Кейт Хьюит - Непреодолимое влечение Страница 14

Глава 9

Еще одна бессонная ночь. Лоренцо уже привык к бессоннице. Он плохо спал в тюрьме, в крошечной камере, на тонком матрасе, где рядом тысячи других заключенных храпели, кашляли и стонали. Но и сейчас, будучи на свободе, лежа на огромной двуспальной кровати в своей квартире, он не мог уснуть.

В комнате напротив спала Эмма.

Хотя он знал, что не должен, он представил себе, как он встает с кровати и идет в комнату Эммы. Ложится с ней рядом, обнимает ее, зарываясь лицом в ее рассыпавшиеся по подушке волосы, занимается с ней любовью…

Застонав, он поднялся с кровати и прошел в ванную, чтобы умыться. Ему не стоило думать об Эмме, физически он хотел ее, но ничего не мог ей предложить. В его сердце ничего не осталось.

Он любил Аву, она была милым и невинным ребенком. Его любовь к дочери была совершенно естественна. Но любить женщину? Довериться кому-то, кто потом, возможно, разобьет твое сердце на мельчайшие осколки?

Невозможно.

Лоренцо нахмурился, вспомнив предложение Эммы быть его экономкой. Она была здесь не потому, что должна работать, а потому, что она мать Авы.

Он втянул воздух. Она принадлежит Аве, но не ему.

Так что, может, это и к лучшему, что она будет выполнять обязанности экономки, может быть, тогда их отношения не будут такими неловкими.

Негромкий крик прервал его мысли, и Лоренцо понял, что Ава проснулась. Он быстро вышел из комнаты и прошел в детскую. Его дочь стояла в кроватке, ее лицо было в слезах. Он взял ее на руки и, не осознавая, что делает, начал напевать колыбельную на итальянском языке. Гладя волосики ребенка, он увидел, как она наконец закрыла глаза и через несколько минут уже крепко спала. Лоренцо положил ее в детскую кроватку и еще мгновение смотрел на дочь.

– Красивая колыбельная.

Лоренцо застыл и перевел взгляд от спящей дочери к женщине, стоящей в дверях. На ней были маечка и крошечные шортики, и он почувствовал, как его тело среагировало.

– Она спит, – прошептал он и вышел из детской. Проходя мимо нее, он почувствовал ее сладкий, соблазнительный аромат.

Эмма закрыла за собой дверь, они стояли в коридоре, и только неяркий свет ночника в гостиной освещал их. Все это напоминало о той ночи на вилле, когда исчезли все барьеры и были только они одни. Сейчас они стояли так близко, что могли слышать дыхание друг друга.

– Что это значит? – шепотом спросила Эмма, и Лоренцо посмотрел ей в глаза. Он едва смог заставить себя стоять спокойно, хотя сейчас ему хотелось подхватить ее на руки и забыть обо всем.

– Значит что?

– Колыбельная. Я не смогла разобрать итальянский. Я его забываю.

– О… спи, спи, спи, маленький малыш. Мамы здесь нет, она ушла. – С опозданием он понял, как это прозвучало. – Это единственная колыбельная, которую я знаю. Я не думал, что помню ее, пока не начал петь.

– Это из детства? – спросила Эмма, и Лоренцо моргнул.

– Скорее всего. Но я не помню, чтобы кто-то пел мне. – Он понял, что сказал это с горечью. – В любом случае Аве, кажется, понравилось.

– Спасибо, – мягко сказала Эмма и положила руку ему на предплечье.

Прикосновение ее пальцев был как удар током.

Она коснулась его тогда, в Сицилии, и тогда какое-то мгновение он больше не чувствовал себя одиноким. Он чувствовал, как будто кто-то был на его стороне, как будто кто-то заботился о нем…

Но это было целую жизнь назад, и не было правдой в любом случае. Их ночь вместе была вне времени и вне реальности.

Он стряхнул ее руку и, повернувшись, пошел в свою спальню.

Эмма проснулась от солнечного света, который лился через окно. Из детской слышался смех Авы. Она потянулась, наслаждаясь утром, пока заботы дня не взяли свое.

Затем она услышала смех Лоренцо и поняла, что он тоже находится в детской. Наблюдая, как он укачивал вчера ночью Аву, и пел ей колыбельную, она хотела его почти так же сильно, как и тогда на Сицилии. Хотела почувствовать его горячую, гладкую кожу, его губы на своих губах, его нежные, трепетные прикосновения…

Когда она прикоснулась к его руке, потому что больше не могла сдерживаться, ей показалось, что он борется с искушением. И надеялась, что он сможет поддаться этому чувству. Она знала, что если бы он поцеловал ее, то она бы пропала, потерялась в нем.

Но он ушел, и Эмма провела беспокойную ночь, ворочаясь на кровати. Теперь же она встала, надела джинсы и свитер и пошла в детскую.

Лоренцо был одет в элегантный костюм, он уже сменил подгузник Аве и сейчас пытался надеть на нее комбинезон. Ава решительно сопротивлялась.

– Я думаю, она побеждает, – сказала Эмма, и Лоренцо поднял голову, на его лице появилась кривая улыбка.

– Даже и думать нечего. Это очевидно.

– Может, я?

– Пожалуйста. – Он отошел в сторону, и с улыбкой Эмма одела Аву, которая лежала спокойно в присутствии матери.

– Очевидно, у вас контакт.

– Годы, вернее, месяцы практики. – Она повернулась к нему лицом, и ее сердце подпрыгнуло, когда она поняла, как близко к ней он находится. Аромат его лосьона после бритья щекотал ее ноздри, и она почувствовала тепло внизу живота. – Ты отлично выглядишь. Куда-то собираешься?

– У меня несколько встреч в офисе, но… – В его голосе появилась неуверенность. – Если ты хочешь, сначала мы можем позавтракать. Я утром сходил в булочную и купил рогалики и кофе.

– Хорошо. – Эмма пошла за ним с Авой на руках. От чудесного запаха свежесваренного кофе и рогаликов ее рот наполнился слюной. – Если ты не директор «Кавелли интерпрайз» теперь, то чем ты занимаешься?

– Я начинаю создавать новую компанию, – ответил Лоренцо, наливая кофе. Эмма посадила Аву в высокий стульчик и дала рогалик. – «ЛК инвестмент».

– А что ты будешь делать?

– Я буду инвестировать недавно созданные компании, те, у которых могут возникнуть проблемы с кредитом в крупных банках.

– Звучит довольно благородно.

– Я симпатизирую слабым, – пожал он плечами и протянул ей кружку с кофе.

Потому что он сам относился к этой категории? Хоть он и провел детство на улице, но сейчас выглядел абсолютно уверенным в себе и высокомерным.

– Будучи ребенком, ты чувствовал себя побежденным? – спросила она спустя мгновение.

– Полагаю, если бы я задумался об этом, то да. Я просто пытался выжить.

– Я поражена, какой путь ты проделал. От уличного сироты до директора корпорации. Ты должен невероятно гордиться собой.

Он поджал губы.

– Мне помогли.

Она хотела спросить, кто же ему помог. Но не стала.

Лоренцо поставил пустую кружку.

– Мне надо идти. Я не знаю, когда вернусь. Не ждите меня.

Он поцеловал Аву в макушку и вышел. А Эмма принялась за свой завтрак, предвкушая перспективу прогуляться по городу и изучить его.

Несмотря на то что Лоренцо только что ушел, она уже скучала по нему. И еще ей было интересно, как такой человек, холодный, подозрительный и безжалостный, может быть одновременно добрым и нежным.

Ее мобильный телефон зазвонил и, достав его, Эмма увидела на дисплее номер Меган.

– Ты в порядке? – раздался голос сестры.

– В порядке ли я? Да, доедаю свой завтрак.

– Кавелли не… он был добр к тебе? – осторожно спросила Меган.

– Более чем. Они так сблизились с Авой. Он даже вставал ночью к ней. – При мысли о Лоренцо, на котором в тот момент были только пижамные штаны, она вновь почувствовала желание.

– Ну-ну. – В голосе сестры было недоверие.

– Да, я же говорила тебе, он хочет быть ближе с дочерью.

– А я и не знала, что ты на его стороне, – сказала Меган.

– Меган…

– Серьезно, Эмма, ты уже изменила свою точку зрения.

– Я не…

– Кто знает, может, он только делает вид, что заинтересован Авой?

– Это не так, – опровергла Эмма, – да и зачем ему это?

– Я не знаю, может быть, он играет на публику. В любом случае я ему не доверяю, и тебе следует быть осторожной, Эмма. Я знаю, что обвинения были сняты, но ты ведь знаешь поговорку: нет дыма без огня?

– Иногда бывает только дым. – Ярость в голосе Эммы удивила обеих. – Слушай, ты ведь знаешь, я не смогу ему запретить видеться с дочерью.

Она вовсе не хотела этого, особенно сейчас, когда видела, как он нежен с Авой.

– И вы не обязаны жить с ним. Я говорила с адвокатом, и он сказал, что Кавелли практически шантажировал тебя и это может быть расценено как доказательство его…

– Меган, – в гневе выдохнула шокированная Эмма, – ты не должна была обсуждать с адвокатом мои дела.

– Я же забочусь о тебе! – воскликнула Меган. – Эмма, очевидно, ты испытываешь какие-то чувства к нему. Но я думаю, ты по самые уши в проблемах. Ты не знаешь этого Кавелли, не знаешь, на что он способен. И кто-то должен нести ответственность и думать об Аве…

– Я и думаю об Аве, – огрызнулась Эмма, – и Лоренцо хорошо ладит с ней. И я не хочу прятать Аву от него, несмотря на то, что там произошло в его прошлом.

– А что, если он на самом деле опасен?

– Нет. Я ему верю.