Книжный магазинчик прошлого - Майерсон Эми Страница 13

– Меня ждут дома родители, – наконец, ответила я.

– Может, придете завтра ко мне в офис? – Элайджа протянул мне визитку. – Нам стоит обсудить вопрос, касающийся завещания.

– Завещания?

– Вашего наследства.

– Моего наследства?

Мужчина разблокировал двери машины и открыл дверь.

– Завтра в 10 утра, вас устроит?

Я молча кивнула. Меня охватило любопытство, подобно лихорадке. Подобно бреду. Эйфории. Я чувствовала Билли. Мои инстинкты не обманули. Сначала Билли направил меня домой своей открыткой и «Бурей».

Следующая подсказка ждала меня в офисе Элайджи Гринберга, в виде моего наследства.

К моменту, как я выехала на магистраль I-5, на Восточном побережье было уже за семь вечера. Джей либо сидел дома, восстанавливая силы перед ранним подъемом в футбольный лагерь, либо развлекался в баре за углом, где пропускал стаканчик с наглыми подростками.

Я решила испытать удачу.

– Привет, детка, – ответил он на четвертый звонок. Джей никогда не называл меня «деткой». Иногда он называл меня Ми или Мими, с тех пор как услышал, что папа называл меня именно так. Никаких «детка», «малышка» или «дорогая», никаких общепринятых ласковых прозвищ.

– И тебе привет, – насторожилась я.

– Я только закончил убираться на кухне. К твоему приезду все будет соответствовать лучшим стандартам.

После моего переезда квартира Джея вышла на новый уровень чистоты. «Обсессивно-компульсивной чистоты», как поговаривал сам Джей из-за моей привычки, перенятой от мамы. По ее словам, дом всегда должен быть готов к приему гостей.

Джей выдохнул, шумно плюхнувшись на диван. Я услышала, как включился телевизор, и прикусила язык, чтобы в очередной раз не высказать ему своего недовольства. Джей постоянно ставил футбол или, когда не транслировали футбольные матчи, смотрел регби, бейсбол, баскетбол, даже хоккей, если совсем отчаивался. Он не включал спортивные каналы, только когда мы занимались сексом.

– Тебе не кажется, что сейчас не самый подходящий момент? – вкрадчиво поинтересовалась я.

Если Джей чувствовал, что меня что-то бесит, он включал дурачка. Телевизор продолжал орать во всем своем великолепии.

– Тревор сегодня заболел, так что я был один. Кто вообще болеет на второй день работы? Хочу, чтобы он устроился моим помощником, но с такой фигней школа точно не наймет его.

Мне не хотелось говорить о его друге Треворе.

– Пока наша школа побеждает в турнирах, начальство сделает все, что потребуется, чтобы тебе угодить.

Я снизила скорость, подъехав к центру города. До выезда на шоссе оставалось чуть меньше километра. Зря я позвонила. Джей пребывал в своем режиме «ленивца» после долгого дня. Дома я едва ли разделяла удовольствие от такого отдыха, а на расстоянии телефонного звонка мне и подавно не было там места. Мы работали над этим, старались избавиться от своих холостяцких привычек, хотя мои остались где-то в Южной Филадельфии.

– Прости, я идиот. Похороны же состоялись сегодня?

– Ага, только еду оттуда. Я там даже никого не знала.

– А надеялась встретить знакомых?

– Нет, но все равно расстроилась, что так получилось.

– Ну, с чего тебе там кого-то знать? Это не повод расстраиваться, – подбодрил меня он, пока футбольные фанаты кричали через Bluetooth в машине.

– Кстати, я оказалась права. Дядя что-то оставил мне в завещании.

– То есть завтра ты не вернешься?

– А почему я должна была вернуться завтра? – Я потрясла руль, как будто это ускорило бы движение на дороге, несмотря на ловушку из машин на автостраде.

Этот разговор тоже держал меня в заложниках.

– Мне казалось, ты приедешь сразу после похорон.

– А мне казалось, ты предложил мне не спешить.

– Разве это был я?

– По-моему, ты сказал: «Оставайся там столько, сколько считаешь нужным».

– Ну да, в ответ на что ты назвала меня сентиментальным, – парировал он.

– Туше, – согласилась я, из-за чего Джей засмеялся. – Еще несколько дней. Юрист Билли даст мне следующую подсказку. Я выясню, что именно Билли хотел мне рассказать о них с мамой, и вернусь домой раньше, чем ты соскучишься.

– Я уже по тебе скучаю.

– Тогда раньше, чем ты возьмешь свои слова назад по поводу чистой квартиры. Максимум – в конце недели, – пообещала я.

Мама заявила, что поедет на встречу с Элайджей со мной.

– Но я могу поехать одна, – ответила я, забрав у мамы тарелку с омлетом. Она знала, что Билли оставил мне что-то в завещании, но не догадывалась о подсказках и ожидающем меня квесте. – Если тебе будет тяжело, я прекрасно справлюсь сама.

– Я еду с тобой, – отрезала мама. – Конец разговора.

Она сняла фартук и ушла собираться наверх. Я смотрела, как она уходит, и чувствовала себя подростком, которого вот-вот поймают по дороге на вечеринку или уличат в татуировке. Джей был прав: стоило рассказать маме о посылке до моего приезда, до того, как Билли превратился в какую-то тайну.

Элайджа работал на Ларчмонте, так что мы с мамой засели в пробке, пытаясь продвинуться на восток. Я наблюдала, как ее взгляд метался между зеркалом заднего вида, боковыми зеркалами и перегруженной дорогой. Она потерла щеку, как делала всегда на напряженных сценах в кино.

– Миранда, пожалуйста, хватит так на меня смотреть. Я правда в порядке.

Я все равно продолжила следить за ней, но лишь искоса, надеясь, что она этого не заметит. Как бы она ни старалась, она не была в порядке. Я не понимала, почему она пыталась скрыть свои чувства. Я осмелилась задержать на ней взгляд и подумала, не впервые в жизни, что я совершенно не понимаю свою мать.

Мы выехали с шоссе и направились на север вдоль Ла Бреи, мимо мебельных магазинов и складских помещений.

– Похороны оказались довольно странными, – сообщила я, пусть меня никто и не спрашивал.

– Билли всегда был немного эксцентричен, – рассеянно ответила мама.

– Я все думаю о нем. – Я хотела приблизиться к нужному разговору, хотела рассказать ей о «Буре» до того, как мы приедем в офис Элайджи и он выполнит эту работу за меня. – Помнишь, как он построил у нас во дворе симулятор, чтобы провести для меня урок об ураганах? Или как он установил опрыскиватели, чтобы создать радугу?

– Он всегда к тебе хорошо относился, – прошептала она почти печально, будто скучала по нему.

– Мы ведь были так близки, а потом просто перестали видеться.

– Мы были близки.

Мама замолчала, чтобы собраться с мыслями. Огромные витрины сузились до бутиков, кафе и магазинов с замороженным йогуртом.

Остановившись на светофоре, она добавила:

– Только Билли нельзя было доверять. Он вечно сбегал. Я понятия не имела, жив он или нет, придет к ужину или, может, уже уехал из страны? И я постоянно волновалась. В один прекрасный момент это перешло все границы.

– В каком смысле – «перешло границы»?

Мама наклонилась вперед, чтобы прочитать названия улиц, перпендикулярных Ларчмонту.

– Ищи Роузвуд.

Мне стоило сказать, что она не может так просто увильнуть от разговора, стоило напомнить ей слова Просперо: «Узнать о многом ты должна». Я обязана была признаться, что Билли хотел открыть мне правду о прошлом и что в первую очередь я хотела услышать эту правду от нее. Но мама никогда не отвечала на вопрос, если тот даже отдаленно попахивал угрозой. Если она решила не рассказывать, в чем причина их ссоры, я могла и не пытаться уговорить ее.

Мою маму не сломил бы и тот факт, что Билли для меня что-то приготовил.

Спустя несколько кварталов мы нашли Роузвуд и припарковались перед юридической фирмой Элайджи Гринберга. Июньское небо затягивали темные, угрюмые и хмурые тучи. Июнь в Лос-Анджелесе отличался легким утренним туманом, от которого ожидаешь пасмурную погоду, но тучи всегда рассеивались, и солнце радовало еще больше оттого, что утро тонуло в дымке. Но сегодня я не увидела в небе ни намека на ясный день.