Т. И. Каминская - «Антика. 100 шедевров о любви». Том 3 Страница 20

6

Бог, чью месть за дерзкий язык изведалРод Ниобы весь, похититель Титий,И Ахилл, едва не вошедший в ТроюПобедоносно.

Воин всех сильней, но тебе не равный,Хоть родился он от Фетиды-нимфы;Хоть копьем своим приводил он в трепетБашни дарданцев.

Словно гордый кедр, что секирой срублен,Словно Евром вдруг кипарис сраженный,Рухнул наземь он и главой уткнулсяВ прах илионский.

Он в обман не ввел бы – в коне сокрытый,В том, что ложно был посвящен Минерве —Тевкров, как на грех, пировавших, двор весьВ радостной пляске;

Нет, он въявь гроза для плененных – ужас! —Ввергнул бы в огонь и детей, не знавшихРечи; даже тех – о позор! – что скрытыВ матери чреве.

К счастью, Феб, твой глас и благой ВенерыВняв, отец богов снизошел к Энею:Стены дал ему возвести для градаС лучшей судьбою.

Мастер лиры, ты, обучивший Музу,В Ксанфа ты струях омываешь кудри;Будь защитой, Феб, Агиэй безусый,Давна Камене!

Феб внушил мне дар вдохновенья, песниПеть и имя мне даровал поэта.Лучшие из дев и отцов славнейшихОтроки! Вас ведь

Всех берет под кров свой Диана-дева,Чьи и рысь и лань поражают стрелы…Вы блюдите такт, по ударам пальца,Песни лесбийской.

Чинно пойте песнь вы Латоны сыну,Пойте той, что свет возвращает ночью,Рост дает плодам и движеньем быстрымМесяцев правит.

Дева! Став женой, «Вознесла я» – скажешь«Гимн богам во дни торжества, что РимуВек протекший дал, а поэт ГорацийДал мне размеры».

7

Снег последний сошел, зеленеют луга муравою,Кудрями кроется лес;В новом наряде земля, и стало не тесно уж рекамВоды струить в берегах;

Грация с сестрами вновь среди Нимф уж дерзает, нагая,Легкий водить хоровод.Ты же бессмертья не жди, – это год прожитой нам вещаетТак же, как солнца закат.

Холод Зефиром сменен; весна поглощается летом,С тем, чтоб и лето прошло;И уже сыплет дары плодоносная осень, чтоб вскореСтала недвижно зима.

Месяца в небе ущерб возмещается быстро луною;Мы же, когда низойдемВ вечный приют, где Эней, где Тулл велелепный и Марций, —Будем лишь тени и прах.

Знает ли кто, подарят ли нам боги хоть день на придачуК жизни, уже прожитой?Пусть же минует все то рук наследника жадных, чем можешьЖизнь ты свою усладить!

Стоит тебе умереть, лишь Минос приговор в преисподнейСвой над тобой изречет, —Ни красноречье тебя, ни твое благочестье, ни знатностьК жизни, Торкват, не вернут.

Даже Дианой не мог Гипполит целомудренный к жизниВзят быть из царства теней.И не способен Тезей сокрушить цепи Леты, в которыхСтраждет давно Пирифой.

8

Я б друзьям подарил с полной охотоюЧаши, мой Цензорин, медь, им желанную,И треножники всем – греков почетныеРоздал я бы дары, не позабыв тебя,Если б был я богат теми издельями,Что Паррасий создал или создал Скопас, —Этот в мраморе, тот краской текучеюМастер изображать бога иль смертного.Но нет средств у меня, и не нуждаетсяВ дивах этих твой ум и обеспеченность.В песне радость твоя, – песню ж могу я датьИ, даря, оценить всю ее стоимость…Знаки, что на камнях врезаны волеюГраждан, дабы вернуть рати водителюЖизнь по смерти и дух; бегство поспешноеГаннибала; гроза, вспять обращеннаяНа него же; пожар града безбожного,Карфагена, – вождя, имя кому далаПокоренная им силою Африка,Не прославят звончей песни калабрских Муз.И, коль свиток хранить будет молчание,За деянья свои ты не получишь мзды.Чем бы стал славный сын Марса и Илии,Если б зависть, сокрыв, подвиги РомулаОбошла? А Эак? Милость, талант и гласВсемогущих певцов перенесли егоВ край блаженных, из вод выхватив Стиксовых,Муза смерти не даст славы достойному:К небу Муза ведет! И неустанногоГеркулеса на пир вводит к Юпитеру;Тиндаридов звезда чуть не со дна морейИзвлекает корабль, бурей расшатанный,И, лозою увит, Либер желаниямЗадушевным людей добрый исход дает.

9

Поверь, погибнуть рок не судил словам,Чт_о_ я, рожденный там, где шумит Ауфид,С досель неведомым искусствомСкладывал в песни под звуки лиры.

Хотя Гомер и в первом ряду стоит,Но все ж поэты: Пиндар, гроза-Алкей,Степенный Стесихор, КеосецСкорбный, – еще не забыты славой.

Не стерло время песен, что пел, шутя,Анакреонт, и дышит еще любовь,И живы, вверенные струнам,Пылкие песни Лесбийской девы.

Прельстясь кудрями пышными иль одеждЗлатою тканью, роскошью царской, слугЧислом, – из женщин не одна ведьСтрастью любовной зажглась Елена.

И Тевкр не первый стрелы умел пускатьИз луков критских; Троя была не разВ осаде; не один сражалисьИдоменей и Сфенел – герои.

В боях, достойных пения Муз; приялСвирепый Гектор и Деифоб лихойНе первым тяжкие удары —Кару за юношей, жен стыдливых

Немало храбрых до АгамемнонаНа свете жило, вечный, однако, мракГнетет их всех, без слез, в забвеньи:Вещего не дал им рок поэта.

Талант безвестный близок к бездарности,Зарытой в землю. Лоллий! Мои стихиТебя без славы не оставят;Подвигов столько твоих не дам я

Пожрать забвенью жадному без борьбы.Тебе природой ум дальновидный дан,Душою прям и тверд всегда тыВ благоприятных делах и трудных;

Каратель строгий жадных обманщиков —Чуждался денег, всем столь желанных, ты;Был консулом не год один лишь;Добрый надежный судья, всегда ты

Превыше личной выгоды ставил честь,Людей преступных прочь отметал дарыС презрением, и правосудьяМеч проносил сквозь толпу густую.

Не тот счастливым вправе назваться, ктоВладеет многим: имя счастливца тотНосить достойней, кто умеетВышних даяньях вкушать разумно,

Привык суровой бедности гнет терпеть,Боится пуще смерти постыдных дел,Но за друзей и за отчизнуСмерти навстречу пойдет без страха.

10

Неприступный пока, мой Лигурин, щедро ВенероюОдаренный, когда первый пушок спесь пособьет твою,И обрежут руно пышных кудрей, что по плечам бегут,И ланиты, чей цвет розы нежней, грубой покроются

Бородою, тогда ты, Лигурин, в зеркало глянувши,И не раз и не два скажешь с тоской, видя, что стал другим:«Ах, зачем не имел, отроком быв, чувств я теперешних?Не вернется, увы, свежесть ланит следом за чувствами!»

11

Бочка есть с вином у меня албанским, —Девять лет ему; есть в саду, Филлида,Сельдерей, венки чтобы вить; найдетсяПлющ в изобилье, —

Он идет к твоим заплетенным косам!Дом манит к себе, серебром смеется,И алтарь, увитый вербеной, жаждетКрови ягненка.

Все в руках кипит, и мелькают быстроТам и сям, спеша, все служанки, слуги,И огонь горит, и клубятся тучиЧерного дыма.

Но чтоб знала ты, на какую радостьТы звана, скажу: мы справляем Иды, —Тот апреля день, что Венерин месяцНадвое делит.

Этот день – святей и дороже мне он,Чем рожденья день, – Меценат желанныйОт него ведет счет годам, что быстроВсе прибывают.

К Телефу ты льнешь всей душой, но Телеф,Верь, не для тебя: он богатой девойЗанят и у ней, у резвушки милой,Ныне в плену он.

Нас от жадных грез Фаэтон спаленныйДолжен уберечь – он урок дал жуткий —И Пегас, нести не хотев земногоБеллерофонта.

Дерево ты гни по себе, Филлида,И, за грех сочтя о неровне грезить,Не стремись к нему, а скорее этуВыучи песню

И пропой ее голоском мне милым,Страстью я к тебе увлечен последней,Больше не влюблюсь ни в кого! – рассеетПесня заботу.

12

Вот уж, спутник весны, веет фракийский ветр,Гонит вдаль паруса, моря лаская гладь;Льда уж нет на лугах; воды бесшумно мчатРеки, талых снегов полны.

Вьет касатка гнездо; стонет она, скорбит;Сердце бедной томит Итиса смерть; укорВечно К_е_кропу шлет, – зло ей пришлось царюМстить за дикую страсть его.

Вот пасут пастухи жирных овец стада;Лежа в мягкой траве, тешат свирелью слухБогу Пану, кому п_о_-сердцу скот хранитьВ темных рощах Аркадских гор.

Будит жажду весна! Хочешь, Вергилий, питьВ Калах выжатый сок, Либера дар? Так знай:Ты получишь вина, юношей знатных друг, —Нарда только достань ты мне.

Нарда малый оникс выманит амфору,Ту, что ныне лежит в складе Сульпиция.Много новых надежд властно дарить вино,Горечь тяжких забот смывать.

Жаждешь этих утех, так поспеши скорейК нам с товаром своим: мысли такой я чужд —Дать безмездно тебе мокнуть в моем вине,Словно в пышном дому богач.

Право, медлить ты брось, всякий расчет забудь.Помня мрачный костер, можно пока, дерзайС трезвой мыслью мешать глупость на краткий срок:Сладко мудрость забыть порой.

13