Книжный магазинчик прошлого - Майерсон Эми Страница 20

Внутри оказалась толстая кипа бумаги. На титульном листе, под знаком госпиталя «Седарс-Синай», лежало письмо Билли от доктора Назарио:

«Прикладываю к письму информацию о ваших результатах. Наше отделение будет на связи для назначения следующего осмотра».

Имя доктора Назарио обводил красный кружок. На следующих страницах были расписаны детали, касающиеся анализов, которые сдавал Билли: клинические показания зафиксировали затрудненное дыхание и сдавленность в груди, что по общим признакам напоминает аортальный стеноз. Результаты анализов датировались мартом двумя годами ранее.

Я еще раз прочитала выделенный отрывок. «Очень немногие вещи в этом мире действительно невозможны». Я до сих пор помнила иллюстрированное издание «Алисы в Стране чудес», которое было у меня в детстве. Алиса в синем платье. Вокруг витают трефы, бубны, черви и пики. Мне бы хотелось поверить, что именно Билли подарил мне эту книгу, что когда-то она стояла на полках «Книг Просперо», но на самом деле мне ее купила мама в Вестсайде, в магазине с детской литературой. Мы с Билли никогда не читали эту сказку, даже в те ночи, когда он укутывал меня в одеяло и я чувствовала, что, действительно, нет ничего невозможного. И все же он знал, что я, подобно Алисе, последую за ним вниз, вниз, вниз, пока падать будет больше некуда.

Глава 6

Помимо основного корпуса, у клиники «Седарс-Синай» имелось несколько офисов, разбросанных по всему городу. Доктор Назарио работал в трех разных корпусах, и ближайшая запись к нему была возможна не раньше, чем через шесть недель. Я старалась объяснить девушке, ответившей на мой звонок, что не собираюсь записываться на консультацию, а мне просто нужно поговорить с доктором о моем дяде, но она только повторяла про государственные требования конфиденциальности.

– Как я могу связаться с доктором Назарио?

– Можете написать ему на электронную почту, – ответила она.

– А он ее проверяет?

– Я администратор, а не его личный секретарь. Так вам дать его адрес?

Я набросала небольшое сообщение доктору Назарио и отправила его в пучину интернета, не особо надеясь, что он его прочитает, не говоря уже об ответе.

Утром я выехала в «Книги Просперо» в самый час пик, и поэтому дорога заняла больше часа. С одной автострады на вторую, со второй на третью, и каждая оказалась настолько перегружена машинами, что не оставалось сомнений, почему же лос-анджелесские магистрали так не любят. Когда я зашла в магазин, я невольно бросила взгляд в сторону рабочего места Билли, желая увидеть его кружку с разломом Сан-Андреас, притаившуюся у компьютера, и потрепанную кожаную сумку на полу, у кресла. Мне хотелось увидеть, как Ли торопится к телефону, как он напоминает звонящим, что в «Книгах Просперо» книги ценятся превыше всего остального. Но вместо этого я увидела Малькольма, читающего за кассой. Услышав, как кто-то вошел через черный ход, он с надеждой поднял глаза, но, заметив меня, тяжело вздохнул, словно расстроился, что я вернулась.

Утром в магазинчике всегда спокойнее, чем в послеобеденное время. В девять часов лишь небольшая горстка преданных своему делу писателей работала в кафе. Толпа людей скромно ждала своей утренней чашки кофе, пока Чарли, третий член клана «Просперо», варил смесь из молока и молотых зерен.

Чарли было чуть больше двадцати. На его левом предплечье красовалась татуировка большого и доброго великана, а на правой дельтовидной мышце – чудовище из «Там, где живут чудовища». Он уселся рядом со мной и закатал штанину, обнажив бледную, покрытую веснушками лодыжку.

– Думаю здесь еще Вилли Вонка набить. Или щедрое дерево, пока точно не знаю.

– Билли подарил мне «Щедрое дерево», когда я пошла в детский сад, – внезапно вспомнила я.

До начала занятий оставалась неделя. Билли должен был уехать в Северную Калифорнию, где после небольшого землетрясения зафиксировали смещение в горной цепи Санта-Крус. Билли знал, как я переживала. Новый детский сад. Новая группа, в которой, как я думала, все давно сдружились. Он очень волновался, что не мог быть рядом, и купил мне «Щедрое дерево» – возможно, чтобы научить меня настоящей дружбе или показать, что он останется моим щедрым деревом, что бы ни случилось.

– Билли любил читать книги детям, – сказал Чарли, расправляя штанину.

– Он когда-нибудь читал им «Алису в Стране чудес»?

– Да, была у него старая книжка, и стоило ему ее открыть, как на шелест страниц, будто обладая шестым чувством, сбегались все соседские дети. – Чарли улыбнулся, а я достала из сумки книгу и протянула ему. – Именно она, – подтвердил он, и улыбка исчезла с его лица при виде огненно-красной обложки.

– Ты давно тут работаешь? – Я спрятала книгу обратно в сумку.

– Три года. Не думал, что останусь тут надолго, но это все наши истории.

– А почему ты остался?

Чарли поерзал на стуле и уселся поудобнее.

– Когда я только пришел, я читал Кена Кизи, Генри Миллера и все такое. Однажды Билли выхватил у меня «Заводной апельсин» и дал мне «Чарли и шоколадную фабрику». Я видел фильм, но книгу не читал. Я и забыл, что это совсем не детская история. Она очень мрачная, но не агрессивная. Билли всегда знал, какая книга тебе нужна. В этом заключалась его сила, будто он какой-то книжный доктор, а книги – его лекарства.

– Или будто в книгах есть некая магия, – добавила я, и Чарли, подмигнув, ушел к подростку, который ждал у кассы.

Сев за дальний столик, я с интересом наблюдала за утренней рутиной магазина. Рэй, сценарист, работал за столиком рядом со мной. Я помахала ему.

– Миранда, я правильно помню? – спросил он, вынимая наушники. Я гордо кивнула, словно запомнить мое имя – благородная задача. – Вы живете неподалеку?

– Вообще я живу в Филадельфии, а сюда приехала на пару недель.

– Так вот почему мы не виделись раньше.

– А вы давно сюда приходите?

– Каждый день вот уже четыре года. Соболезную по поводу Билли. Он был хорошим человеком. Кстати, именно он познакомил меня с моим агентом, Джорданом. Если бы не Билли, моя карьера бы так и не началась.

Я изучила соседние столики, за которыми тоже работали посетители. Мне вдруг стало интересно: изменил ли Билли и их жизнь? Запомнили ли они того Билли, что остался в памяти Чарли и Рэя, того Билли, который маленькими проявлениями доброты принес в их жизнь некую завершенность.

На моем телефоне прозвенел звук уведомления о новом сообщении. Доктор Назарио все-таки прочитал мое письмо. Мне повезло: пациент отменил осмотр, и у него появилось свободное окно. Доктор спрашивал, смогу ли я приехать сегодня днем. Я быстро напечатала «Да!» и выбежала из магазина. Уже в пробке на бульваре Беверли я вспомнила, что даже не поздоровалась с Малькольмом.

Доктор Назарио оказался высоким мужчиной с квадратной челюстью и такими острыми скулами, что о них, казалось, можно порезаться. Он выглядел, как врач из какого-нибудь сериала, а не как настоящий доктор, который сдавал экзамены в медицинском. Впрочем, типичная ситуация в Лос-Анджелесе. Большинство жителей этого города походили на героев из популярных блокбастеров. Даже Малькольм со своими хрустальными глазами и очерченными скулами был куда симпатичнее, чем большинство управляющих книжных магазинов.

На стенах кабинета доктора Назарио в рядок висели дипломы и сертификаты аккредитации. Я села напротив рабочего стола. Доктор достал письмо из ящика.

– Билли оставил официальное разрешение, на случай если вы заинтересуетесь его историей болезни.

Записка оказалась нотариально заверена Элайджей за год до смерти Билли.

Доктор Назарио поставил на стол пластмассовое сердце и открыл его.

– Аортальный стеноз – это патологическое сужение аортального клапана. Когда клапан сужается до такой степени, что перекрывает приток крови из левого желудочка. Как результат, развиваются некоторые сердечно-сосудистые заболевания. Существуют различные операции по замене клапана, но Билли обратился ко мне слишком поздно, только когда началась сильная боль в груди. К тому моменту лечение уже стало рискованным. Мы прописали ему диуретики, чтобы снизить внутрилегочное давление, затем следили за его состоянием. Учитывая, что сужение было существенным, Билли повезло прожить еще два года.