Эрин Уатт - Разрушенный дворец Страница 12

– Говори им что хочешь, потому что он этого не делал. Я хотела поговорить с тобой о другом.

– О чем это?

Я бросаю быстрый взгляд на главный коридор: пусто.

– О Гидеоне и Дине.

Как мне рассказал Рид, Дина залезла в телефон Гида и украла оттуда «голые» фотки, которые они с Саванной друг другу посылали. Вооружившись этим, Дина угрожала ему обвинением в изнасиловании, потому что на тот момент Саванне было всего пятнадцать, а Гидеону – восемнадцать.

При упоминании имени Гидеона настороженность на лице Саванны сменяется злостью.

– Ты имеешь в виду то, как мой парень трахал эту дешевку и любительницу молодых мальчиков? – огрызается она.

– Да, и эта дешевка и любительница молоденьких мальчиков шантажирует его фотографиями, которые ты ему присылала, – огрызаюсь я в ответ.

В этот раз вздрагивает Саванна.

– Ты хочешь сказать, что Гид вляпался во все это из-за меня? Но это не так! Он изменил мне! Он переспал с этой гадиной! И это его вина, что она помешалась на нем и украла его телефон. Я лишь отправляла фотки своему парню, Элла!

Я чувствую, что наш разговор начинает выходить из-под моего контроля, и быстро меняю свой тон на спокойный и дружелюбный.

– Я ни в чем тебя не виню, – уверяю я Саванну. – Я лишь хочу сказать, что ты втянута в это, хочешь того или нет. У Гидеона могут возникнуть проблемы, если копы пронюхают про Дину и фотографии.

Саванна молчит.

– Я знаю, ты его ненавидишь, но еще я уверена, что ты не хотела бы видеть, как его упекают в тюрьму. А если расскажешь им, то они попытаются использовать эту информацию против Рида. – Я пристально смотрю на нее. – А Рид невиновен.

По крайней мере, я так думаю.

Сэв продолжает молчать и молчит так долго, что я начинаю сомневаться, удалось ли мне достучаться до нее. Но наконец она тяжело вздыхает и кивает.

– Ладно, я ничего им не скажу.

Я испытываю облегчение, но Саванна даже не оставляет мне шанса поблагодарить ее – просто уходит, не сказав больше ни слова.

Глава 9

Больше мы с Саванной сегодня не видимся. В любой другой день мне было бы все равно, тем более что после обеда у нас нет совместных уроков, но сейчас у меня развилась настоящая паранойя. Она должна была беседовать с детективом во время перерыва на ланч. Я надеялась, что Сэв отыщет меня и расскажет о допросе, но она этого не сделала, а всю вторую половину дня я даже мельком не видела ее в школьных коридорах.

Во время ланча Вэл призналась, что сегодня утром полицейские оставили ее родителям сообщение, в котором спрашивали разрешение допросить ее. Но, похоже, ее дядя и тетя придерживаются тех же взглядов, что и Каллум, потому что они разрешили допрашивать Вэл и Джордан лишь в своем присутствии.

М-да, Джордан. Очевидно, она тоже есть в списке Казинса. И это очень сильно тревожит меня, потому что я уверена: Джордан будет говорить о Риде только самое худшее.

Я не знаю, с кем еще сегодня разговаривали копы кроме Саванны. Мой собственный предстоящий допрос вселяет в меня ужас, но, будем надеяться, Каллуму удастся потянуть с ним как можно дольше. Может, за это время детективы сделают свою дурацкую работу и найдут настоящего убийцу.

Если настоящий убийца вообще существует…

В горле застывает крик, отчего я останавливаюсь прямо посреди парковки. Ненавижу эти мысли, которые продолжают вспыхивать в моем сознании. Ненавижу себя за то, что все еще сомневаюсь в Риде. Он твердит, что не убивал ее. Он клянется, что не делал этого.

Так почему я не могу поверить ему на сто процентов?

– Парковка для того, чтобы на ней стояли машины, сестренка, а не люди.

Я разворачиваюсь и вижу ухмыляющегося Истона. Он слегка подталкивает меня вперед и добавляет:

– Бедняжка Лорен пытается выехать отсюда уже… минуты две.

Я поднимаю глаза на красный БМВ с заведенным двигателем. И действительно оттуда мне машет Лорен Донован, на ее лице виноватое выражение, как будто это она мешает мне, а не наоборот.

Я машу в знак извинения девушке близнецов и поспешно ухожу с дороги.

– Я задумалась, – говорю Истону.

– Все еще переживаешь из-за допросов?

– Ага. Но я поговорила с Саванной, и она пообещала, что ничего не скажет про Гидеона.

Истон кивает.

– Это уже хорошо.

– Угу.

– Элла, – доносится из-за наших спин голос Рида, – поедешь домой со мной?

Он идет через парковку с Себастианом. И моя паранойя снова дает о себе знать.

– Что случилось? Разве ты не идешь на тренировку?

Рид качает головой.

– Ист идет, а у меня освобождение. Только что получил сообщение от папы: он приказал ехать домой.

Страх холодком бежит вдоль позвоночника.

– Зачем? Что произошло?

– Я не знаю. – Рид выглядит сбитым с толку. – Он сказал, что это важно и что он уже договорился с тренером.

Судя по его лицу, Рид нервничает. Я уже изучила своего парня и знаю, что, когда его загоняют в угол, он ведет себя жестко, а этот угол, где полно полиции, следователей и на горизонте маячит тюрьма, кажется самым маленьким и одиноким углом в мире.

– Он хочет, чтобы я тоже приехала? – осторожно спрашиваю я.

– Нет. Но я хочу. – Рид переводит взгляд на своего младшего брата. – Себ, поедешь на машине Эллы?

Себастиан кивает.

– Без проблем.

Я бросаю ему ключи и смотрю, как он уходит к моему кабриолету, а Истон убегает на тренировку. Мы с Ридом залезаем в его «рейндж-ровер», и я начинаю гадать, зачем он попросил меня поехать с ним, потому что за пять первых минут в пути Рид не произносит ни слова.

Я смотрю в окно и грызу ноготь большого пальца. Мне трудно с молчаливым Ридом: так сильны воспоминания о первом времени в особняке Ройалов. Тогда от Рида можно было ждать только презрительных взглядов и язвительных замечаний, к чему я совершенно была неготова. Мама была слегка – ладно, очень – легкомысленной, но жизнерадостной и никогда не стеснялась своих эмоций, в отличие от меня.

– Давай скажи уже это, – вдруг рявкает Рид.

Я испуганно вздрагиваю.

– Сказать что?

– Что тебя гложет. Я прямо слышу, как ты думаешь, а если ты и дальше будешь грызть свой ноготь, он отвалится.

Обескураженная, я опускаю глаза на отметины зубов на большом пальце. Потирая красные пятнышки, отвечаю:

– Не думала, что ты заметишь.

– Я замечаю все, если дело касается тебя, детка, – говорит он низким, хриплым голосом.

– Я волнуюсь. Ты продолжаешь говорить мне не делать этого, но становится только хуже, – признаюсь я. – В школе сразу видно, кто твой враг, кто может тебе помочь, а кто бесполезен, кто за тебя, кто – против. Но эта ситуация кажется просто непостижимой.

И очень страшной, но об этом я вслух не говорю. Риду не нужно слушать о моих страхах. Он взвалит их на себя, и они лишь добавят веса тем проблемам, которые и так тяжким грузом лежат на его плечах.

– Все скоро разрешится, – отвечает Рид, его сильные руки направляют внедорожник по длинной вымощенной подъездной дороге, ведущей к особняку Ройалов. – Потому что я этого не делал.

– Тогда кто это сделал?

– Может, отец ребенка? Похоже, той ночью Брук могла перетрясти всех, с кем была знакома. Я был не единственным идиотом, – он резко умолкает.

И я рада этому, потому что мне не нравится слушать о том, что у Рида был секс еще с кем-то, пусть даже до меня. Боже, как было бы здорово, если бы он был еще девственником.

– Тебе следовало бы остаться девственником, – сообщаю я ему.

Рид удивленно усмехается.

– Так ты из-за этого вся на нервах?

– Нет, но только подумай, сколько проблем бы это решило! У тебя ничего не было бы с Брук. Девчонки из школы не пускали бы на тебя слюни.

– Если бы я был девственником, каждая из этих девчонок лезла бы вон из кожи, чтобы затащить меня в постель, а потом хвастаться, что стала первой, кто покорил вершину по имени Рид.

Он улыбается и останавливает машину около дома.

У Ройалов есть целый двор, отведенный под стоянку машин. Он выложен кирпичом в форме спиралей и ведет к гаражу, который вмещает все их автомобили. Только вот гаражом никто не пользуется. Обычно двор уставлен черными «роверами», там же стоит и вишневый пикап Истона.

– Девочки не такие, – говорю я, выскакивая из внедорожника и протягивая руку за своим рюкзаком. – Они не стали бы соревноваться в том, кто из них первая лишит тебя девственности.

Рид хватает рюкзак первым и с усмешкой забирает его у меня.

– Девчонки именно такие. Как думаешь, из-за чего Джордан все время докапывается до тебя? Ты ее соперница, детка. Почти все, независимо от пола, чертовски склонны к соперничеству. А детишки из Астора – больше всех на свете. Если бы я был девственником, для кого-то это стало бы еще одной целью.

– Как скажешь.

Он обходит «ровер» спереди и забрасывает руку мне на плечо. Наклонив голову так, что его губы касаются моего уха, Рид шепчет: