При этом ее взгляд не отрывался от телевизора.

Пес взвизгнул за подъемной дверью гаража и, похоже, опрокинул водяной бак, потому что я услышал грохот, а потом из-под передней двери вылилось около пяти галлонов воды. Скулящий Максим сунул нос под дверь и начал жадно лизать воду.

– Я же говорила, тупая ты псина! – крикнула женщина, и непрожеванные шкварки разлетелись из ее рта. Собака продолжала скулить за дверью на высокой ноте.

Должно быть, в хранилище почти не осталось топлива, поскольку из заправочного шланга вытекал лишь вялый ручеек. Методичное клацанье через каждые десять центов говорило о том, что заправка займет немало времени. Я вставил рукоять шланга в бак и стал искать губку, чтобы очистить ветровое стекло от комаров. После безуспешных поисков я взял пожарный шланг рядом с колонкой и полил ветровое стекло и решетку радиатора. Максим относительно успокоился, но продолжал совать нос под дверь гаража и нарезать круги между передней и задней дверью гаража. Покончив с заправкой на тридцать четвертом галлоне, я услышал тихое журчание, а потом увидел ручеек желтой жидкости, просочившийся под дверь гаража и текущий через трещины в тротуаре.

Я обошел масляные пятна и вошел в магазин, звякнув колокольчиком над дверью.

– Добрый вечер, – произнес я.

Не отрывая взгляда от агента 007, женщина махнула рукой в мою сторону и сказала:

– Эй, голубчик, не обращай внимания на Максима. Он не может выбраться наружу. Но… – она указала под стойку, – …но если он выберется, то я отстрелю ему задницу.

Она приготовилась отправить в рот очередную порцию шкварок, но оглянулась на меня и ткнула кулаком куда-то влево и назад.

– Сортир занят, но если тебе невтерпеж, то в подсобке есть еще один.

– Спасибо, не нужно, – я указал на кофейник. – Свежий кофе?

– Золотко, – она закатила глаза. – Здесь нет ничего свежего, но если подождешь пять минут, то я сделаю.

Я снял кофейник с нагревательного диска, понюхал и кивнул.

– Не стоит, мэм. Этот отлично пахнет.

– Тогда не стесняйся.

Я налил себе кофе в пластиковый стакан и поставил на стойку. Краешком глаза я заметил маленького мальчика, выглядывавшего из-за стенда с жевательной резинкой. Он носил красную бейсбольную кепку, надетую задом наперед, ковбойский ремень с двумя кобурами и двумя блестящими шестизарядными револьверами и обшарпанные ковбойские сапоги черного цвета, выглядевшие так, как будто он снимал их только перед сном.

– Эй, коллега, это твой велосипед там, на улице?

Маленький ковбой медленно кивнул, стараясь не уронить пригоршню набранной жвачки и не показать свой улов тому, кто мог в любой момент выйти из уборной.

– Отличный велосипед, – сказал я. У паренька были красивые голубые глаза.

Мальчик снова кивнул и взял со стенда еще одну упаковку жевательной резинки.