Джоанна Шуп - Барон. В плену твоих чар Страница 2

Голос у нее был глубокий и хрипловатый, его чувственные нотки больше подходили для спальни, чем для сцены. К счастью, теперь в ее речи не было и следа нелепого русского акцента, который женщина использовала, общаясь с публикой. Возможно, их разговор будет не таким сложным, как Уилл опасался.

Женщина сделала шаг в сторону.

– Я ожидала вашего прихода, мистер Слоан.

В том, что она его узнала, не было ничего удивительного. Но неужели она заметила его в зале? Три шага вперед, и Уилл оказался в комнате – если, конечно, можно назвать так помещение размером с чулан. Места здесь хватило только для небольшого столика и стула. На стене висело зеркало, а под ним на столе красовался светлый парик, надетый на специальную подставку. Уилл остановился и спрятал руки за спину.

Женщина скользнула мимо него и, присев на стул, потянулась за салфеткой. Глядя в зеркало, Уилл следил за тем, как она медленно стирает помаду с губ. Мадам Золикофф делала это неторопливо, и у него было достаточно времени, чтобы как следует изучить ее рот. Уилл подозревал, что вся эта сцена тоже была своего рода представлением, цель которого – вывести его из равновесия.

– А есть у вас еще какое-нибудь имя, помимо сценического?

– Нет.

– Мне кажется нелепым обращаться к вам «мадам Золикофф».

– Ну, это ваши проблемы, не мои. – Вытерев наконец губы, женщина уронила салфетку на стол и взглянула в зеркало на его отражение. – Мы с вами не друзья, мистер Слоан. Так что давайте не будем притворяться. Я знаю, зачем вы здесь.

– Да неужели? – Он не ожидал от нее такой прямоты. Уилл думал, что она испугается, представив себе неприятности, которые может доставить ей мужчина с его положением. Однако мадам Золикофф не выглядела встревоженной. – Ну и зачем же я пришел?

– Вы хотите запугать меня и потребовать, чтобы я оставила Джона в покое. Хотите вырвать его из моих дьявольских когтей. – Произнося последнюю фразу, женщина для большей выразительности угрожающе скрючила пальцы. – Что, не так?

– Хорошо. Откровенность позволит сэкономить время нам обоим. Теперь вам остается только пообещать никогда больше не видеться с Беннеттом, перестать с помощью жульничества выуживать из него деньги и навсегда исчезнуть из его жизни.

– С помощью жульничества выуживать из него деньги? – Губы женщины обиженно скривились, и внимание Уилла вновь было приковано к ее чувственному рту, черт бы его побрал. – Так вот, босс, у меня для вас новость: я честно заработала каждый доллар, оказывая услуги вашему другу, – причем вовсе не те услуги, о которых вы подумали. У нас с Джоном чисто деловые отношения.

Уилл ухмыльнулся. Он никогда не встречал неженатых мужчин и одиноких женщин, которые проводили бы вместе много времени и при этом поддерживали «чисто деловые отношения».

– Кем бы вы ни были – не важно. Меня не волнует, что за байки вы скармливаете своей публике, но сам я не принадлежу к числу деревенских жителей, вырвавшихся в большой город со своей фермы. Я понимаю, чем вы занимаетесь, и это весьма дурно пахнет.

– О, да что вы говорите? И чем же я занимаюсь?

– Вы шантажируете своих клиентов. А если они отказываются платить, передаете газетчикам интимные подробности, которые вам удалось узнать, и выставляете людей на посмешище. Но я не позволю вам проделать это с Беннеттом.

Женщина встала, и, поскольку из-за тесноты она стояла к нему очень близко, Уилл смог рассмотреть даже светло-коричневые вкрапления в ее темно-карих глазах. А на носу у нее действительно веснушки или ему показалось?

– Мне абсолютно все равно, кто вы такой и что обо мне думаете. Однако если вы считаете, что я позволю высокомерному железнодорожному магнату запугать меня и лишить лучшего клиента, вы глубоко заблуждаетесь.

Эйва Джонс с трудом сдерживала улыбку, глядя на стоящего перед ней красивого мужчину, напряженно пытавшегося понять ее последнюю фразу.

Да, вы пользуетесь популярностью, мистер железнодорожник. Но я вас не боюсь.

Все в Нью-Йорке знали Уильяма Слоана, непристойно богатого представителя семьи снобов из высшего общества. О нем часто писали в газетах, причем как в разделе, посвященном финансовым вопросам, так и в светской хронике. Не было сомнения в том, что множество мужчин и женщин постоянно уступали его требованиям. Но только не Эйва. Она ничего ему не должна, и ей плевать на его требования. И если бы не ее желание навсегда от него отделаться, она бы его просто проигнорировала.

По крайней мере, она попробовала бы его проигнорировать. К сожалению, мистер Слоан был видным мужчиной. Эйва сразу же заметила его в зале. Квадратная челюсть, четко очерченные скулы, аристократический нос. Белокурые, аккуратно набриолиненные волосы, зачесанные назад, жесткие неулыбчивые губы, дающие женщине понять, что разговорить его будет непросто.

Но вблизи он выглядел гораздо лучше. Пронзительные глаза, издалека казавшиеся синими, на самом деле были серыми, цвета оружейной стали. Мистер Слоан был высок, держался с уверенностью, достойной принца, и от него исходила мощная энергия. Широкие плечи обтягивало отлично сшитое модное пальто. Эйву всегда привлекали крепкие, сильные плечи. Было в таких мужчинах что-то от Атласа, держащего на себе небесный свод…

Но она уже очень давно выяснила, что нет таких плеч, которые вынесли бы бремя ее тягот. Так что придется нести их самой.

– Клиента? – фыркнул мистер Слоан. – Не будет ли здесь более уместным слово «мишень»?

Боже мой, кажется, она начинает испытывать неприязнь к этому человеку.

– Вы полагаете, что я его обманываю, тогда как на самом деле я оказываю ему услугу.

– Разговаривая с умершими родственниками Джона? Бросьте, мадам Золикофф. Мы с вами оба знаем, что это невозможно.

Она принялась раздраженно притопывать ногой. Интересно, имеет ли он хоть какое-то представление о том, насколько Джон Беннетт одинок? Верили клиенты в ее сверхъестественные способности или не верили, большинство из них нуждались в том, чтобы кто-то о них позаботился. Им нужен был друг, с которым можно было бы поговорить. Человек, который дал бы им надежду на то, что после всей этой рутины под названием «жизнь» есть что-то еще. Именно это и предлагала своим клиентам мадам Золикофф – конечно, за разумную плату.

Другое дело – представления. Люди хотели увидеть спектакль. Хотели получить некий уникальный опыт, которым можно было бы потом поделиться с друзьями и соседями. Хотели капельку фантастики, чтобы отвлечься от накопившейся усталости. Не каждый рожден в зажиточной семье, не каждому посчастливилось стать владельцем крупной компании. Большинству людей необходима передышка от повседневных забот.

– Вы рассуждаете о вещах, в которых ничего не смыслите, – сказала Эйва мистеру Слоану. – Как только услышу от Джона, что он больше не нуждается в моем даре, я тут же отойду в сторону. Но вы ведете себя так, как будто он наркоман, а я поставляю ему опиум. Я не принуждаю его видеться со мной.

– Насколько я понял, вы охотитесь на богатого мужчину, который к тому же в скором времени станет очень влиятельным.

Мышцы Эйвы напряглись, и каждый дюйм ее тела наполнился злостью.

– Я бы никогда не стала его шантажировать – и не намерена доставлять неприятности кому бы то ни было. То, что губернатор пользуется моими услугами, могло бы мне просто помочь.

Клиенты с громкими именами гарантировали приток новых клиентов, а это, в свою очередь, сулило увеличение доходов. Ей же нужно было всего лишь накопить немного денег, чтобы избавить от непосильной работы двух своих братьев и сестру. По подсчетам Эйвы, для этого ей понадобится еще четыре месяца. Четыре месяца после двух лет в образе мадам Золикофф – и у нее будет достаточно средств, чтобы обеспечить безопасность своей семьи.

А потом – прочь из Нью-Йорка. Подальше от грязи и ловушек городской жизни. Подальше от горьких воспоминаний. Они станут жить на просторе, дышать свежим воздухом где-нибудь на ферме к северу от Нью-Йорка. У них будет свобода.

Мистер Слоан покачал головой и сжал переносицу двумя пальцами – увидев этот жест, Эйва закатила глаза. Ну как может столь богатый человек выглядеть таким обиженным? Да он просто не знает, что такое настоящие проблемы! Ей захотелось пригласить его на спичечную фабрику, чтобы показать, как выглядит фосфорный некроз. Приходилось ли ему видеть юных девушек с гниющей кожей и светящейся в темноте челюстью, заболевших этим недугом только потому, что им нужно что-то есть?

Вот это действительно жизненные тяготы. А вовсе не то, что его друг и политический партнер платит ей пять долларов в неделю за то, чтобы она гадала ему на кофейной гуще или подбрасывала парочку «новостей» из загробного мира.

– Сколько это будет стоить? – спросил Слоан. – Сколько вы хотите за то, чтобы оставить Беннетта в покое?