Бронвин Скотт - Завидная невеста Страница 11

– Действительно, жарко, совсем не то, что в Лондоне, – с готовностью закивал Гридли. – Вы привыкнете. Здесь бывают сезоны дождей и засухи, но место для жизни неплохое. Нет ни холода, ни снега, ни серых, унылых туч, на многие месяцы затягивающих небо.

Гридли был само воплощение дружелюбия.

Служанка внесла поднос с двумя бокалами и графином, в котором плескалась янтарная жидкость, и, поставив его на маленький столик, наполнила оба бокала.

– Вам понравится фалернское вино, – заверил Гридли. – Оно сладкое, пряное, с ноткой ванили.

Осторожно сделав глоток, Рен с облегчением убедился в правоте слов Гридли. Он различил вкус имбиря и миндаля, а также лайма.

– Превосходно.

Гридли засмеялся:

– Вы как будто удивлены. Не стоит. У Эммы лучшее фалернское вино на острове. Ее новая кухарка как-то по-особому его смешивает. – Вздохнув, Гридли понизил голос: – Эмма привыкла получать все самое лучшее: лучшую кухарку, лучшего полевого бригадира, лучшего управляющего, лучший штат прислуги. Тем самым она нажила врагов, что не может меня не тревожить. Поэтому я рад вашему приезду. Возможно, вам удастся вбить в ее голову немного здравого смысла.

Гридли послал Рену взгляд украдкой, явно рассчитывая на согласие, но Рен проявил проницательность. Ему требуется больше информации, прежде чем принимать чью-либо сторону, поэтому он решил притвориться несведущим новичком.

– Боюсь, я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.

– Разумеется, нет, это вполне объяснимо. Мы вас введем в курс дела, и вы скоро уразумеете, как мы тут живем и что делаем. – Гридли наградил его очередной дружеской улыбкой, но Рен был настороже.

– Буду вам очень признателен, – отозвался он нейтральным тоном, гадая, пришел ли Гридли по собственной инициативе или был делегирован соседями. Подобное прощупывание украдкой было Рену не в новинку, так как мало чем отличалось от проверок новых членов в мужских клубах Лондона.

– Эмма не виновата, – поспешно добавил Гридли. – Это все треклятая ремесленная программа. На бумаге выглядит гладко, но на деле стоит плантаторам целого состояния, да и работников не так-то просто найти.

Рен вопросительно поднял бровь, призывая Гридли пояснить свою мысль. Тот намек понял.

– Согласно новой системе, бывшие рабы получили право решать, хотят ли они и дальше работать на плантации, и выбирать хозяина по своему разумению. Мы не можем их принуждать. А они, естественно, ищут места, где платят больше, а требуют меньше. – В последней фразе заключалась жалоба на Эмму. – Она кормит их три раза в день и разве что одеяло на ночь не подтыкает, – с презрительным смешком добавил Гридли. – Вы и сами вчера стали свидетелем проявления ее заботы после обнаружения куклы-обеа.

– Вы подобное равноправие осуждаете? – уточнил Рен, внимательно всматриваясь в лицо Гридли и понимая, что этот человек явился сюда вовсе не с визитом вежливости. На кону нечто большее. Может, подоплека носит политический характер? Или экономический? Или социальный?

– Я осуждаю, когда действия одного человека не дают другому достойно зарабатывать на жизнь, – прямо ответил Гридли, а Рен бросил взгляд на его дорогие сапоги. Похоже, действия Эммы не сильно ущемляют Гридли.

Плантатор попытался сгладить свои слова взмахом руки.

– Эмма не понимает, что к чему. Уж слишком она мягкосердечная, но и импульсивная тоже, а это, сами понимаете, не лучшее сочетание для бизнеса. Она не способна увидеть картину в целом и последствия, которые ее действия будут иметь для всех нас. – Он говорил с жаром и яростью.

Рену подобное объяснение характера Эммы не понравилось, и он сам себе удивился: с чего это ему захотелось защищать женщину, которая ясно дала понять, что на дух его не переносит? Но Гридли его возмутил – хорош гусь, нечего сказать: пришел в гости к соседке, пьет ее вино и ее же очерняет в глазах едва знакомого человека!

– Возможно, вы к ней слишком строги, – предположил Рен. – Она полагает, что действует в интересах вверенной ей плантации.

Гридли мгновенно посуровел:

– Но весьма серьезные последствия ускользают от ее внимания. Есть мы, и есть они, и их значительно больше. Если мы не будем держаться вместе, скоро они потребуют выделить им места в ассамблее – или захватят их силой.

Его слова поразили Рена, он понял, что имеется в виду. Белое население острова многократно уступало по численности бывшим рабам – соотношение было примерно один к десяти – что, разумеется, порождало напряжение. Находящиеся в меньшинстве плантаторы держали в своих руках всю законодательную власть, а бывшие рабы имели численное преимущество и представляли собой внушительную силу, способную нанести сокрушительный удар.

Восстание, успешное восстание, было возможно и даже вероятно. Еще живя в Лондоне, Рен узнал, что они случались на других островах Западной Индии. Люди вроде Гридли верили, что подобные бунты против власти неизбежны и защитить себя можно одним-единственным способом – узаконить карательные меры.

Но, даже понимая логику плантаторов, Рен был с ней не согласен. Подобное вольнодумство роднило его с Эммой, а вот Артур Гридли и прочие соседи, узнай они об этих его идеях, в восторг точно не придут. Из предосторожности он не спешил обнародовать свои взгляды.

– Может, работая вместе, людям удастся найти общий язык? – предположил Рен.

Ему не хотелось ни лгать Гридли, ни открыто объявлять о своем с ним несогласии. Однако, долгое время плавая в мутных водах лондонского света, он уяснил, что некоторые мосты ни в коем случае не следует сжигать. Если Эмма уже так поступила, Рен тем более не имеет права следовать ее примеру, ведь на кону благополучие «Сахарной земли», хотя он и поддерживает отмену рабства и даже идею перераспределения мест в ассамблее для более точного отражения картины действительности.

– О каком общем языке может идти речь? – отрывисто и грубо отозвался Гридли. – Когда вы лучше познакомитесь с островом, поймете, что я имею в виду. У нас нет бесхозной земли, она вся в собственности. Получившие свободу рабы хотят иметь свои наделы, но где их взять? Не дробить же имеющиеся плантации! – Оборонительный тон его голоса не вязался с высказываемыми убеждениями.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Вуду, обеа – афро-карибская религиозная традиция. (Примеч. пер.)