Джессика Гилмор - Две ночи в Лондоне Страница 14

– Значит, не пингвины, не Шекспир и не прогулка по реке. Каков же ваш ответ?

Макс расплылся в улыбке и хитро подмигнул. Черт, а ведь он все сделал специально.

– Вам повезло, что я не боюсь высоты, дорогая.

Вскоре Элли стало ясно, что Макс не привык к роли простого туриста, неудивительно, учитывая его происхождение. Он случайно проговорился, что каникулы проводил в роскошных апартаментах на Багамах или в семейном поместье в Кейп-Коде. Жил в мире частных самолетов, дорогих автомобилей и отдельных входов для особо важных персон. Она догадывалась, что он никогда в жизни не стоял в очереди.

Макс нервничал, переминался с ноги на ногу и со стороны напоминал нетерпеливого ребенка.

– И долго нам еще здесь торчать? – Вытянув шею, он оглядел очередь. – Почему же так медленно?

– Потому что в каждую кабинку помещается определенное количество людей. – Элли с улыбкой посмотрела на девочку перед ними, та стояла спокойно и крепко сжимала руку матери. – Потерпите.

– Я мог бы заплатить за всю кабинку только для нас, чтобы пройти без очереди и не видеть перед собой соседей.

Элли покачала головой, не в состоянии сдержать улыбку.

– Могли бы, но обычные туристы так себя не ведут. Они стоят в очереди. Терпеливо ждут. Иногда фотографируются. Если будете хорошо себя вести, поиграю с вами в слова.

Макс скривился, но рассмеялся. Сердце подпрыгнуло от радости, что ему понравилась шутка. С Саймоном она себе не позволяла шутить, слишком озабоченная тем, чтобы показаться ему умной и эрудированной.

Ей всего двадцать пять, еще не поздно измениться. Элли оглядела людей в очереди: семьи, громко болтающие и жестикулирующие компании друзей, настоящие терпеливые туристы и парочки. Почему они все обнимаются? Руки обвивают талии, плечи, головы склоняются друг к другу; шепот, поцелуи, смешки.

Неожиданно грудь сдавило от боли. Она так радовалась, когда смогла уйти от Саймона, наслаждалась свободой и возможностью быть самой собой, и не подозревала, что малейшее напоминание о партнерских отношениях будет столь болезненным. Впрочем, с Саймоном они никогда не были партнерами в этом смысле. Он бы не стал стоять в очереди и нашептывать ей на ухо всякие нежные глупости, ни за что бы не позволил себе прилюдно ее поцеловать или как-то по-другому продемонстрировать, что они пара.

Интересно, приятно ли это, стоять обнявшись с любимым человеком? Элли украдкой посмотрела на Макса. Он прислонился к металлическому ограждению и, задрав голову, разглядывал колесо обозрения. Интересно, как бы она себя чувствовала, если бы это был Макс Лавдей?

Первые поцелуи, бесцельные прогулки по городу без малейшего представления, где они закончатся, первые свидания и смущенные взгляды, ужины вдвоем, когда не видишь никого вокруг. Скольких простых, но необходимых вещей она была лишена в жизни? А скольких лишила себя сама?

Может, она слишком долго зализывала раны в Корнуолле?

Элли молчала в задумчивости. Макс не решился ее побеспокоить. Наконец они вошли в кабинку, и она оживилась. Вокруг было столько детей, что казалось, они единственные взрослые люди в этой небольшой, но шумной толпе.

– Наверное, я много грешил в прошлой жизни, – прошептал он, морщась от криков, явно превышающих по децибелам все допустимые ограничения.

Элли вскинула брови.

– Только ли в прошлой жизни?

– Уверяю вас, несколько студенческих шалостей и подростковые выходки ничто для такого сурового наказания.

– Им весело, – улыбнулась Элли, оглядывая снующих по кабине детей.

– Да. – Макс отошел в дальний угол. – Им весело. Но они здесь не одни.

– Тут достаточно места. – Она положила руки на стекло и огляделась. – Мы так медленно движемся, кажется, вообще стоим на месте.

– Вы разочарованы? Я и не предполагал, что вы любите скорость.

В ответ Элли лишь смущенно улыбнулась. Колесо продолжило свой величественный поворот, поднимая их все выше над городом. Дети притихли, слушали учителя и родителей, показывающих им достопримечательности, обращая внимание на то, что наметили себе заранее, и задавая наводящие вопросы.

Кабина была просторной и удобной, изогнутые стены и потолок из стекла предоставляли широкий обзор.

– Хорошо, что пол под нами не прозрачный, – заметила Элли. – Не уверена, что мне было бы приятно видеть удаляющуюся землю.

– Вы сами предложили сюда прийти. – Макс не отрывался от захватывающего вида. – Удивительно, Лондон всегда казался мне городом, застроенным в основном зданиями архитектуры прошлых веков, а посмотрите, сколько небоскребов, он совсем не похож на другие европейские столицы, например Париж или Рим. Вам известно, что на Эйфелевой башне есть смотровая площадка с полом из стекла? Вы осмелились бы туда подняться?

– Возможно. Никогда не была ни в Париже, ни в Риме. – Элли задумчиво вглядывалась в горизонт.

Макс открыл рот, чтобы дать легкомысленное обещание, но что-то в ее глазах его остановило. Он мог бы пообещать, но не был уверен, что сможет сдержать слово. В данный момент он не уверен.

Ему ничего не стоило провести с ней полтора дня, отправиться на церемонию, поработать над совместным проектом. Все это необременительно, но одновременно по непонятной причине очень важно. Будто все это значит намного больше, чем виделось вначале. Макс чувствовал, что не имеет права давать этой девушке пустые обещания. Да и с какой стати связывать себя данным словом? Через пару недель он вернется домой, и Тренгарт останется лишь приятным воспоминанием. По крайней мере, другого варианта развития событий он не видел.

На его плечи и без того свалилось очень многое. Он будет вести себя непринужденно, шутить, но при этом держаться на определенном расстоянии.

– К такому почтенному возрасту, как у вас, пора было объездить весь мир, – усмехнулся он.

– Полагаю, вы так и сделали. Побывали во всех первоклассных отелях.

– Куда до них лачуге, в которой нам предстоит провести ночь сегодня, – парировал он. – У компании офисы по всему миру, разумеется, я неоднократно бывал в этих странах.

Элли посмотрела на него с интересом.

– Получается, вы путешествуете только с деловыми целями? А как же удовольствия? Знакомство с новой культурой?

В голосе прозвучали странные, незнакомые нотки. У Макса возникло ощущение, будто он не оправдал надежд, провалил важный экзамен.

– Новую культуру я имею возможность изучить во время заседаний совета директоров, а еще за ужином в пятизвездочном отеле и когда смотрю на город из окна автомобиля красными от бессонной ночи в самолете глазами.

Элли уставилась куда-то вдаль и многозначительно молчала.

– Что? – не выдержал Макс. Она пожала плечами.

– Нет уж, говорите.

– Просто это… – Она запнулась и прикусила губу.

– Что? – Макс сложил руки на груди и приготовился слушать.

– Мне кажется, вам должно быть скучно и одиноко. Вы много ездите по миру, а я почти не покидаю Тренгарт, а в сущности, мы оба находимся в ловушке.

Макс не смог сдержать ироничный смех. В ловушке? Он наследник одного из крупнейших состояний в мире, побывал во всех крупных городах, его жизнь похожа на сказку. По крайней мере, так было раньше.

– Дорогая, между нами ничего общего. Вы заперлись в тихой деревне на берегу океана, ваша жизнь – книги, которые вы читаете. Моя жизнь – ответственность, которую вам сложно постичь. У меня семья, штат сотрудников и доля в компании, нужно соответствовать высокому положению.

Элли внимательно посмотрела на него.

– Я понимаю, какая у вас семья и каков груз ответственности. Положение – это еще не все, Макс. Если вы впервые в жизни позволили себе покинуть мир делового человека со всеми его атрибутами и прогуляться по центру города, как простой человек, тогда да, вы в ловушке, как и я. Вы бывали в Париже и Риме, а видели ли вы эти города?

Разумеется, видел! Правда, в основном через стекло, не так, как сегодня, да в этом и нет необходимости, не говоря уже об отсутствии времени.

Оправдания, даже еще не высказанные, а лишь сформировавшиеся в голове, казались ему недостаточными.

– В общих чертах, конечно, но ведь я работал.

– Ясно. – Она отвернулась и уставилась в окно. – Если у меня появится шанс путешествовать, хочу увидеть все в мельчайших деталях, а не только то, что показывают туристам. Хочу бродить по переулкам, заходить в маленькие ресторанчики, почувствовать город и раствориться в нем.

– Тогда почему вы этого не делали?

Элли ответила не сразу, голос зазвучал глухо, будто она нехотя открывала правду.

– Я боялась. Боялась разочароваться, увидеть не то, что ожидала, опасалась, вдруг реальность не будет соответствовать тому, что нарисовало воображение. Если увидеть, как на глазах рушатся мечты, очень трудно снова позволить себе мечтать.

– А сейчас вы о чем мечтаете, Элли? – Макс сделал шаг к ней, мгновенно забыв и о виде на город, и о криках детей. Сейчас он видел только ее и слышал лишь нотки обреченности в голосе.