Второе первое впечатление - Торн Салли Страница 14

Интересно, каково это выпаливать, не думая, любую гадость, что придет в голову? Дрожащим от разочарования голосом я с трудом парирую:

– Флаг тебе в руки.

Тедди ошибочно принимает мой тон за осуждающий.

– Прости. Я вечно говорю тебе всякие глупости. – Но все, проехали. Тедди уже в кладовке. – Так и знал, что у тебя есть этикет-пистолет. Итак, что я здесь ищу? Что-то, чего я не вижу.

– Водонагреватель.

– Где?

Это допотопный металлический цилиндр, выше меня, занимающий половину пространства. Я поворачиваюсь к Тедди проверить, действительно ли он такой ненаблюдательный, и вижу, что его глаза искрятся весельем.

– Ой, а вот и он! Рути, а почему ты не наклеила на него ярлык?

Обожаю шутки в свой адрес.

– Сзади есть такой большой рычаг. Я держу его…

Я не успеваю закончить фразу, так как Тедди опускается на колени, шарит рукой за цилиндром и говорит:

– Есть.

– А… Трудно было повернуть?

– Не-а. – Тедди снова на ногах, вытирает ладонь о колено.

Должно быть, хорошо иметь такие сильные мускулистые руки.

– Ну вот. Теперь можешь принять горячую ванну.

– Ванну, – повторяет за мной Тедди, обводя глазами мою ванную комнату, где из крана льются галлоны нашей общей воды.

Надо же сморозить такую глупость! Разве мужчины принимают ванну?

Но тут Тедди говорит:

– Никогда об этом не думал. Может, я и попробую принять ванну.

Я вхожу и выключаю кран:

– Постараюсь не использовать всю воду.

– Не меняй из-за меня заведенный порядок, – бросает он мне в спину.

Забавно, но именно это я говорила себе как раз перед появлением Тедди. Он облокачивается на дверную раму и задумчиво трет лицо:

– Я бы все отдал за возможность жить по заведенному порядку.

– Насколько я понимаю, в последнее время ты вел довольно-таки спонтанную жизнь.

– Элегантное описание. Спонтанную. – Тедди мнется, но все же решает мне довериться. – Скажи, в детстве у тебя было точное время отбоя? А строгие родители? – (Я киваю.) – Я тоже хочу этикет-пистолет, но, боюсь, мне уже поздно.

– Ничуть не поздно. – Я хочу, чтобы он снова улыбнулся. – И я могу назначить время отбоя, если тебе так будет легче.

Тедди поворачивается ко мне, затем отворачивается, инвентаризируя ванную комнату.

И снова поворачивается.

Неужели так странно видеть меня вне контекста офиса? В глазах Тедди пляшут озорные искорки, черные волосы окутывают его плащом, и мне приходят на ум старинные изображения дьявола. Что бы сказали мои родители, если бы увидели, что я нахожусь в одной комнате с таким мужчиной? Наверняка прочли бы молитву.

По идее, я должна быть испугана. Но это не так.

– Значит, сестры Парлони взяли тебя на работу.

– Да, взяли.

– А какую рубашку ты купил?

– Я отправился в благотворительный магазин на Мартин-стрит и нашел там винтажную блузку. Я решил, что это детская рубашка. Похоже, ее размера. Правда, она была кремового цвета, поэтому я не был уверен, что подойдет. Я даже хотел сжульничать и позвонить тебе. – Он ухмыляется, и меня бросает в пот. Свечи так ярко пылают. Он добавляет бархатным голосом: – Могу я получить номер твоего телефона?

Только новичок может совершить столь грубую ошибку, дав номер своего телефона помощнику сестер Парлони.

– На самом деле это мой любимый магазин. А кто сегодня работал? Молоденький парнишка?

Тедди хмурится:

– Ага. У него есть номер твоего телефона?

– Нет. Это Курт. Он откладывает для меня вещи моего размера, которые, как ему кажется, мне понравятся, но все мимо кассы. Он выбирает слишком короткие юбки.

На самом деле моя привычная длина юбки – ближе к щиколотке.

– Спорим, что так оно и есть.

Глаза Тедди разгораются сильнее. Он возобновляет инвентаризацию ванной комнаты, пока не кончаются предметы, на которые можно смотреть. После чего начинает внимательно рассматривать меня.

– У тебя очень красивые волосы.

Я машинально подношу руку к голове:

– А я уж было начала подумывать о кератиновом восстановлении. Будем считать, я воодушевлена.

Не заметив моего закамуфлированного комплимента, Тедди ласково говорит:

– Женщины. И как только вы справляетесь с уходом за собой? А знаешь, тебе это абсолютно не нужно. – Он проводит рукой по своим волосам.

Я показываю на его татуировки:

– Спорим, уход за моими волосами занимает куда меньше времени, чем твои татушки.

В ответ Тедди лишь дергает плечом:

– А какие результаты Проверки Белой Рубашкой были у других кандидатов?

В комнате становится слишком тепло. Я вдыхаю пар, аромат пены для ванны. И запотеваю, словно зеркало.

– Некоторые впустую тратили время, отправляясь за рубашкой в магазины «Гуччи» или «Шанель».

Я протискиваюсь мимо Тедди к двери. От него пахнет, как от пакетика сладкого чая, – до противного приятно. Тедди тащится за мной, продлевая ощущение клаустрофобической тесноты.

– Отправиться к «Гуччи» – пустая трата времени?

– Ну, это типа вопроса с подвохом. Ты никогда не найдешь там рубашку всего за триста долларов. И подобная ошибка частенько толкала молодых людей на крайности. – Я прохожу через гостиную, включая по дороге свои немногочисленные лампы. – Некоторые идут в «Таргет». Некоторые оставляют себе триста долларов и больше не возвращаются. Ты все сделал правильно, – неохотно соглашаюсь я. – Я бы тоже выбрала винтаж.

– Нет. Ей ужасно не понравилась рубашка. И мое первое задание на утро – закопать рубашку в саду. Цитирую: «На глубине минимум три фута». Думаю, она серьезно.

– Гарантирую, что серьезно.

– Она забраковала фасон, но оценила нестандартное мышление и сдачу в размере двухсот девяноста восьми долларов. – Теперь Тедди стоит в дверях моей спальни. Подбоченившись. – Не обращай на меня внимания. Я жутко любопытный. Итак, спальня Рути Мидоны.

Это было сказано с благоговением, которого я не заслуживала.

Если он сделает хотя бы полшага через порог, я схвачу его за шкирку и вышвырну вон.

– Ты не можешь заглядывать сюда без разрешения. А что, если у меня здесь… не убрано?

Тедди издал странный звук вроде тсс!

– Я уже понял, что ты исключительно аккуратная особа. Люблю заглядывать в комнаты, где живут женщины. Очень познавательно.

– Не сомневаюсь, – неприветливо отвечаю я, тем самым рассмешив Тедди. – Ну давай смейся, смейся. Скажи мне, какая я зануда.

Упреждение насмешек надо мной – мой продвинутый прием.

– Ты очень, очень интересный человек. – Он говорит вполне искренне. Похоже, нельзя забывать о том, что против лома нет приема. – У тебя всегда такой озабоченный вид. Расслабься. А не то появятся морщины. Все в порядке.

Я знаю, Тедди не просто так у меня околачивается, и это никак не связано с тем, какой я интересный человек. Если бы мы учились в школе, я бы решила, что он забыл написать эссе к завтрашнему утру. Глупое сердце, молчи!

– Посмотри на коробки на платяном шкафу. На каждой есть этикетка. Наклеенная с помощью моего этикет-пистолета.

Тедди ежится, будто у него мурашки по всему телу:

– Клево!

– О да, очень. – Я всегда считала свою спальню миленькой и уютной, но, думаю, для Тедди она слишком детская.

Я бросаю взгляд на кровать, и по шее расползается предательская краснота.

– Привет, чувак! – говорит Тедди старому плюшевому мишке на кровати. – Меня зовут Тедди. А тебя? – Тедди косится на меня, и мне кажется, что я чувствую его улыбку где-то внутри себя. Где-то внизу живота. – Пожалуйста, скажи, что его зовут именно так, как я думаю.

Невыносимо слышать этот голос и чувствовать на себе этот взгляд.

– Его зовут Руперт, – вру я, но с достоинством.

Но Тедди не проведешь.

– Ну да, так я тебе и поверил. Итак, а кто видит эту комнату?

Надо же, какая странная формулировка.

– Что ты имеешь в виду? Никто не видит, кроме меня. А теперь и тебя.

Он улыбается и убирает плечо из дверного проема: